Обречённый на любовь - Николай Романецкий

Как бы там ни было, а с той поры ночи Калинова, за редким исключением, стали делиться сразу на обеих жен, и в семье возникла долгожданная гармония. А когда Марина решила наконец обзавестись ребенком, Вита возилась с секундой как с родной дочерью. Беременность сопровождалась некоторыми осложнениями, и Вита даже осунулась за те несколько месяцев. «Как будто сама выносила», — сказала она, взяв на руки упакованного в конверт Женьку. Она же заставила Марину выкормить ребенка грудью, хотя секунда, вопреки нажиму педиатров, чуть было не поддалась вернувшейся в очередной раз моде на искусственников. Правда, Калинов тогда тоже вмешался. «Это с твоей-то лактацией кормить искусственно! — грозно орал он на секунду. — Ты мне что, задохлика вырастить хочешь?!» И Маринка сдалась. И еще шесть лет все трое прожили душа в душу. Теперь секунда ходила со вторым, а между Витой и Калиновым пролегла трещинка. Он никак не мог понять природы возникшего в их отношениях холода и, естественно, не знал, каким клеем следует склеивать эту трещинку. А склеивать надо! Тем более что отношения между женами оставались теми же — лучше некуда. И даже старомодно воспитанные тещи стали менять отношение к судьбе дочерей…

Вот кого надо бы давно пригласить в гости, подумал Калинов.

Сон не шел. В два часа ночи Калинов не выдержал и пошел на кухню искать снотворное.

В девять часов утра он вошел в свой кабинет и первым делом бросился просматривать поступившую за ночь информацию. В принципе, просмотреть ее можно было и дома, но что-то удержало его от этого. Наверное, хотелось оказаться в привычной, располагающей к решительности обстановке.

То, чего он ждал, оказалось чисто текстовым сообщением. Сообщение гласило: «Если тебе дорога жизнь жены, переведи пятьдесят тысяч на счет Северо-Американского Континентального Банка. Сумма должна быть перечислена до десяти часов московского времени на получателя. Если в течение получаса после истечения срока мы не сможем снять деньги со счета, твоя жена будет мертва. В этом случае мы сообщим тебе, где ты найдешь ее тело. Код получателя…»

Далее следовала группа цифр вперемежку с латинскими буквами.

Калинов выругался и тут же вызвал к себе Милбери. Едва тот прочел текст, Калинов спросил:

— Что мы можем сделать, Рэн?

— Боюсь, ничего, — сказал Милбери, садясь. — В общем-то, это и не по нашему профилю, но думаю, и Служба общественной безопасности вряд ли бы стала что-либо предпринимать до ее возвращения. Когда она пропала?

— Вчера, в первой половине дня.

Милбери укоризненно качнул головой:

— Что же ты молчал?

— Я полагал, это дело рук монистов. Решил дождаться, пока они выставят свои требования.

— Не похоже, чтобы это были монисты. — Милбери потер кончик носа. Больше смахивает на уголовщину, надо бы сообщить в полицию. С уголовниками шутки плохи, они в подобных случаях не перед чем не остановятся.

Это я и без тебя знаю, подумал Калинов. Это мне первый же встречный посоветовал бы, зная, что я все равно не воспользуюсь таким советом.

— Ладно, свободен, — сказал он. — Я буду заниматься этим делом сам.

— Не лучше ли хотя бы посоветоваться с кем-нибудь из специалистов?

— Пока я буду советоваться — все отпущенные сроки пройдут… Свободен!

Милбери чуть заметно пожал плечами и удалился.

Калинов задумался. В общем-то, Рэн был прав. У Северо-Американского Банка более полусотни крупных филиалов в разных местах, да несколько тысяч мелких. Чтобы взять под контроль все филиалы… Нет, это нереально! Да и не даст ничего: похитители просто убьют Марину. Профессионалы умеют организовывать все так, что жертва и не увидит убийц, а стало быть, некроотпечаток расследованию не поможет. Если еще труп найдешь…

Он повернулся к тейлору, и через три минуты его личный счет стал на полста тысяч легче.

Пискнул сигнал вызова. Это был Милбери.

— Где твоя жена вчера находилась, когда ее похитили?

— Предположительно, в Летнем саду.

— Как была одета?

— Костюм для беременных, розового цвета.

— Девочку ждете?.. Ладно, я пошлю туда кого-нибудь из ребят. Пусть покрутятся. Там как правило очень много пенсионеров. Может, какая-либо бабуля и заметила что-нибудь.

— Хорошо, — сказал Калинов.

Он посидел немного, размышляя, и связался с Джимом О'Коннором. Объяснил суть дела и спросил:

— Что я, по-твоему, должен сделать?

