Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви - Индира Макдауэлл

Ресторанчик действительно симпатичный, внутри соседство азиатского, европейского и скандинавского стилей в оформлении. Это не смесь, а действительно соседство. Он оформлен современно, один зал как уличное кафе где-нибудь во Франции или Италии, другой с низкими столиками, характерными для самой Индии, третий – с выкрашенной в белый цвет мебелью из «ИКЕА». На любой вкус.

Я храбро выбираю светлую веранду с большими диванами и низкими столиками. Это особенность Индии. Здесь не принято есть вилкой и ножом, конечно, в ресторанах европейского типа столовые приборы подадут и салфетки положат, и столы в них высокие, но… Сами индийцы в качестве столового прибора предпочитают собственные пальцы или ложку, иногда две. Еще одна особенность: только правая рука, ведь левая «грязная». Из-за отсутствия туалетной бумаги и достаточного количества воды, чтобы таковую заменить, левая рука и впрямь может оказаться не совсем чистой. Как и вилки с ложками в небольших забегаловках с едой на улицах. Надежней три пальца правой руки или кусок лепешки в качестве лопатки.

Обо всем этом я прочитала в Интернете и готова учесть.

Помня советы бывалых путешественников, я заказываю самые безопасные блюда, прошу не переусердствовать с приправами, намекая, что мой желудок может пострадать от непривычно острой пищи, и особенно отмечаю, что лед в напитках не нужен. Это потому, что индийцам не приходит в голову перед замораживанием воду кипятить, вода изо льда для европейца не просто не полезна, но и весьма опасна.

Обслуживающий меня молодой человек понимающе кивает, обещая, что сделает все, как надо. Сомневаюсь, но если уже решилась…

Мне подают вилку, нож и две ложки – на любой вкус. Но я храбро решаюсь есть руками, вернее, одной рукой. Экзотика так экзотика. Левая рука для индусов «нечистая», потому едят только правой, значит, и я так же. Чтобы ненароком привычно не подхватить вилку левой рукой, я зажимаю в ней салфетку. Отламываю кусочек лепешки, он рвется одной рукой крайне неудачно – тонкой полоской, пытаюсь подхватить этим обрывком соус. Вторая попытка оказывается более удачной, третья и вовсе приводит к цели. Я почти индианка, ем руками и кусочком лепешки. Вкусно и даже удобно. Надо же…

Я бывала в индийском ресторане в Лондоне, главное впечатление, вынесенное оттуда, – слишком остро, настолько, что вкус просто забивается ощущением огня, полыхающего во рту и пищеводе. Здесь все несколько легче, видно, повара приспособились к посетителям из соседних киностудий, ведь далеко не все родились и выросли в Индии. Порции большие, все вкусно, льда в напитке нет. А еще в меню много курицы – это тоже дань европейцам, местные предпочитают вегетарианскую пищу, а ограничения в виде отказа в использовании индусами говядины, а мусульманами свинины, оставляют поварам курятину, козлятину и баранину.

Взяв на заметку этот ресторан, я оставляю щедрые чаевые и выбираюсь на соседний перекресток, чтобы поймать такси. Пора в отель, по пути еще нужно купить пару шальвар-камизов для Агры, не ходить же две недели в одном и том же.

У такси никаких зеленых огоньков, чтобы дать понять, что они свободны, водители истошно сигналят безо всякой надобности. Я не сразу это понимаю, а потому пропускаю несколько машин, прежде чем замечаю, как ловит такси пожилая пара индийцев. Взяв на вооружение их манеру, получаю возможность сесть в машину тут же. Что ж, это тоже надо запомнить…

На вопрос, где лучше купить шальвар-камиз, таксист удивленно оглядывается через плечо и кивает:

– Конечно, рани.

Мы переезжаем залив по Бандра-Уорли, но потом сворачиваем с набережной. Я предпочитаю знать, где нахожусь, потому снова включаю навигатор. Он сообщает, что, перебравшись в потоке машин по мосту Фрер над железнодорожным вокзалом, мы направляемся на восток по Али-роуд.

На площади неправильной формы, образованной пересечением трех улиц, на шестиэтажном здании красуется гордая вывеска «Отель Либерти». При этом само здание страшно облезлое с почерневшими стенами и горами мусора на выступающих крышах навесов первого этажа. Некоторые балкончики наподобие французских попросту обвалились, окна занавешены изнутри чем попало, на остатках решеток в них сушатся тряпки… Неужели отель?! Я вспоминаю, что в Мумбаи почему-то принято называть отелями рестораны, и мысленно благодарю Камалу за совет пообедать в «He said, She said».

За «Отелем Либерти» видна высотка, первые этажи которой уже используются, а наверху идет надстройка. И никого это не беспокоит. Похоже, надстроены почти все дома, во всяком случае, верхние этажи разительно отличаются от нижних и даже друг от друга.

В моем распоряжении несколько часов, людей на улицах много, движение приличное и свободных такси тоже достаточно, вывески дублированы на английском, потому я решаю пройти хотя бы по Али-роуд пешком. Навигатор подсказывает, что отсюда до Марина-драйв не так уж далеко.

Ныряю в лабиринт небольших улиц к северу от Али-роуд, там чище, как мне кажется.

Везде одно и то же: облезлый вид зданий, хотя их и пытаются штукатурить, между трех-шестиэтажными домами видны высотки. Высокие дома, конечно, не такие, как в Нью-Йорке, но от двадцати до сорока этажей много, причем разбросаны они по всему городу и часто стоят вплотную к старым постройкам. Как строили-то?

Довольно чисто, никаких свалок с крысами у светофоров. Или я уже начала привыкать? Не хотелось бы.

Женщин немного, буквально все они в шлепанцах и без носков, большинство в сари, мелькают черные наряды мусульманок. Мужчины поголовно в европейской одежде – брюки и рубашка. Удивительно, но рубашки светлые и часто белые. Как они умудряются отбеливать одежду после такого смога?

А марево горячего воздуха, в котором больше выхлопных газов, чем кислорода, действительно колышется над Мумбаи. Вторая половина дня не лучшее время для прогулок, потому надо делать покупки и ехать в отель.

Все улицы – сплошной торговый ряд, товары разложены под навесами, развешены прямо над головами прохожих. Меня удивляют свертки с тряпьем на крышах навесов и даже автобусных остановок. Там валяется одежда, какие-то подушки, одеяла и просто мешки. Оказалось, это вещи тех, кто ночует на улице. Ночью спят прямо на земле на тех самых подушках, укрываясь одеялами, а утром, свернув их, отправляют на крыши.

Везде бойкая торговля не только вещами, но и едой. К запаху океана и гнили я уже привыкла, привыкать к ароматам местной пищи не хочется, потому, разыскав приемлемую лавку с женской одеждой, я без примерки приобретаю два шальвар-камиза и спешу покинуть этот район. Уютней на широкой Али-роуд.

В отель возвращаюсь с чувством исполненного на сегодня долга. Я не только побывала на студии, узнала много нового о Сатри, но и познакомилась хотя бы с частью Мумбаи. Остается только встретиться с журналистом.