Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви - Индира Макдауэлл

Но сделать это удастся только после возвращения из Агры. Такие вопросы не обсуждают по телефону, а мне уже пора собираться.

Индия не раскрыла свои тайны сразу, но я и не пытаюсь все постичь за один день, у меня в запасе две недели. Но ни днем больше! Дольше я в этой духоте и вони просто не протяну. Престон посоветовал, оказавшись на улице, сделать несколько глубоких вдохов, чтобы заставить свой организм смириться с запахом гнили. Это, конечно, помогает, но стоит немного побыть в кондиционируемом помещении, и приходится насиловать организм этими самыми глубокими вдохами снова.

Глава 8

Это не могло быть правдой, но было так! Во дворце объявлено о предстоящей свадьбе принца Хуррама с внучкой… персидского шаха.

Арджуманд окаменела от ужаса и горя. Ее любимого женят. Девушка не думала о том, что обещана их с Хуррамом свадьба, это отошло куда-то в сторону. Главным стало то, что у ее любимого теперь будет жена, с которой… Об этом лучше не думать совсем.

Сердце зашлось от боли так, что в глазах потемнело. Конечно, падишах не спрашивал согласия сына на брак, это было не принято, и невесту выбрали не по любви и не за красоту – хотя персиянки красивы, – а по расчету. Но появление рядом с Хуррамом юной красавицы означало, что он может совсем забыть Арджуманд. Разве редко такое случалось? Любовь с первого взгляда на всю оставшуюся жизнь и даже после нее – такое бывает только в стихах поэтов.

Разве важно то, что принцессу прислали в качестве замирения после стычки за Кабул или Кандагар? Она будет женой Хуррама, причем первой, той, что родит наследника престола. Персиянка будет старшей женой, и это положение у нее никто никогда не отнимет. У нее будет право родить первенца, право смотреть на остальных жен свысока, много прав…

Арджуманд укорила сама себя: четыре месяца Хуррам вместе с отцом то усмирял принца Хосрова и спасал казну, то потом выбивал персов из небольших крепостей у Кандагара. Четыре месяца они не виделись совсем. Потом Рукия устроила встречу, и показалось, что все прекрасно. Принц все же отдал Арджуманд книгу Низами со своими пометками – так он хотел показать, какие стихи и строчки из них ему нравятся больше всего.

Тогда у Арджуманд словно выросли крылья, но прошло еще несколько месяцев, и эти крылья оборвали. Неужели теперь любимый будет принадлежать другой? Она заранее ненавидела юную жену Хуррама, хотя Кандахари Бегум Сахиба вовсе не была виновата в ее несчастьях, но любить ее Арджуманд не могла никак.

Но перед свадьбой падишах предпринял еще одно действие.

После расправы над принцем Хосровом Джехангир просто обязан был доказать придворным, что не только кого-то ненавидит или опасается, но и любит по-родственному. Хосров в число любимцев не входил никогда, его брат Парваз тоже, оставалось демонстрировать приязнь младшему из принцев Хурраму, тем более тот вполне был этого достоин.

Хурраму исполнилось шестнадцать, он совсем взрослый, при желании все сторонники Хосрова могли встать на сторону младшего принца, если бы тот пожелал пойти против отца. Пока Хуррам о таком не помышлял, но падишах прекрасно понимал, что найдутся наушники, которые станут давать Хурраму дурные советы. И чтобы его уши оказались к таким советам глухи, между отцом и сыном должна быть не вражда, а приязнь.

Падишаху не приходилось идти против своих чувств, он действительно любил этого принца больше остальных, а Хуррам действительно был достоин такой любви.

Джехангир решил, что принцу Хурраму пора браться за ум. Конечно, он и без того показал себя прекрасным воином и организатором, но падишах объявил, что намерен поручить наследнику престола (кто посмел бы с этим спорить?) управление его собственными владениями – Хисаром. И почему-то для утверждения Хуррама в Хисаре потребовалось ехать туда всем двором.

Путешествие двора во главе с падишахом в конце зимы, когда о дождях и забыли, а земля превратилась в пыль, было тяжелым для всех. Огромный караван с тысячами всадников, слонов, верблюдов, ослов и просто пеших слуг, несущих паланкины, охраняющих, готовящих все для остановок, растянулся на целый день пути. Голова каравана уже готовилась остановиться на ночлег, а его хвост еще только выполз из Агры.

Многие тысячи ног и сотни тысяч копыт вытаптывали на своем пути все, оставляя безжизненную утрамбованную землю. Едва ли после этого дехканам удастся собрать на ней урожай не только в нынешнем, но и в следующих годах. Но кто же думал о такой мелочи?

Во главе огромной процессии шли девять огромных слонов, над каждым из которых развевалось знамя с изготовившимся к прыжку львом в центре желтого круга – символом Великих Моголов. Девять следующих слонов везли зеленые стяги с солнцем на них во славу Аллаха. Девять ослепительно-белых жеребцов под золотыми седлами и украшенными драгоценными камнями сбруями шли без всадников, ведомые под уздцы конюхами.

Следующий роскошный табун возглавлял жеребец, всадник на котором держал личное знамя Джехангира с начертанными на нем словами «Завоеватель мира».

Везли огромный барабан, в который время от времени ударяли, якобы предупреждая о приближении каравана. В другое время лошади или слоны могли просто испугаться звука дундуби, но сейчас его могучий голос просто тонул в шуме, производимом при движении такого количества народа.

Перед слоном, в мегдамбаре которого сидели Джехангир и Хуррам, бежали, разбрызгивая розовую воду и разбрасывая цветы, десятки слуг. Иначе падишаху и наследнику просто нечем было бы дышать. О том, чем должны дышать остальные, Джехангир не задумывался. Несчастный махаут – погонщик слона – сидел на его шее, не дыша и моля бога только о том, чтобы слон ступал как можно ровней и не взбесился.

Движение на слоне очень медленное, это позволяло многим слугам двигаться пешком.

Позади правителя несли еще несколько роскошных паланкинов, покрытых серебром. Слуги, тащившие эту тяжесть, выбивались из сил, зато у падишаха была возможность сменить паланкин, если вдруг пожелает.

Не оставил Джехангир дома и свое оружие, которое тоже несли те, кто за него отвечал: один – копье, другой – лук, третий – стрелы… На бедолаг, меряющих расстояние ногами, горделиво посматривали слуги с ловчими птицами. Хотя и им доставалось: птицы под своими колпачками ничего не видели, но все слышали, и были страшно обеспокоены непривычным шумом. Едва ли им пришлось бы охотиться: при приближении каравана в стороны разбегались все, кто только мог.

Караван защищали несколько тысяч хорошо вооруженных всадников, скакавших по бокам.

А ведь были еще ахади – личная вооруженная охрана падишаха, музыканты, потому, что просто ехать скучно и клонит в сон. Важно вышагивали слоны с самыми разными знаменами, на которых красовались символы Джехангира, как Тени Аллаха, девизы, символы его власти над землей, водой и воздухом Хиндустана, его справедливости и еще много чего.