Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви - Индира Макдауэлл

А ведь были еще ахади – личная вооруженная охрана падишаха, музыканты, потому, что просто ехать скучно и клонит в сон. Важно вышагивали слоны с самыми разными знаменами, на которых красовались символы Джехангира, как Тени Аллаха, девизы, символы его власти над землей, водой и воздухом Хиндустана, его справедливости и еще много чего.

Кроме того, шагали запасные слоны с роскошными хаудахами – раззолоченными тронами под большими зонтами, десятки слонов везли сундуки с драгоценностями на случай, если падишаху захочется кого-то наградить, сотни тащили на своих спинах сундуки с золотыми и серебряными монетами. Полторы сотни слонов везли государственные бумаги, которые правитель не счел нужным оставить в Агре. Одежду и обувь падишаха несли в своих огромнейших тюках несколько десятков верблюдов позади основной части каравана.

А рядом со слоном падишаха и наследника то бежали, то ехали в своих паланкинах несколько чиновников, обязанностью которых было толково отвечать на любые вопросы, которые возникали у Джехангира при одном только взгляде на окружающую его действительность. Падишах был очень любопытен от природы, вел дневник, и вопросы у него возникали постоянно и самые неожиданные. Если чиновник не мог ответить, каково расстояние до чего-то на горизонте, сколько людей живет и чем занимаются в селении, попавшемся на пути, что за птица пролетела и какого размера у нее гнездо… он рисковал навсегда остаться в этой местности для изучения вопроса гнездования или особенностей цветения того или иного растения.

При этом и вопрос, и ответ следовало тщательно записать, вечером падишах обычно желал прочитать записи. Горе чиновнику, ответившему неверно…

Помимо записей постоянно измерялся путь, причем делалось это простой веревкой с узлами. В любую минуту падишах, пожелав узнать, как далеко уже продвинулся, мог получить ответ с точностью до тысячной доли коса – большой мили.

Огромные песочные часы дублировались для верности несколькими маленькими, и о каждом прошедшем часе сообщалось ударом в большой гонг.

Всё в караване падишаха было под контролем.

За личной частью каравана тащились еще и сопровождающие, прежде всего гарем. Рукия категорически отказалась ехать в составе каравана, Джехангир не настаивал. Он и женщин взял не всех, обиженная Ханзаде еще долго срывала злость на тех наложницах, за которыми осталась присматривать.

Но и без сестры падишаха нашлось кому заполнить немыслимое количество паланкинов. У каждой жены или наложницы падишаха были свой слон и сотни сопровождающих, не говоря уже о рабынях или слугах, которых вообще никто не считал. За женщинами тоже везли тюки с одеждой и драгоценностями, благовониями, тканями, сладостями на случай, если захочется перекусить в пути. Также ехали музыкантши, танцовщицы, лекарки и массажистки, да мало ли кто…

Удивительно, но среди всех этих женщин не было Мехрун-Ниссы. Королева Салима, в свите которой числилась Мехрун-Нисса, осталась в зенане, для нее, как и для Рукии или Джодхи, такое путешествие было трудным и совсем не привлекательным. Мехрун-Нисса тоже не любила караванную суету, хотя прекрасно знала, что все будет организовано четко.

А вот жена Гияз-Бека Рауза, Бегум, отправилась в путь, прихватив с собой двух внучек – Арджуманд и Фарзану. Бабушка решила, что девочки должны увидеть великолепие падишахского окружения, его немыслимое богатство и заодно хотя бы немного сам Хиндустан, ведь им не доводилось бывать за пределами Агры.

Сати попросила оставить ее в Агре. Арджуманд сокрушенно качала головой:

– Сати, перестань думать о принце Хосрове. Он не вспоминает о тебе, не изводись.

– Не могу! Ты же не можешь не думать о Хурраме?

Арджуманд признавалась, что да, не может.

Действительно, ее, как и Фарзану, снедало любопытство, вокруг было столько всего нового, но все затмевала тоска. Арджуманд не видела Хуррама даже издали, падишах держал его при себе, а дочери Итимад-уд-Даулы хода в падишахский шатер не было. Разве девушке до красот Хиндустана?

Рауза Бегум ехала не среди женщин зенана, это расстраивало Фарзану, которой очень хотелось понаблюдать за красавицами гарема и выведать какие-нибудь секреты, а Арджуманд позволяло не прятаться от насмешливых взглядов. Но в первый же день бабушка позволила младшей внучке сесть в паланкин их родственницы, которая была придворной дамой Малики Джехан Бегумы, одной из жен падишаха.

Отправив Фарзану и отослав служанок, Рауза Бегум начала разговор со старшей внучкой. Арджуманд прекрасно понимала, что уединение ради этого и было организовано, ей очень хотелось пожаловаться бабушке на свою судьбу, на невозможность хоть краем глаза увидеть любимого, попросить совет. Совет Рауза Бегума дала и без ее просьбы, но что это был за совет!

– Я не стану выговаривать тебе за твой проступок, Всевышний слишком милостив к тебе, но ты еще почувствуешь Его гнев.

Арджуманд хотела сказать, что уже чувствует, но благоразумно промолчала.

– Арджуманд, ты достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Выброси из головы мечты о принце Хурраме и о его любви к тебе. Он заступился за тебя перед отцом просто из жалости.

И снова хотелось возразить, крикнуть, что у нее есть книга, где к словам Меджнуна в поэме «Лейла и Меджнун» рукой Хуррама приписаны еще строчки. Но она снова промолчала и правильно сделала.

– Арджуманд, не знаю, слышала ли ты историю своей тети Мехрун-Ниссы. Если и слышала, все равно послушай. Она была такой же, как ты – юной, красивой и мечтала о принце Селиме. У принца Селима в то время уже были жены и даже двое сыновей, но, увидев Мехрун-Ниссу на мина-базаре, он потерял голову. Она тоже. Мы не были против такого замужества, даже десятой женой наследника престола быть почетней, чем первой у чиновника. Но возразил падишах. Нет, падишах Акбар не запретил принцу взять в жены дочь Гияз-Бека, он поступил иначе – посоветовал Гияз-Беку поскорей выдать ее замуж за кого-то другого. И мы послушали, Мехрун-Нисса стала супругой уважаемого Шер-Афгана.

– А как же любовь? – тихо спросила Арджуманд.

– Любовь? Принц женился на красавице Билкис Макани, которая родила ему сына – принца Хуррама, потом еще на Малике Джехан, потом еще много на ком. Гияз-Бек стал Итимад-уд-Даулой, а брат Мехрун-Ниссы, твой отец, получил титул Асаф-Хана.

– Но если бы тетушка все же стала женой принца, разве дедушка не смог бы стать «столпом империи»? Мехрун-Нисса помогла бы…

– Нет! – тон бабушки Раузы Бегумы стал жестким. – И принц Селим не стал бы падишахом Джехангиром.

– Почему?

– Падишах Акбар не позволил бы. Запомни, у тех, кто подле трона, нет права на любовь. На скольких был женат Великий Могол Акбар? Разве на всех по любви?