Паргелий - Андрей Деткин

темном брюхе топки на колосниках горой лежала пепельная пудра, дальний правый угол стенки обвалился. Квадратные кирпичи осыпались внутрь, через пролом пробивался тусклый свет.

Гриф ждал у окна, как красна девица суженого. Время от времени прикладывал к глазам бинокль и высматривал на фоне лесной опушки, среди косматой шерсти сухого поля людей. Тянул сигаретки, пил кофе и поглядывал на часы. Скрип ржавого колеса никуда не девался. Продолжал царапать слух заунывными стенаниями. Гриф старался не обращать на него внимания, относиться, как к шуму ветра, но тот неизменно просачивался через уши, и тогда колесо начинало вертеться и скрести внутри головы.

Они появились без четверти пять. Четверо. Гейгер в новеньком светлом камуфляже с модным бельгийским FN-F2000 наперевес, Цимус, как всегда, в длинной брезентовой егерской куртке с полуавтоматической М-16 и в бундесверовской кепи, Мага в долговском комбезе с АКМ, а вот четвертого Гриф узнать не смог: бородатый, одет в телогрейку, в шапку-ушанку, в кирзачах. И если бы на его правом плече не висела немецкая штурмовая ГП37, то сошел бы за партизана времен Великой Отечественной войны. Да, увидь сталкер такое чучело раньше, непременно бы запомнил. Особенно его окладистую толстовскую бороду.

Они были далеко, Гриф неспеша докуривал сигарету и неотрывно всматривался в визитеров. «Хорошо фишка легла с этой котельной, - думал сталкер, - они меня ждали на ферме, быстро притопали». Гейгер притягивал его внимание больше остальных. Лицо его было спокойным, он шел в середине, между партизаном и Цимусом, впереди прокладывал дорожку Мага. Шли смело, ходко. Не зная этих мест, можно было подумать, что это непростительная беспечность и четверка салабонов обкурилась чем-то забористым.

Гриф немного узнал эту часть зоны, и она ассоциировалась у него с пустыней. Мертвые земли. «Пустошь» - то слово, которое в полной мере характеризовало территории за крестом Брома.

Не нравилось Грифу то обстоятельство, что Гейгер, а с ним и партизан, частенько взглядывали на лес. Может, естественное чувство страха перед опасностью тому виной, либо там прятался, хайли лайкли, Каратист.

Четверка приблизилась. Гриф отложил бинокль и, укрываясь за откосом оконного проема, громко крикнул, чтобы они остановились. Поставил автомат рожком на подоконник. Они поняли. Остановились на дистанции в шестьдесят шагов, там, где сталкер вбил деревянный колышек.

- Гейгер! - крикнул Гриф зычно, выглядывая из-за стены, - зайди один! Остальные пусть ждут где стоят!

- Хорош, Гриф, в шпионов играть! - проорал Гейгер в ответ, весело посмотрел на спутников, мол, чудит паря. - Мы тебе помочь пришли! Во, гляди! - он повернулся боком, показывая армейскую медицинскую сумку с красным крестом в белом круге.

- Вы мне не поможете! - напрягал Гриф голосовые связки, ощущая, как неприятно тянет в правом подреберье. - Гейгер, иди и винтовочку парням оставь!

Он видел, как бармен удрученно мотнул головой, вот, мол, прикопался, несговорчивый, повернулся к партизану, что-то сказал, тот кивнул. Затем снял ЗиГ и отдал Маге. Гейгер шел по седой, колышущейся под ветерком траве, словно приглаженной невидимой рукой зоны. Шел, смотрел по сторонам, возвращался к окну, всматривался в темный квадрат, видел Грифа, который неотрывно наблюдал за ним.

- Обходи слева! - сказал сталкер громко, когда Гейгер приблизился к котельной. Бармен остановился, спросил: «Чье лево?»

- Мое лево.

Бармен недобро взглянул на сталкера, снова мотнул головой, повернул и пошел дальше.

Гриф ждал его в дверях с автоматом на груди, стволом вниз: «Заходи», - сказал он доброжелательно и скривился уголком рта, обозначая улыбку.

- Рад тебя видеть, - проговорил Гейгер, следуя за сталкером вглубь котельной. Оказавшись со света в сумрачном помещении, он ничего не видел. - Что с тобой случилось? Ты ранен? - шел на звук шагов.

В голосе бармена не слышалось участия, да он и не старался. Не за этим он сюда тащился два дня.

- Не парься, - отмахнулся сталкер. - Извини, мне надо тебя обыскать, - посмотрел бармену в глаза без намека на розыгрыш. Тот было улыбнулся хорошей шутке, но скоро понял, что это не так, развел руки.

- Гриф, - начал он доверительно и с чувством, - что случилось? Мы же с тобой друзья.

- Я помираю, Герыч, - сказал сталкер, заходя ему за спину, - у меня рак, поэтому могу позволить себе быть сволочью, мразью, предателем, ничтожеством одновременно. - Он быстро охлопал бармена, вытащил из кобуры глок, убрал себе в карман.

- Давай переправим тебя за кордон в военный госпиталь. Ты же знаешь, я это могу устроить.

- Позняк метаться, мне не помочь, - не найдя больше ничего интересующего, Гриф отступил на шаг. - Но мне надо успеть завершить одно очень важное дело. Проходи, - рукой пригласил бармена в топочный зал к окну, возле которого устроил наблюдательный пост.

На грязном замусоренном полу лежал, поблескивая боками, кейс. Предусмотрительно сталкер развязал веревки и отбросил их в угол.

- Поэтому я хочу, - продолжал говорить Гриф, взглядывая через окно на троицу, - чтобы все прошло без сучка без задоринки. Мы с тобой все порешаем здесь, с глазу на глаз. Ты мне тугрики, я тебе документы.

- Ладно, - Гейгер принимал условия игры, - но мне нужен Цимус, чтобы открыть его, - кивнул на кейс.

Они встретились взглядами. Гриф прочитал в глазах бармена недоверие.

- Хорошо, - сказал сталкер, - зови его, только все стволы пусть оставит Маге и лезет через окно, там поддон имеется.

Гейгер тяжело вздохнул, подошел к окну, посмотрел вниз. Как и говорил сталкер, у стены стоял поддон.

- Цимус! - крикнул он громко, - оставь все оружие и лезь сюда в окно.

Затем повернулся влево на нудный скрипучий звук, который услышал только сейчас. По поводу колеса он ничего не спросил, спросил другое:

- Ты чего боишься? Думаешь, я тебя грохну? Обману? Это после стольких лет нашей дружбы? Ты меня обижаешь! Ты это понимаешь, Гриф?

- Прости, если что не так, - проговорил сталкер сухо, поглядывая в окно и держа в поле зрения всех участников стрелки. - Ты тоже пойми, мне дочь надо вылечить. Я уже все, обеими ногами в могиле. Мне больше ничего не надо. Ты сколько денег перевел на счет?

- Сколько и договаривались. Копейка к копейке.

В окне показался Цимус, на мгновение задержался на подоконнике, осмотрелся,