— Твое обращение ко мне можно рассматривать как официальное заявление? — задал встречный вопрос О'Коннор.

— Н-нет, — поспешно сказал Калинов. — Не думаю.

— Тогда у меня нет оснований заниматься этим делом.

— Я понимаю. Я просто хочу с тобой посоветоваться… У тебя ведь опыта в подобных делах побольше.

О'Коннор кивнул:

— Ты сделал все правильно. Надо ждать, пока она вернется… Но после этого ты будешь делать официальное заявление?

— Без сомнения.

— Тогда я займусь кое-какой подготовкой… Нет-нет, никаких оперативных мероприятий! — сказал поспешно О'Коннор, заметив, как дернулся Калинов. — Только обработка компьютерной информации. Посмотрю, кто из наших подопечных, находящихся сейчас на Земле, мог бы пойти на такое дело. Хотя, честно говоря, на наших подопечных непохоже, наши из-за такой маленькой суммы и пальцем не пошевелят. Впрочем, в жизни все бывает… Когда твоя жена вернется, займемся этим делом вплотную.

— А есть шанс, что она вернется?

— Раз выкуп уплачен, скорее всего вернется. Они ее наверняка усыпили, и никакой угрозы она для них не представляет: все равно ничего не помнит… Во всяком случае, в последние годы большинство киднапов не приносили жертвам никакого вреда. За исключением изрядных дыр в бюджетах их родственников. Организованный преступный мир стремится обходиться без убийств… Тут наблюдается интересный психологический эффект: угроза потерять мужественность страшит этих громил гораздо больше, чем тюрьма или смертная казнь. Для них стать педерастом — хуже, чем умереть…

О'Коннор был ярым сторонником наказания методом стирания агрессивных экстремумов и сейчас сел на своего конька.

— А как с раскрываемостью киднапов? — перебил Калинов.

О'Коннор поперхнулся и вернулся к действительности.

— По-разному… Если похитители действуют грамотно, следов они не оставляют. Через час твои денежки будут уже в кармане преступника. Можно, конечно, обратиться к руководству банка с просьбой наложить запрет на выдачу такой суммы по внутрибанковским причинам, но, во-первых, банк на это не пойдет без достаточных оснований — а представить основания мы уже не успеваем, — а во-вторых, преступник может снять со счета вместо пятидесяти тысяч сорок девять тысяч девятьсот девяносто пять или любую другую приемлемую сумму.

— А если обусловить запрет кодом получателя?

— Вот на это банк не пойдет ни при каких условиях. Это же нарушение закона о свободе передвижения капиталов… Тут потребуется решение суда. Пока ты его получишь, денег давно уже и след простынет.

— Получается, я тебя втягиваю в глухое дело?

— Если преступник окажется грамотным — да. Впрочем, моей службе все равно надо отрабатывать деньги, которые платят налогоплательщики.

Калинов нашел в себе силы улыбнуться:

— И все-таки забудь об этом деле, пока я не сделаю официального заявления.

О'Коннор внимательно посмотрел ему в глаза.

— Видишь ли, Алекс, ты снова меня не понял… Ты парень опытный, и я не собираюсь ничего от тебя скрывать… Я ведь начну заниматься не делом о киднапе, а предполагаемым убийством. Бывают ведь и такие исходы особенно, если похищение совершил новичок. Крайне редко, но бывают.

— Ну спасибо, успокоил! — Калинов фыркнул.

— Кому-либо другому я бы этого не сказал, — О'Коннор печально улыбнулся, — но ведь ты не мальчик в этих делах.

Калинов задумался, потом повторил:

— И все-таки ничего не предпринимай, пока я не обращусь к тебе официально… Или пока не будет найден труп.

Когда минула половина одиннадцатого, он запросил Северо-Американский Банк о судьбе перечисленной суммы. Деньги все еще находились на счету. Ничего не изменилось и в половине двенадцатого. Потом с докладом явился Милбери:

— Ребята отыскали с десяток бабулек, отдыхающих вчера в Летнем саду.

— Ну и?.. — встрепенулся Калинов.

Милбери виновато развел руками:

— Ничего. Кое-кто обратил внимание на беременную женщину в розовом костюме, однако это и все. Она гуляла, сидела на скамеечке, но когда ушла, куда и с кем, никто не заметил.

— И выкуп до сих пор не получен, — тихо сказал Калинов.

— Не получен?! — удивился Милбери. — Странно… Может, похитителей что-то напугало?

— Нечего им пугаться! Вчера я вообще никаких активных действий не предпринимал. Да и сегодня, можно считать, тоже.