Игры с огнем (СИ) - Тыналин Алим

Помощник по охране «Южнефти» выглядел измотанным, но собранным. В руках он держал запечатанный конверт без каких-либо пометок.

— Доброе утро, Игорь Платонович, — Волков огляделся, словно проверяя нет ли кого еще в квартире, хотя делал это уже трижды за вчерашний день. — Пришло сообщение. По специальному каналу.

Студенцов принял конверт, осторожно вскрыл и извлек сложенный втрое листок с машинописным текстом.

«Каналы перекрыты. Наблюдение на вокзалах и аэродромах. Единственный действующий маршрут северный, через Ленинград. Билет забронирован на имя Ларионова. Документы и деньги будут переданы на Ленинградском вокзале за час до отправления поезда. Контактное лицо Степан, газета „Известия“ в левой руке. Сожги это сообщение».

Студенцов перечитал записку дважды, затем поднес к настольной лампе. Бумага вспыхнула, превращаясь в пепел.

— От кого это? — спросил он, растирая пепел в пепельнице.

— От Корчагина, — Волков назвал кодовое имя агента в Прибалтике. — Канал проверенный.

Студенцов задумчиво потер подбородок, покрытый двухдневной щетиной. Корчагин… Один из немногих, кому он по-настоящему доверял.

Старая связь, еще с дореволюционных времен. Если он говорит, что путь через Ленинград открыт, значит, это действительно так.

— Что думаете, Игорь Платонович? — нарушил молчание Волков. — Риск велик.

— А разве у нас есть выбор? — Студенцов горько усмехнулся. — Вчера арестовали Корженко. Позавчера — Дидковского. Лаврентьев уже дает показания. Круг сужается.

Волков кивнул. Ситуация была безвыходной. Оставаться в Москве значит ждать неминуемого ареста. А арест означал конец всему. При нынешней кампании против «вредителей» шансов выйти живым с Лубянки практически не было.

— Подготовьте все необходимое, — решительно распорядился Студенцов. — Минимум багажа. Только деньги и документы.

— А как же супруга? — осторожно спросил Волков.

Студенцов помрачнел.

— Зина останется. Так безопаснее для нее. К тому же… — он запнулся, — семья это слабое место. Через нее могут выйти на меня. Отправьте ее к сестре в Серпухов. Потом разберемся.

Волков молча кивнул. Его не удивила такая позиция шефа.

Студенцов всегда отличался практичностью, граничащей с цинизмом. Личные привязанности никогда не мешали ему принимать рациональные решения.

— Что с нашими активами? — поинтересовался Студенцов, доставая из потертого портфеля блокнот.

— Счет в рижском банке в порядке. Около ста тысяч рублей в валютном эквиваленте. Документы на недвижимость в Берлине подготовлены. Как только доберетесь до Риги, сможете получить доступ ко всему.

Студенцов удовлетворенно кивнул. За годы работы в «Южнефти» он тщательно готовил пути отступления, переводя часть средств за границу через подставные фирмы.

— Остается главный вопрос, — Студенцов подошел к окну, осторожно отодвигая штору. — Кто за всем этим стоит? Кто организовал эту облаву?

Волков помедлил с ответом:

— Все следы ведут к Краснову.

— Краснов… — задумчиво повторил Студенцов. — Сложно поверить, что этот выскочка сумел организовать такую многоходовую операцию. Координировать действия нескольких ведомств, получить поддержку на самом верху.

— Нельзя его недооценивать, — покачал головой Волков. — После освобождения с Лубянки его влияние многократно возросло. Личный консультант Сталина, прямой выход на Орджоникидзе. И методы работы… Многоуровневая стратегия, использование разных каналов одновременно, манипулирование информацией. Это его почерк.

Студенцов вернулся к столу и тяжело опустился на стул:

— Я совершил ошибку. Нужно было уничтожить его сразу, а не возиться с арестом и следствием.

— На тот момент ваше решение было лучшим, — возразил Волков. — Краснов привлекал слишком много внимания промышленными успехами. Открытое устранение вызвало бы вопросы.

Студенцов отмахнулся. Сейчас не время для оправданий. Нужно сосредоточиться на спасении.

