Обречённый на любовь - Николай Романецкий

Лорина-Лавиния включила диктофон, и интервью продолжалось.

Поравнявшись со своим коттеджем, Калинов снял рубашку и брюки и бросился в прохладную воду. Выкупавшись, отправился домой.

Через год после второй свадьбы Калинов перестроил коттедж, увеличив его до десяти жилых комнат, и поставил новейшее кухонное оборудование, потому что Марина, в отличие от первой жены, любила готовить. «На мне лежит печать прошлого», — говорила она.

Калинов вздохнул. Сегодня придется обойтись услугами линии «Сэплай»…

Вита встретила его на пороге.

— Ну?

Калинов лишь помотал головой. Лицо Виты скривилось, на лбу родились тонкие — ниточками — морщинки.

Стареет, не к месту подумал Калинов, без слов, дежурно, обнял приму и отправился в ванную.

Уныло поворачиваясь под колкими струйками душа, он размышлял. Итак, помимо маловероятной уголовщины, кандидатами в похитители являются как минимум три организации монистов: ортодоксы-церковники, мальчики из Всемирной Организации Одиноких Мужчин и девочки из Ассоциации Лесбийской Любви. Хорошо хоть голубым от сильного пола наплевать на многоженство… Впрочем, церковники пока еще не докатились в своей борьбе до похищений, их оружием являются проповеди. Однако, где гарантия, что кто-нибудь из прихожан, причастившись к слову Божьему, не выразит таким образом свое отношение к греховодникам?..

Приняв душ, он включил массажер, а потом, одевшись, не спускаясь вниз, отправился в свой кабинет. Сел за стол, открыл окно.

За окном оживленно переговаривались птицы, время от времени с глухим стуком падали на траву сосновые шишки: поднимался ветерок.

Калинов повернулся к тейлору и, набрав серию кодов и свой личный номер спецдопуска, вышел в информационный банк своей организации. Поинтересовался, кто по их ведомству находится сейчас под административным арестом в связи с нарушением общественного порядка: не верилось, что похищение предпринято только для того, чтобы заставить его отказаться от участия в выборах. Обнаружил несколько лесбиянок — активисток АЛЛ. Никто из Одиноких под арестом не содержался. Калинов сбросил информацию и запросил данные по Адепту Восточноевропейского филиала Организации Одиноких Мужчин Федору Салову. Разочарованно хмыкнул. Толстяк вел себя тише воды ниже травы.

В дверь постучали. Калинов отключился и крикнул:

— Войдите.

Это была Сельма. Подбежала, чмокнула отца в щеку, затараторила:

— Мама-раз сказала, чтобы ты спускался вниз. Гости уже явились.

Калинов обнял дочку, потом отодвинул от себя, оглядел с ног до головы. Хорошая у них с Витой девчонка получилась, лицом похожа на мать, но пофигуристей — с узкой талией и высокой грудью. Будь здоров, девочка!

Будь здоров девочка еще раз чмокнула отца.

— Как дела? — спросил Калинов.

— Сегодня сдала социальную психологию.

— Молодец! А как Сережка?

— А что Сережка? Он же школьник! У них экзамен сдать — раз плюнуть!

— Ну уж так и раз плюнуть? — усомнился Калинов.

— Конечно… Так что мне сказать маме?

— Скажи, через пять минут буду. Переоденусь и спущусь.

Но Сельма не тронулась с места. Лицо ее помрачнело.

— Мама-раз сказала, что мама-два заболела и ее положили в клинику. Это правда?

— Конечно. Почему это ты сомневаешься в словах матери?

— Я не сомневаюсь… Но почему мама-раз волнуется?

— Потому и волнуется. Хоть медицина и сильна, изредка случается всякое. Но с мамой-два все будет в порядке, у нее же не первый ребенок.

Сельма снова заулыбалась и опять чмокнула отца в щеку.

— У тебя есть парень, дочка? — спросил Калинов.

— Конечно. — Сельма крутанулась на одной ноге, взметнула колоколом юбку. — У кого же их нет!

Не влюблена, подумал Калинов и спросил:

— Скажи, дочка, ты уже изучила элементарную сексологию?

Сельма кивнула.

— Скажи мне тогда, как ты относишься к лесбиянкам?

— А я к ним не отношусь, папа! — Сельма фыркнула. — Чего это ты ими заинтересовался?

— Кажется, они начинают доставлять мне неприятности… Ну ладно, иди, я сейчас буду.

Он быстро переоделся, нацепил галстук. Потом заглянул в детскую, к Женьке. Там оказалась Анфиса.

— Здравствуйте, Александр Петрович!

— Здравствуй, здравствуй!.. У тебя же давно закончился рабочий день.

Анфиса махнула рукой:

— Ой да ладно! Я посижу с Женькой, пока уснет. Потом отгуляю.

Женька сразу полез к отцу на руки:

— А где мама-два?

