Игры. Нерассказанное - Дженнифер Линн Барнс

не изменили ни годы, ни расстояние, которое все это время пролегало между нами.

– Это не письма, а открытки.

Он выглядел гораздо старше, чем в нашу прошлую встречу, – и суровее, что ли. Загар на его коже лежал неровно. Одет он был в поношенную рубашку. На щеках темнела щетина, но я все равно узнала каждую его черточку.

– Отдай… мои… открытки, – сквозь волну боли потребовала я.

– Будешь тужиться – отдам, – пообещал он.

Я люблю тебя.

Люблю.

Люблю.

Я осознала, что сказала это вслух, только когда в ответ услышала то же.

– И я тебя люблю, – сказал мне Тоби Хоторн. – Полюбил с той секунды, как ты высыпала полдюжины лимонов мне на матрас. Нет, даже раньше. Когда впервые увидел, как ты складываешь обрывок бумаги, строишь сахарный замок, и услышал обещание милосердной смерти – лживое, между прочим.

Сил у меня не осталось, но нужно было тужиться. Ради моей малышки. Я с криком напрягла мышцы.

– Я полюбил тебя, – прошептал Тоби, – когда весь мой мир состоял из боли и лишь твои глаза лучились смыслом. Полюбил еще до того, как возненавидел себя, и моя любовь нисколько не померкла.

Я люблю тебя.

Люблю.

Люблю.

Совсем скоро он уже держал ее на руках. Настоящую, живую – на краткий миг стало так легко поверить, что это и впрямь наша дочь. А потом приехала скорая. Совсем не помню, как он ее вызывал. И понятия не имею, как пробрался ко мне в дом.

Любовь всей моей жизни положила мне на грудь мою новорожденную дочку и исчезла.

Как ветер.

Как сон.

Глава 41

Через несколько часов он навестил меня в больнице. Моя дочурка – маленькое, бесценное чудо! – спала у меня на груди. На прикроватном столике лежало ее свидетельство о рождении. Я уже вписала туда фамилию ее биологического отца – Грэмбс – и второе имя.

– Кайли, – тихо прочел Тоби. – Почти как Кэйли, только одну букву заменили.

– Напоминание о сестре, – сказала я. – Это все, что она разрешила.

Тоби задержал на мне взгляд. Я догадалась, что он думает о том моем сне. Никаких сожалений.

Потом он снова повернулся к прикроватному столику. Взял ручку.

– Ты что задумал? – спросила я.

– Хочу расписаться в свидетельстве, – ответил он. Законы и правила приличия никогда его не останавливали. – За него.

Я не стала расспрашивать, откуда он знает имя биологического отца и почему решил поступить именно так. Мне даже хотелось, чтобы он расписался. Радостно было представлять, что это его дочь.

– Останься, – тихо попросила я.

– Не могу, Анна. Мой отец знает, что я выжил. Он глаз с меня не спускает. Хочет, чтобы я вернулся в семью – или вернул то, что забрал. А может, и то и другое. Я не подпущу его к тебе. – Он опустил взгляд на малышку, спящую у меня на груди. – И к ней.

Я понимала: глупо с ним спорить, учитывая, о каком могущественном человеке идет речь. Когда я впервые увидела, как Тоби держит на руках мою дочь, я подумала: а может, нам с ним и впрямь не суждено жить вместе долго и счастливо.

Может, смысл моей жизни – в этой очаровательной малышке.

– Возьми ее на руки, – попросила я. – Подержи немного.

Я думала, он будет сопротивляться, но нет. Тоби взял мою дочку – бережно, как родную. В его руках она казалась совсем крошечной. Он нежно прижал ее к груди.

– Это что у тебя, шрамы? – спросила я.

– Ага, полно, – ответил он, и что-то в его тоне навело на мысль, что Тоби дорожит каждой из этих отметин. Он опустил голову и потерся носом о крошечную макушку моей дочери. Она вдруг открыла глаза и посмотрела на моего любимого мужчину.

– Эйвери… – тихо произнес Тоби. Я не сразу поняла, что он предлагает имя. – Avery Kylie Grambs. – Он с лукавой улыбкой посмотрел на меня. – Переставь-ка буквы.

Мы были бы не мы, если б не сыграли в игру напоследок.

– Avery Kylie Grambs… – медленно произнесла я. – А если переставить буквы… – Мы встретились взглядами. Тоби передал мне малышку – нашу Эйвери. – Получается A Very Risky Gamble. Весьма рискованная игра.

– Знал, что ты справишься. – Тоби опустился на колени у моей кровати. – Ты умница.

Я не хотела класть дочку в кроватку. Не хотела засыпать. Закрывать глаза. Не хотела, чтобы он уходил.

Но он ушел.

Оставив мне стопку открыток, подписанных невидимыми чернилами.

Эпилог

– Осторожнее! – попросила я Эйвери. В свои полтора года она уже вовсю покоряла диванчики кафе, где я работала. Девчушкой она была очень серьезной, но, как и все маленькие дети, сеяла вокруг себя настоящий хаос.

И чистую радость.

Наша дочка. Рики Грэмбс навещал ее всего дважды. А мне было все равно. Эйвери, кажется, тоже. Нам вполне хватало друг друга. Еще немного – и я буду учить ее строить замки из пакетиков сахара.

Но это потом. Смена закончилась, и пришло время отправляться на танцы. Я подхватила дочку, пристроила у бедра и направилась к выходу, но не успела до него дойти.

– Прошу прощения, – окликнули меня.

Посетительница. Можно было направить ее к кому-нибудь из коллег, но некоторые клиенты ни в какую не хотят мириться с тем, что официантам иногда нужен отдых.

– Найти вам столик? – спросила я.

Возраст посетительницы трудно было определить – точно старше меня, но в волосах, покрытых алым платком, нет ни одной седой прядки.

– Давайте присядем, – сказала она таким тоном, что сразу стало ясно – отказы не принимаются.

Инстинкт самосохранения тут же включился на полную мощь. Давайте присядем…

Она сняла свой алый платок и протянула Эйвери, а та немедленно вцепилась в него детской мертвой хваткой.

– Вы, наверное, ждали моего супруга. – Гостья обошла меня и направилась к столику. – Уверена, отец Тоби рано или поздно вас найдет.

Тоби. «Мое спокойствие непоколебимо», – сказала я себе. Я не боюсь. Ее муж? Я же читала, что мать Тоби умерла спустя год после пожара на острове Хоторнов – нет, даже меньше.

И все же…

Все же…

Все же…

– А пока придется иметь дело со мной, – продолжала гостья. Она села за столик и кивнула мне, чтобы я заняла место рядом.

* * *

Той ночью мне не спалось. Я придумала для нас с Эйвери новую игру – нужно было только дождаться, пока она чуть повзрослеет. Дочка крепко спала. Я погладила ее мягкие детские волосики. Не хотелось спускать с нее глаз – да что там, даже просто