— Займитесь поездом, — он поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Лучше вечерним, после девяти. Меньше шансов нарваться на случайную проверку.

— Будет сделано, — Волков направился к двери, но остановился. — Игорь Платонович, осмелюсь посоветовать… Может, стоит заложить Краснова? Дать показания против него?

Студенцов задумался. Идея была неплохой. Отомстить врагу даже ценой собственного падения.

— Нет, — решительно ответил он. — Это может дать обратный эффект. Если Краснов действительно близок к Сталину, мои обвинения могут быть восприняты как попытка оклеветать «честного коммуниста». Лучше затаиться, переждать бурю, а потом… — его глаза недобро сверкнули, — потом мы еще посчитаемся.

Волков кивнул и вышел. Студенцов вернулся к окну. С высоты третьего этажа открывался вид на типичный московский двор. Старая липа, скамейка, сохнущее на веревках белье. Утренний свет едва пробивался сквозь облака, придавая всему вокруг сероватый оттенок.

Он повернулся к зеркалу над умывальником. Из потускневшего стекла на него смотрел осунувшийся мужчина с запавшими глазами и печатью усталости на некогда энергичном лице. Несколько дней подполья состарили его сильнее, чем годы напряженной работы.

— Ничего, — прошептал он своему отражению. — Еще поборемся.

Часы показывали половину десятого. До отправления поезда оставалось меньше десяти часов.

За это время нужно уничтожить все компрометирующие материалы, подготовить легенду на случай непредвиденных обстоятельств, проверить документы…

Студенцов вздохнул. Тридцать лет в системе, от рядового бухгалтера до руководителя крупнейшего нефтяного треста. И вот теперь бегство, как воришка в ночи.

Он подошел к сейфу, спрятанному за картиной, и достал заранее подготовленный пакет. Паспорт на имя Локтева, несколько пачек купюр разного достоинства, золотые часы и запонки, на случай необходимости быстрого обмена на валюту.

Нет смысла брать много вещей. Все необходимое ждало его в Риге. Главное добраться туда, а дальше уже налаженные каналы, связи, счета в банках.

Остаток дня прошел в тягостном ожидании. Студенцов задремал, проснулся от нервного напряжения, снова забылся тревожным сном. К шести вечера вернулся Волков с новой одеждой. Простым костюмом рабочего и кепкой, сильно отличающимися от обычного гардероба руководителя треста.

— Переодевайтесь, — он положил одежду на кушетку. — И придется сбрить усы. Для надежности.

Студенцов безропотно подчинился. Усы, которые он носил двадцать лет, упали под ножницами, затем лицо покрылось мыльной пеной, и бритва завершила дело. Из зеркала на него глянул совершенно другой человек. Без щегольских усов, в потертой кепке и рабочей куртке он выглядел обычным служащим невысокого ранга.

— Транспорт готов, — сообщил вернувшийся Волков. — Обычный грузовик, развозит товары по магазинам. Шофер — наш человек. Довезет до Бескудниково без остановок.

Студенцов кивнул, проверяя содержимое портфеля. Деньги, документы, несколько необходимых вещей. Все на месте.

— Поезд прибывает на станцию в девятнадцать сорок два, — продолжал Волков. — Стоянка три минуты. У вас билет в седьмой вагон, купе номер четыре. Место нижнее у окна. Прибытие в Ленинград — восемь тридцать утра. На перроне вас встретит человек с газетой «Ленинградская правда». Пароль: «Не подскажете, как пройти к Невскому?» Отзыв: «Лучше возьмите извозчика, так быстрее»

— Запомнил, — Студенцов надел кепку, примеряя новый образ. — А если что-то пойдет не так?

— Запасной вариант — гостиница «Астория», номер оформлен на имя Ломова Петра Алексеевича. Ключ, — Волков протянул конверт, — здесь. Документы на это имя тоже подготовлены, они в боковом кармане портфеля.

За окном уже смеркалось. Наступало самое опасное время. Когда придется выйти из укрытия и отправиться в путь.

— Пора, — Волков посмотрел на часы. — Грузовик ждет в переулке.

Они вышли, миновали узкий проход между домами и вышли в тихий переулок, где стоял грузовик «Полет-Д» с брезентовым верхом.