— Заболела, сынок.

— А она придет меня поцеловать?

— Обязательно! Дня через три.

— Долго ждать… — Женька вздохнул и тут же принялся делиться дневными впечатлениями: — А мы с Анфисой сегодня опять купались на озере…

С трудом, но вырваться из детской удалось. Уж лучше бы с сыном поиграть, подумал Калинов, чем сидеть там с гостями. Он любил Женьку совсем не так, как Сельму или Сережку. Впрочем, наверное, причиной было то, что старшие выросли. Сережка вон ходит по дому, словно незнакомый посторонний мужик. Ростом-то с отца стал… Калинов никак не мог привыкнуть к этому.

Гости уже собрались. На сегодня Вита пригласила четверых: чету Крыловых, с которыми давно уже не встречались, и незнакомую Калинову пару из Москвы, с которыми Вита была каким-то образом связана по работе. Калинов познакомился с москвичами, пожал руку Игорю, чмокнул Аллу. Игоря за последнее время немного разнесло, а вот «мисс миллионерша» была по-прежнему хороша. Для брюнетки возраст сказывался на ней очень мало.

— Хорошо выглядишь, — сказал Калинов. — Не я ли тебе говорил, что ребенок красит женщину?

Алла счастливо рассмеялась, прижалась к мужу. Калинову ее движение показалось несколько наигранным.

— А где же твоя вторая? — спросил Игорь.

— В клинике, на обследовании.

— Богатый ты будешь папа, — сказала Алла. — А Игорь вот никак не хочет второго.

Он и первого-то не хотел, подумал Калинов.

— Зря, старик, — сказал он. — Дети украшают и мужчину.

— И я ему доказываю, — защебетала Алла. — Все равно ведь на Земле сидит!

— Ты так и не решил вернуться? — ляпнул Калинов и тут же пожалел: Зяблик насупился, для него это был больной вопрос.

— Ладно, старик, извини, — сказал Калинов. — Вы поговорите тут, я пока помогу Вите накрыть до конца стол.

Он пошел на кухню, сбегая от прямолинейности своего вопроса. Вита доставала из рисивера блюда. Зеленые глаза ее были грустными. Рыжеволосая тростиночка с хрустальным голосом, вспомнил Калинов, но в сердце почему-то ничего не отозвалось.

— Надо было все-таки отменить вечеринку, — сказала Вита.

Калинов замотал головой:

— Нет, пусть все идет, как должно идти… Полагаю, ей ничто не грозит. — Фраза звучала полуутверждением-полувопросом.

Вита вскинула брови:

— Как знаешь… Она твоя жена, не моя.

Это было безжалостно, и Калинов с размаху ухнул кулаком по столу.

— Знаю!.. — Он прищурился. — Ты-то чего беспокоишься? Отдохнешь от нее… Ты же радоваться должна!

Вита уронила руки, села на стул. В глазах — слезы.

— Ты стал жестоким, Саша, — сказала она дрожащим голосом. — По-моему, ты и Марину не любишь.

— Глупости! — рявкнул Калинов. — Я люблю вас обеих и ни от кого из вас не собираюсь отказываться! Меня вполне устраивает наша семья… А тебя что, не устраивает? Все не можешь побороть свою ревность?

Вита покачала головой:

— Неправда, Саша. Ревности у меня давно нет. Меня устраивает все, что устраивает тебя… Я и Марину полюбила, потому что ее любишь ты.

— Ну вот! — проворчал Калинов. — То любишь, то не любишь — не поймешь вас, женщин!

Звякнул сигнал на пульте рисивера: прибыла очередная партия заказанных закусок.

Веселья за столом все-таки не получилось. Вита сидела весь вечер с потухшими глазами. Москвичи чувствовали себя откровенно не в своей тарелке и оживились лишь, когда Вита увела их в гостиную на какие-то переговоры. Игорь выглядел странно-напряженным, а глядя на него не могла веселиться и «мисс миллионерша». Калинов из кожи лез вон, чтобы развлечь гостей, пока Зяблик не сказал ему:

— Угомонись, старик! Я же вижу — тебе сейчас невесело. Что случилось?

Калинов беззаботно улыбнулся ему:

— Ерунда, старик. Мелкие неприятности…

— Странный ты мужик, Саша, — сказал Крылов. — Я понимаю, твоя работа требует, чтобы на твоем лице было не то, что на сердце…

— Оставь! — перебил Калинов и решил сменить тему. — Ответь мне лучше, почему ты до сих пор не вернулся в Космический Флот? Неужели завершение того дела так тебе ничего и не доказало?

Он ждал, что Зяблик сейчас взовьется, вспыхнет, как порох. Но Зяблик не взвился. Он отложил вилку, взял бокал и сделал изрядный глоток.

— А ты уверен, что дело завершилось? — спросил он. — А может быть, нас оставили в покое именно потому, что я решил уйти из Внеземелья?