Дарий Великий заслуживает большего - Адиб Хоррам

ведь знал, что Чип за человек, но представлял его таким, каким хотел видеть.

Я был ужасно в себе разочарован.

По традиции перед игрой тренер Бентли собрала нас в Круг. Я втиснулся между Диего и Бруно, подальше от Чипа, который, как обычно, встал рядом с Гейбом и Джейденом.

Джейден удивленно на меня посмотрел, но я сделал вид, что ничего не заметил.

А еще я старательно не замечал, как Чип пытается поймать мой взгляд.

И что его волосы, как правило безупречно лежащие даже в конце длинного школьного дня, пребывали в полнейшем беспорядке. И уголки губ были опущены, так что его неизменной предматчевой улыбкой даже не пахло.

Один за другим ребята брали слово, но я никак не мог сообразить, что сказать. В голове было совершенно пусто.

Бруно сказал:

– На школьном балу я переживал, что у меня плохо пахнет изо рта, и Кристиан дал мне жвачку. Спасибо, Кристиан. Хизер тоже просила тебя поблагодарить.

Все захихикали, а у меня желудок словно в узел завязался.

– Хм. – Настала моя очередь. – Что-то я туплю. Простите.

Теперь все смотрели на меня, и мне стало не по себе.

– Выходные были откровенно дерьмовыми. Но я рад, что у нас сегодня игра и я могу хоть что-то сделать. Так что спасибо вам всем за сегодня.

Кто-то из ребят кивнул, но большинство продолжали с любопытством на меня таращиться или поворачивались к соседям, словно хотели посплетничать. Спасла положение тренер Бентли.

– Рада, что мы можем поддержать тебя, Дарий, – сказала она, и шепотки смолкли.

Диего неожиданно поблагодарил меня за то, что я одолжил ему пару носков на прошлой неделе. Я и думать об этом забыл.

– Без проблем, – кивнул я.

Наконец очередь дошла до Чипа:

– Дарий сказал мне кое-что, что я не хотел слышать. Но мне это было нужно. Так что спасибо.

Я вскинулся, но Чип стоял зажмурившись, словно боялся того, что может случиться.

Так что я опустил взгляд и ответил:

– Рад, что помог.

Сердце глухо стучало о грудную клетку, в ушах шумело.

Несколько секунд вся команда наблюдала за нами.

Но потом заговорил Джейден, и Круг пошел своим чередом.

Тонкости стратегии полузащиты

В среду после тренировки и очередного тщательно выполненного маневра уклонения от Чипа – тут стоит сказать спасибо Джейдену, который заметил, что в последнее время между нами не все ладно, и втянул Чипа в разговор о тонкостях стратегии полузащиты, – я сел на автобус до «Роуз Сити».

В животе у меня гудел рой звездных остатков.

Я должен был что-то сделать.

Сухраб не отвечал на мои звонки, папа все еще был в депрессии, а с Чипом теперь вообще все стало непонятно. Но Лэндон никуда не делся, и нам нужно было поговорить.

К тому же мама попросила купить эрл грей (обычный, не нитро), а у меня заканчивался марокканский мятный чай, который постоянно пили бабушки.

Когда автобус остановился, я вытащил велосипед и покатил его к «Роуз Сити». Прошло много времени с тех пор, как я последний раз пользовался входом для покупателей.

Стоявшая за кассой Алексис приветливо помахала мне, когда я вошел. Я помахал в ответ и направился к стеллажам.

Было непривычно снимать коробки с полок, а не расставлять их.

– Чай закончился? – спросила Алексис, когда я выложил пачки на прилавок.

– Ага. – Я оглянулся на дегустационный зал. – А Лэндон здесь?

Алексис кивнула.

– Думаю, они скоро закончат.

– Круто.

Я привалился к стене и стал жевать завязки капюшона.

– Пожалуй, закажем две коробки. Ну, может, три, – бросил через плечо мистер Эдвардс, выходя в торговый зал. А потом обернулся и увидел меня. – А, это ты, Дарий.

– Здравствуйте.

– Рад тебя видеть.

– И я.

Мистер Эдвардс грустно улыбнулся, не размыкая губ.

– Он там.

– Спасибо.

Я постучал по косяку.

– Привет.

Лэндон чуть не выронил гайвань, который держал в руках.

Стремительно краснея, он поставил посуду в раковину.

– Привет.

Мы долго стояли и смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

Когда молчание стало невыносимым, я вошел в дегустационный зал и закрыл за собой дверь.

Плечи Лэндона поникли.

– Я все испортил.

– Думаю, мы оба постарались.

– Прости, что бросил тебя на танцах.

– Лучше попроси прощения у моей бабули: ей пришлось ехать за мной в десять вечера.

Лэндон скривился.

– Прости, что я давил на тебя. Я не собирался. Только хотел, чтобы мы стали ближе. Физически.

– Знаю. И ты меня прости. Я не мог честно сказать тебе, чего хочу.

– Я не хотел тебя обидеть. Просто… – Лэндон вздохнул. – Я люблю тебя. И я должен был сказать это раньше. Но иногда мне кажется, что ты меня не любишь.

– Я…

Любил ли я Лэндона?

Откровенно говоря, я не до конца понимал, что к нему чувствую.

С семьей – другое дело. Там я знал: что бы ни случилось, они всегда будут частью моей жизни, останутся в моем сердце и моей крови.

И с Сухрабом все было иначе. Он для меня был человеком, на которого я во всем мог положиться. Который знал меня от и до. Принимал со всеми недостатками – и при этом заставлял стремиться к большему.

– Я не знаю, – шепотом ответил я.

Лэндон тяжело вздохнул и рухнул на стул.

Теперь я понял, каково это – ударить кого-то по яйцам.

– Мне жаль.

Лэндон покачал головой и вытер глаза.

Мои же оставались до странности сухими.

– Я не хотел тебя обидеть. И никогда не хотел причинить тебе боль.

Лэндон шмыгнул носом.

– Мне нужно тут убраться.

– Да, прости.

Я вышел из дегустационного зала и тихо выскользнул из магазина. Отстегнул велосипед от стойки и направился к автобусной остановке.

Если честно, я думал, что будет тяжелее, но нет. Быть может, причина крылась в депрессии. Или в антидепрессантах. Или в том, что я до сих пор злился на Лэндона за то, как он со мной обращался.

Я в жизни не чувствовал себя таким ничтожеством, как в тот вечер. Даже когда надо мной издевался Трент Болджер.

С другой стороны, до знакомства с Лэндоном я никогда не чувствовал себя привлекательным. Никто так не держал меня за руку, не целовал и не улыбался при виде меня, как он. Никто не приезжал, чтобы сварить суп моей разболевшейся сестре, и не обнимал меня крепко-крепко, пока ритм нашего дыхания не синхронизировался. Я мог лежать рядом с ним целую вечность, довольный и счастливый, не думая ни о чем и просто наслаждаясь теплом прижавшегося ко мне тела.

Я продержался до остановки, даже сел в автобус – и только тогда заплакал.

Теперь я его держу

Давайте начистоту: я не первый раз плакал в автобусе.

Такое случается, если у тебя депрессия. Бывают