Переплет - Бриджет Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Похожи на маленьких пушистых червячков, – заметил он, – только с хвостами.
– Точно, – отвечала Альта, – но такие миленькие, правда? Эмметт, подвинься. – Зацепившись ногами за трещину между двумя досками, она приподнялась, повисла на загородке и потеснила меня в сторону, чтобы Дарне тоже мог посмотреть. – Смотрите…
– Черненький станет отличным крысоловом, – сказал я. – Спорим?
– Папа сказал то же самое! – Альта сморщила нос. Черный щенок зевнул, зажмурив слепые глазки, и устроился спать на соломе. – Но откуда вы знаете? Я вот думаю, вы просто гадаете.
– Вид у него такой, решительный. – Поймав ее взгляд, я рассмеялся. – Правда! Я не придумываю.
– Его-то папа и решил оставить. Сказал, что ухаживать за двумя нам не по силам.
– А беленькую, значит, отдаст Альфреду Картеру?
– Нет. Миссис Картер сказала, что у них своих собак хватает. Придется поискать малышке других хозяев. – Альта погрустнела. Ледяной ветер дул мне за шиворот.
– Вы собираетесь ее продать? – спросил Дарне.
Я глянул на него поверх головы сестры, потом отвернулся.
– Это же терьер, – ответил я. – Не каретная собака[5]и не охотничья.
– И что?
– Если она никому не нужна, значит, ничего не поделаешь, придется…
– Брось, Эм, – вмешалась Альта. – Кто-то из Миллеров наверняка ее возьмет. Или цыгане, если вернутся в этом году… Им же всегда собаки нужны, верно? – Веселость в ее голосе была напускной.
Малыши перебирали лапками, забывшись доверчивым щенячьим сном.
– Да, – ответил я, – мы обязательно ее пристроим.
Дарне нахмурился.
– А если не пристроите?
Я бросил быстрый взгляд на Альту. Та смотрела на щенков и притворялась, что не слышала, но глаза ее были безрадостными.
– Не волнуйся об этом, – ответил я.
– Но что с ней будет?
Я заколебался. Альта подняла взгляд и опустила. Взяв соломинку, стала теребить ее и оплетать пальцы. Дарне не отрывал от нее взгляд.
– Тогда отец ее утопит, – сказал я. Последовала тишина, в которой слышался лишь шорох соломы и плеск струи помочившейся лошади. Альта бросила соломинку в стойло, сжав губы.
– Но ведь не может…
– Ты спросил, Дарне. А я ответил.
– Ясно.
– Неужели? Здесь, на ферме, мы не можем позволить себе привязываться к животным.
Вмешалась Альта:
– Эм, прекрати, прошу. Не надо…
И в ту же секунду Дарне спросил:
– А можете отдать ее мне?
Альта резко развернулась, уцепившись рукой за стенку стойла. Мы оба уставились на Дарне. Наконец я произнес:
– Что?
– Можно я… возьму ее себе? Я вам заплачу. И буду о ней заботиться. Я никогда… я хоть и не фермер, но постараюсь хорошо за ней ухаживать.
– За беленькой?
– Что? Да. А ты думал, я о ком?
– Но зачем тебе терьер?
– Я просто… – Он сделал глубокий вдох. Что-то мелькнуло в его глазах. – А какое это имеет значение? Обещаю, я позабочусь о ней.
– Ну конечно, идеально, большое спасибо! И у щенка будет хороший дом, правда, Эм? Папа так обрадуется! Спасибо, Люциан!
Альта спрыгнула с перегородки, и Дарне протянул руку, поддерживая ее. На миг она засомневалась, брать его руку или нет; их ладони почти коснулись друг друга, и она вспыхнула. Дарне улыбнулся, она ответила ему тем же. Не глядя на меня, она проговорила:
– Какой Люциан добрый, верно, Эм?
– Мы найдем ей другой дом.
Я обрадовался, увидев, как померкла улыбка Дарне.
– Не говори ерунду! Ты можешь взять ее, Люциан. Ты ведь спас мне жизнь! А теперь спасешь еще одну. – Она шагнула ему навстречу, сжав пальцы в кулак, словно все еще чувствовала его полуприкосновение.
Он покосился на меня, и взгляд его был нечитаемым. То, что на миг в нем промелькнуло раньше, исчезло. Он повернулся к Альте и сказал:
– Спасибо.
– Пойду скажу отцу! – выпалила Альта, ее глаза блестели. Она хлопнула дверью конюшни и закашлялась на холоде. Потом снова стало тихо.
Дарне молча разглядывал щенков. Я же сверлил его взглядом до тех пор, пока он не поднял голову и не посмотрел на меня.
– Ты сможешь забрать щенка, лишь когда ему исполнится три месяца, не раньше.
Он кивнул. Золотистый отблеск лампы делал его лицо похожим на древнее позолоченное изваяние. В дверь ворвался сквозняк и погнал по полу соломинки; меня пробрала дрожь. Я стиснул зубы, чтобы он не заметил.
– Но я бы хотел навещать ее в промежутке. Чтобы она ко мне привыкла.
Я уже собирался уходить, но споткнулся и остановился; гвозди на подошвах так громко царапнули по полу, что Крепыш зашевелился в стойле и шумно выдохнул через рот. Дарне смотрел на меня открыто, бесхитростно; мой взгляд скользнул по его белоснежному воротнику, соломинке на лацкане, блестящим черным сапогам. Как он умудрился пройти по двору и не запачкать их?
Я протянул ему руку.
– Хорошо сыграно, отдаю тебе должное.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты ведь этого добивался? Теперь у тебя есть повод приходить к нам постоянно.
Он взглянул на мою протянутую руку. Я отдернул ее, прежде чем он успел пожать ее и унизить меня этим.
– Вообще-то, я всегда хотел завести собаку.
– Не сомневаюсь.
– А если твой отец все равно собирается утопить щенка…
Я зашипел сквозь зубы:
– Забудь. Ты выиграл.
– Послушай, я не знаю, с чего ты взял, что мы соревнуемся…
– Прошу, не надо пытаться сразить меня своим обаянием. Достаточно того, что другие валяются у тебя в ногах.
Он пристально смотрел на меня; меж бровей залегла тонкая морщинка. Под этим взглядом меня охватил жар; я словно почуял наступление лихорадки.
Дверь с грохотом распахнулась.
– Папа так рад, Люциан! – воскликнула Альта. – Я знала, что он обрадуется. Давай я достану малышку из стойла и дам тебе подержать? Только ненадолго, Пружинке это не понравится, но малышка хоть тебя понюхает и… Что это у вас произошло? – Она переводила взгляд с меня на Люциана. – Эмметт, ты чего такой надутый? Как будто у тебя запор.
– Не задерживайся допоздна, Альта.
Я вышел и оставил их вдвоем.
XIV
Я надеялся, что Дарне передумает, но когда на следующий день он не пришел, меня отчего-то охватило разочарование, словно я планировал подраться с кем-то, а тот извинился и драка не состоялась.
Неделю после его визита погода стояла бесцветная, белесая – снег не шел, но небо сливалось с землей и играло со зрением шутки. Я пытался не думать о Дарне, но взгляд скользил по непривычно мягким контурам и гладким полям, которые прежде всегда выглядели иначе, и мысли начинали блуждать, а потом… Как-то раз
