Паргелий - Андрей Деткин

прошлом добраться до сталкера. Наклонив мощный торс вперед, поджав короткие лапы к груди, с маленькой вдавленной в плечи без шеи головой, рыкстер бежал широким махом на мускулистых и в тоже время узких в голени лапах. Он так часто их переставлял, что голова оставалась неподвижной.

«Вот это монстров они собирают в своих подпольных лабораториях - зона позавидует». Гриф в очередной раз убедился, что нет страшнее существа на земле, чем человек. «Больные люди», - он снова положил палец на курок, уверенный, что делает богоугодное дело. Но остановился. Земляка он уберет, а вот что делать с рыкстером? Гриф опустил автомат, и тут новый звук привлек его внимание. Он доносился сзади. Сталкер отполз от края, встал на колени и увидел черную букашку, неспешно ползущую по полю. Расстояние было приличное, он опустил «гром» и достал бинокль.

К мехбазе неспеша, переваливаясь на кочках и рытвинах, ползла зеленая «буханка» с красным крестом на капоте. Позади нее в нескольких километрах виднелись смотровые вышки, металлический забор, купол исследовательской лаборатории. Гриф вернулся к уазику. «Этих только не хватало», - проговорил зло и, низко пригибаясь, на полусогнутых поспешил к люку.

Через десять минут из-за кустов на опушке он наблюдал, как к мехбазе подкатил «батон» и из него посыпала гопота. «Не их ли кореша ходили за чемоданом?», - задался сталкер вопросом, рассматривая разноликую, плохо вооруженную публику. Сразу вспомнился тот парнишка в старой «афганке» выгоревшего соломенного цвета, в камуфляжной кепи, в разношенных берцах, без шмотника, со стареньким АКСУ.

Стрелки рассредоточивались, обходили базу с двух сторон. Гриф не стал дожидаться, чем дело кончится, незамеченный углубился в лес.

Глава 33. Путь в берлогу

Он шел налегке и ценил, как это здорово. Гриф раньше заметил, что капельки болотного эскулапа действуют на организм в целом. Боль от ран притупилась, что отложило на неопределенное время инъекцию промедола.

Он сожалел о тех «зыкинских приблудах», которые пришлось оставить в КУНГе вместе со шмотником, но с легкостью от них отказывался, стоило вспомнить, что они вряд ли ему пригодятся. До берлоги он без проблем дойдет с тем, что рассовал по разгрузке.

«Вот и последний рейд заканчивается, - думал печально сталкер, - да и хватит с этим тянуть. Меня уже давно похоронили. Что смог - то сделал. А увидеть их я и так не рассчитывал. За столько лет они вполне жизнь наладили без меня. - Грифу не хотелось думать о другом мужчине в семье не из-за Светланы. Он думать не хотел, что Танюшка кого-то, кроме него, назовет папой, что кому-то еще расскажет свой простецкий стишок: «Папочка, папуля, как тебя люблю я…» При этих воспоминаниях ком подкатил к горлу, сталкер трудно сглотнул. «В конце концов, никто не сделал для нее больше, чем я». Гриф быстрее зашагал упрямым шагом, словно убегал от назойливого гнуса - скорби и сожалений.

Он не прошел по лесу и двухсот шагов, как резко остановился. Листья, трава, земля впереди были взъерошены и взрыты, словно после ожесточенной схватки. Гриф быстро перевел автомат из походного положения в боевое. Осторожным перекатывающимся шагом двинулся по свежему следу. Сердце забилось часто, все тело подобралось, мысли приобрели кристальную ясность.

Внимание привлек слабый, на границе слышимости стон. Взведенный, как курок, сталкер двинул на звук, внимательно осматривая пространство вокруг. В ельничке лежал рослый, крепкого телосложения человек в натовском обмундировании, в бронежилете, экипированный для дальнего рейда, с СВД через плечо. Лежал на животе, голова, защищенная сферой, повернута вправо. Лежал неподвижно и стонал.

Гриф подумал, что у него свернута шея и он парализован. Осторожно приблизился и не сразу узнал в синюшном, отекшем лице Каратиста. Тот вяло поднял на него мутный расфокусированный взгляд. «Считай, мертвец», - вынес сталкер быстрый приговор. Опустился рядом на колено, шепотом спросил: «Что с тобой, Каратист?» Гриф не видел на теле снайпера никаких видимых повреждений.

Каратист напрягся, было видно, как приподнялась его грудная клетка, с сипом набирая в легкие воздуха. Но вместо членораздельной речи из синюшных губ вырвалось с пузырями и пеной клокочущее рычание. Эти звуки натолкнули сталкера на мысль. Гриф протянул руку и опустил воротник куртки. Четыре красные припухшие прокола на шее немногим ниже сферы все объяснили. Гриф встал, секунду-другую раздумывал, затем из кобуры достал «кору» с глушителем, нажал на спусковой крючок. С тихим хлопком оборвалась жизнь сталкера, обреченного рыкстером на медленное и мучительное умирание. Со стороны Грифа это был акт милосердия, который вряд ли бы себе позволил, имей он далеко идущие планы. Теперь, в нынешнем своем состоянии он не экономил патроны и был великодушным. Хотя вполне понимал, что делал Каратист в лесу со снайперской винтовкой, но зла на него не держал. Жалость у него была к нему, и только. Такой смерти он себе точно бы не пожелал. «Его псы по кусочкам будут глодать, пережевывать, а он и рукой махнуть не сможет». Если верить слухам, жертва ядовитого укуса умрет не скоро. В то, что рыкстер наслаждается последними мгновениями умирающего, он не верил, но в то, что вернется полакомиться допускал.

Сталкер убрал пистолет, еще раз посмотрел на обездвиженного Каратиста, подумал: «Вот так уходит большинство сталкеров, бесславно, без могил, без отпевания, без прощания с близкими. Их кости разбросаны по зоне вперемешку с костями мутантов, со ржавым хламом по разрушенным заводам, подвалам, по свалкам, по болотам, по полям, лесам и т. д и т. п. Может, - подумал он, печально ухмыляясь, - пока ноги волочу, подобрать местечко поживописнее? К примеру, застрелиться на холме под сосной или заплатить военным, чтобы сожгли труп, а прах развеяли с вертолета». Подохнуть, как крыса, забившись в берлогу, и упиться «гамофосом» ему не очень хотелось. Хотя казалось самым вероятным и простым исходом.

Отойдя на приличное расстояние от мехбазы, он выбрался на опушку и снова шел по границе поля и леса.

Гриф рассуждал: «Почему Гейгер решил все же меня убрать? Деньги ведь перевел, козлина. К тому же я помираю. Ничем навредить ему не смогу. Зачем? Значит, - отвечал он себе, - не поверил. А насчет навредить, тут, наверное, Цимус ему вкрутил, что есть у меня программка. Гейгер решил действовать наверняка, он опасался, что я вскрою коммуникатор Мамая и узнаю его тайну на мой счет. Еще он подозревал меня в их смерти. На его роже написано было аршинными буквами, что подозревал. Резон у меня имелся. За кейс