Переплет - Бриджет Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что будет потом? – спросила она.
– Потом… – Он собрал карты и перетасовал колоду. – Об этом карты молчат. Наверное, будете жить долго и счастливо. Так что полежи и подумай об этом, а я вернусь завтра. Может, даже принесу твоих любимых засахаренных фруктов. Идет? – Он встал.
Альта кивнула. Она по-прежнему выглядела совсем взрослой.
Люциан потянулся и взъерошил ей волосы.
– И чтобы никаких больше скандалов, – добавил он.
Она проводила его взглядом. Если бы он обернулся, то увидел бы, как она смотрит на него, но он не сделал этого, а сбежал вниз по лестнице, словно мальчишка после уроков, радующийся долгожданной свободе.
Я нагнал его на кухне. Сквозь полуоткрытую дверь я увидел его на корточках на полу, но когда вошел, он уже встал. Он прижимал к груди щенка.
– Уже ухожу, – бросил он. – Хотел напоследок взглянуть на Кляксу. – Я промолчал. Он нахмурился и спросил: – Что? Почему ты так на меня смотришь?
Я закрыл за собой дверь.
– Что за игру ты ведешь, Дарне?
Он медленно присел на корточки и опустил Кляксу в ящик. Но подниматься не стал, а остался на корточках, глядя на меня снизу вверх. Клякса жевала его палец.
– Какую игру? О чем ты говоришь?
Я сделал медленный вдох.
– Альта встретит красивого брюнета, и тот в нее влюбится? Ты это серьезно?
Он пожал плечами.
– Послушай, это просто…
– Что? Шутка? Игра? А ты не подумал, придумывая эту чушь, что она может все принять всерьез?
Он поднял одну бровь.
– Но почему ты решил, что я все придумал?
– Потому что… – Я запнулся и добавил, понизив голос: – Значит, это просто совпадение, что ты сказал ей именно то, что ей хотелось услышать.
На его лице что-то промелькнуло и погасло.
– А мне казалось, все девчонки мечтают встретить высокого брюнета.
– Будь ты проклят, Дарне! – Я сел на кушетку напротив, чтобы видеть его лицо. – Как можно быть таким лицемером? И как ты смеешь признаваться ей в любви?
Он опешил и отдернул руку, перестав играть с Кляксой.
– Я не говорил ничего подобного.
– То есть ты понятия не имел, как она воспримет твои слова?
– Не говори глупости. – Он встал. – Не знаю, на что ты намекаешь, но если ты решил, что я замыслил запятнать добродетель Альты…
– Ты, верно, меня за дурака держишь.
– Хм-м… – Он оглядел меня с головы до ног. – Не знаю, что на это ответить.
Я вскочил и подошел к нему совсем близко. Сердце бешено колотилось. Меня сводило с ума постоянное желание – нет, потребность — ударить его, хотя я знал, что не осмелюсь это сделать.
– Почему бы тебе просто не оставить ее в покое?
Последовала пауза. Он пристально смотрел на меня, сложив руки на груди, и наконец произнес:
– Хорошо. Я во всем признаюсь.
– В чем?
– Ты прав. Я намерен соблазнить Альту – знаю, что она еще ребенок, но так даже интереснее. А потом я собираюсь ее бросить. Если она забеременеет, тем лучше. Пусть ее жизнь будет разрушена. И твоя, и жизнь твоих родителей – просто потому, что мне так захотелось. Мне нравится разрушать людям жизнь.
Я вытаращился на него. Его глаза поблескивали, как черные камушки: неподвижные, нечеловеческие. Горло у меня сжалось, и я едва смог заговорить.
– Ты… правда…
– Да нет же, конечно, нет! – Он развернулся и отошел от меня на несколько шагов. – Господи, да за кого ты меня принимаешь? Я спас жизнь твоей сестре, привез ее домой, навещаю ее во время болезни, приношу подарки, чтобы ее развеселить, беру щенка, чтобы его не утопили… А ты все это время бросаешь на меня такие взгляды, будто я замыслил убийство! Почему?
– Потому что меня от тебя в дрожь бросает!
– Спасибо, что ответил честно, – устало проговорил он после некоторой паузы, снял плащ с гвоздика на стене и надел его. – Насчет Альты можешь не волноваться. Я ее не трону.
Я склонил голову и отвернулся. Дверь скрипнула и захлопнулась; я услышал его шаги в коридоре. Черепица на крыше задребезжала под порывом ветра. На улице стоял жестокий мороз, но он же прискакал сюда по снегу и льду – доскачет и обратно.
Я подошел к собачьему ящику и заглянул в него, но щенки спали. Только Пружинка повернула голову и завиляла хвостом. Если бы не Дарне, Клякса сейчас была бы уже мертва.
Но все-таки меня не оставляло чувство, что с ним что-то не так. Я это не выдумал.
Я вытянул руку и подержал ладонь над горячей плитой, раздумывая, хватит ли мне смелости ее коснуться.
Следующие несколько дней я избегал обоих. Я давно обещал Альфреду починить крышу его дома; стоял мороз, погода для ремонта неподходящая, ведь известковый раствор замерзнуть не должен, но я настоял на своем. Сказал матери с отцом, что пойду немного поработаю в Филдс-Роуд, и те переглянулись, однако за день до этого я достроил забор вокруг гумна, так что отец не стал возражать, лишь неодобрительно покосился на меня, дожевывая кусок пирога.
– Что ж, придется мне взять на себя работу Альты, – сказала мама и вернулась к завтраку. Я же наклонил голову, спрятал лицо и принялся щипать хлеб на маленькие кусочки.
Через пару дней мы закончили ремонтировать крышу, и я вернулся на ферму. Близилось Завершение, надо было резать свинью, нести в дом колоду и еловые ветки. Обычно я радовался приготовлениям к празднику, но теперь мне казалось, что Дарне вечно маячит где-то за спиной, приходит или уходит, и стоит лишь обернуться, как я увижу его.
Мы с мамой опалили щетину на костре и как раз тащили свинью в дом, когда во двор въехал Дарне. Я ощутил на себе мамин взгляд. Внезапно в нос ударила густая вонь паленой щетины и запах крови, пропитавшей одежду. Я чуть не задохнулся. Утерев пот со лба, повез тачку через открытые ворота. В сторону Дарне не глядел, хотя слышал каблуки его сапог, звонко цокнувшие о мощеный камнем двор, когда он спешился. Все так же не глядя на него, подошел к насосу и умылся ледяной водой. Потом два часа разделывал тушу, а закончив, установил коптильню во дворе и только к вечеру, когда уже стемнело, смыл с себя грязь и поплелся наверх. С колотящимся сердцем вошел в комнату Альты, но Дарне спокойно кивнул мне, будто уже забыл все то, что я ему наговорил.
– Приветствую тебя, Фармер, –
