Башни Эквеллора - Ирина Ростова

построил Башню именно там, – ответила Айтхара с таким рвением, что Мист становилось страшновато. Кажется, вера в ее волшебные силы в этих краях была практически безгранична. – Прямо над тьмой, как стража.

– Но кое-что не сходится, – внезапно подал голос Эррах. – Любые средства, которые могли бы удержать порождения Доменов, относятся к Багровой магии – а она, как раз, не пострадала от деяний Святого Амайрила.

– А вот это вопрос, пострадала, или нет, – сказала Мист. – Кроме того, Ниджиххт мог использовать какой-то синтез, что ли. Зависит, от того, как именно он запечатывал эту самую Тьму. У меня, например, пока нет идей, кроме как попробовать попереводить Книгу, ну, или сходить посмотреть, что он там наделал – может, по следам поймем, что именно это было. Глифы, заклинания?..

– Это ты предлагаешь просто взять и прогуляться по дну озера, что ли?

– Это я предлагаю просто взять и прогуляться по Священной Земле, порушив плотину к демонам пепельным, как их там? Ниэссе. К ниессам пепельным. Можно нам плотину разрушить, а? Что скажешь, Айтхара?

– Если рушить, чтобы остановить тьма, значит, рушить, – решительно сказала орчиха и даже ладонью по колену пристукнула в ознаменовании твердости намерения. – Мы помогать.

– Уже хорошо, – резюмировала Мист. – Насколько часто вообще у вас это все случается? Я имею ввиду, колокол звенит, мертвяки приходят на печеньки, и все такое?

– Колокол звать к оружие не часто. Десять, два десять дней, – с трудом осилила числительные Айтхара. – Раньше приходить чаще, но меньше, до озера. Теперь реже, но их тьма.

– У вас было поселение на берегу? – вспомнила про виденные раньше, от Башни заброшенные дома. – Мы видели руины.

– Да, мы пытаться жить там, но когда сделать плотина, вода прийти, все рушить, дома под водой. А мертвецам нипочем. Мы решили на новом месте строить себе оплот, стал быть тут.

– Неплохое решение. Тут были какие-то руины?

– Быть Дом Священной Земли. Тогда, давно, – Айтхара беспечно махнула когтистой зеленой рукой, не уточняя, какой промежуток “давно” имеет в виду: давно, до Ниджиххта, или давно, до Амайрила. – Дом шаманов. Шаманы помогать тоже Ниджиххту строить, и делать колокол, но нет теперь шаманов. Мой пращур быть шаман – но когда тьма освободиться, шаманы терять сила. Это проклятье им за то, что не остановить тьма. Они себя убить, все.

– Нет, не проклятье, – отмахнулась Мист. – Вернее, проклятье, но не только вашим шаманам, и не за эту тьму. Это один глупый святой отнял магию у всего мира. Раз и отнял.

– Огромный вопрос, на самом деле, как он это сделал, – умно сказал Эррах. Мист подумала, что ему, несмотря на пугающий, измененный тьмой вид, только маленьких очочков и кафедры не хватает для вида примерного магистранта на дискуссии о богословии. – Магия течет из Тьмы, что за Всем, проходя через Домены и согревая мир. Волшебники эту энергию запасают, как могут, и творят чудеса. Каким образом какой-то там ваэрле смог отсечь это имманентное, неотделимое тепло и запретить к нему доступ всему миру, для меня не понятно.

– Ну, Эйну, там, помолился, Эйн и помог, – нашелся со вполне богословским ответом Торрен.

Мист критически фыркнула, но задумалась, так и так переворачивая слова Эрраха. В сущности, это было первое системное объяснение магической силы, которое она слышала за свою жизнь. Для авторов сохранившихся старых текстов магия просто была, и объяснять ее не требовалось, а после времен святого Амайрила ее не стало, как и тех, кто понимал бы хоть что-то.

– Молитва точно также действует через магию, но другим механизмом, – высокомерно ответил Торрену Эррах, снова взбираясь на воображаемую кафедру. – Поэтому у этих вот орков их шаманы и заглохли тоже – потому что стихли звучащие из доменов Песни Властителей.

– Эйн – не какой-нибудь там ваш эльфийский демон, – фыркнул Торрен. – И не орочий…бог, – с трудом выдавил это слово он, кинув взгляд на Айтхару.

– Так, давайте оставим богословские вопросы пока что в стороне, – прервала их Мист, постучав Книгой по своим коленям. – Нам надо решать более насущные вопросы. Например, все-таки, с обрушением плотины и походом до Башни.

– Мы помогать, – тут же подхватилась Айтхара. – Я говорить с вождь, он давать охотники, давать работники – рушить плотина.

– Хорошо, – кивнула Мист, продолжая вертеть в голове описанную Эррахом систему. Действительно, как один святой мог изменить такую фундаментальную для мира вещь? Или в этой простой с виду истории о мученике, которого злые маги сожгли за его веру, есть подводные течения и камни?.. – Собираемся, мальчики, – девушка поднялась со своего места сама, призывая прекратить споры и обратиться к более насущным вещам.

В новый путь они отправились на удивление быстро. Айтхара, видимо, имела серьезную репутацию и власть среди “обережителей”, поэтому вопрос разрушения плотины был решен очень быстро – и положительно. Им также был выделен отряд из десятка орков под командованием зеленого побратима Торрена – Нитлок, которого Мист уже худо-бедно научилась отличать среди остальных по татуировкам, радостно приветствовал их, а Торрена и вовсе по медвежьи обнял, как родного.

– Отлично! Нитлок надежный парень, и его мужиков мы вчера, считай, на поле спасли, глядь, все и будет просто гым, – довольно сказал Торрен.

– Гым? – не поняла Мист.

– Это они так говорят, – с готовностью пояснил парень, демонстрируя нежданные познания в орочьем языке. – Дестта арра гым, все будет гым, то есть, так, как должно, хорошо.

– Понятия “должного” и “хорошего” совпадают? – заинтересовался Эррах, немного приплющенный всем походным снаряжением, которое взгромоздил на него неугомонный друг.

– Глядь, я-то думал, если ты будешь думать про сумки, у тебя не будет сил умничать, – посетовал Торрен.

– Нет, это все напрасные надежды. Ты вспомни – мы, заучки, учимся, даже если нас в этот момент убивают, – хмыкнула Мист, украдкой похлопав по плечу эльфа в знак похвалы. Впрочем, он этому жесту доброй воли совсем не обрадовался, простонав что-то несусветное. – А Айтхара с нами пойдет?

– Должна. А то кто переводить-то будет?

– Я думала, ты уже поднаторел достаточно, а ты? Чем ты занимался всю ночь, если не орочий язык учил?

– Орочью физиологию изучал и бытовые обычаи, – ввернул Эррах и смачно чихнул. С выходом из замкнутого помещения его насморк снова усилился, и он обреченно заливал соплями захваченное из временного “дома” полотно.

– А ты ничего не изучал, то же мне, исследователь, – парировал Торрен, глядя в сторону площади, от которой двигался давешний огромный орк, видимо, вождь, и высокая, тонкая и гибкая на его фоне Айтхара. Он наклонялся к ней, опуская косматую голову с устрашающими клыками, и что-то рокотал вполголоса, словно уговаривая, а Айтхара отвечала весело и звонко, привлекая внимание, наверное, всего поселения. Впрочем, подходить к ним вождь не стал, остановившись поодаль, и только отсалютовал своим воинам поднятой рукой. Те ответили ему, вскинув в