Сестры Шред - Бетси Лернер

она до середины срока ни о чем не подозревала. Когда выяснилось, что ребенка придется оставить, Олли неожиданно явилась к нашему папе, одетая в дизайнерские джинсы и розовые угги, как будто приехала домой на каникулы. Папа спросил, не Хант ли отец ребенка.

– Не знаю, – ответила Олли.

– Где сейчас Хант? – уточнил он.

– Где всегда.

Папа, как обычно, принял Олли, не ставя никаких условий, и новых вопросов не задавал.

– Ты ее поощряешь, – заявила ему Анита, используя новое словечко о зависимости, просочившееся в массовое употребление.

– А что, я должен от нее поощрения требовать?

Несмотря на собственные призывы не терять голову от любви, Анита тоже быстро попала под чары Олли. Из молочного магазина она возвращалась с погремушкой или игрушкой для будущего малыша. Папу она начала называть «деда», а себя в третьем лице – «Нони»[27]. Через свою знакомую Анита устроила Олли на работу в «Сочный мир» и нашла для нее небольшую симпатичную квартиру на берегу моря с отдельной детской комнатой, для которой купила детскую кроватку и пеленальный столик, а на одной из стен нарисовала фреску с эльфами и феями. Папа с радостью подписывал чеки. По его словам, Олли тоже привязалась к Аните за это время и была благодарна за все, что та для нее сделала.

Мы все надеялись, что ребенок от Ханта. Он никогда не переставал любить Олли. Он снял фильм по мотивам комикса, который Олли нашла на блошином рынке. Фильм стал хитом на инди-фестивалях, собрал несколько призов, положил начало карьере молодого эксцентричного режиссера и ранее неизвестной актрисы с бритой головой и скрипучим голосом. Хант много раз просил Олли выйти за него замуж. После успеха этого фильма он повторил свою просьбу, преклонив колено и подарив кольцо. Ведь их успех доказывает, что они – замечательная команда, разве нет? В ответ Олли посоветовала Ханту жениться на обычной девушке и завести нормальную семью. А про нее, Олли, забыть, потому что она такой никогда не станет. На следующий день она исчезла, и больше полугода Хант о ней ничего не слышал.

Я прилетела в Калифорнию для деловой встречи с одним из авторов, но на самом деле – чтобы повидаться с Хантом. Я связалась с ним вопреки желанию сестры; Олли не хотела, чтобы он узнал о ребенке, который должен был родиться через два месяца. Хант заехал за мной в гостиницу и отвез на берег океана. День клонился к вечеру, было пасмурно. На пляже мы увидели только несколько рыбаков, сидевших возле воткнутых в песок удочек, и мужчину с собакой. Мужчина бросал в воду мяч, а собака после яростной схватки с волнами приносила его обратно.

Шагая по кромке прибоя, Хант рассказал, что после отказа Олли он сделал ряд импульсивных решений с разрушительными последствиями. Сначала он начал встречаться с восходящей звездой киноиндустрии, агентом кино и телевидения Айви Кросс. Через полтора месяца после начала отношений они поехали в Лас-Вегас. Еще двое суток бурного отдыха, секса и прочих совместных радостей – и они, подобно многим до них, отправились в Бюро выдачи брачных разрешений округа Кларк, а затем в Часовню любви.

Айви хотела домик с тремя спальнями, построенный в сороковых годах на двух акрах элитной недвижимости в Малибу.

– Риелтор наплел ей, что там жил Спенсер Трейси, когда снимался в «Отце невесты», – хмуро рассказывал Хант. – Здесь вам такого наговорят…

Вернувшись к машине, мы смотрели на расплывшееся в тумане закатное солнце. Свой дом в Западном Голливуде Хант не стал продавать, убедив Айви, что время не самое подходящее, инвестиции лучше держать в недвижимости. Конечно, настоящей причиной была Олли; Ханта пугала мысль, что она может вернуться в этот дом и обнаружить, что там живут другие люди. Айви хотела жить семьей, Хант просил не торопиться.

– Потом я удрал. Уехал в Прагу. Под предлогом, что нужен одному из моих инди-режиссеров на съемочной площадке. Полная чушь. Я просто смотрел телик ночи напролет и пил водку, в темноте и в полном одиночестве. Гордиться тут, конечно, нечем.

Через пару месяцев съемки закончились, Хант вернулся домой и услышал от Айви, что она влюбилась в одного из своих клиентов-актеров.

– А этот тип никого, кроме себя, любить не способен! – горько рассмеялся Хант и добавил, что его собственный роман с Айви следовало закончить там же, в Вегасе. То была отчаянная и напрасная попытка заключить брак между двумя людьми, которые на бумаге были явно лучше, чем в реальной жизни.

– Знакомо, – вставила я.

– А я ведь еще злился на Олли.

Вот тут я и сказала Ханту про ребенка. По его лицу было видно, что он мысленно отсчитывает месяцы.

– Это мой ребенок?

– Не знаю. Тебе видней.

Все в «Сочном мире» любили Олли. Папа и Анита нередко заглядывали туда, с удовольствием отстаивали в очереди, глядя, как Олли отжимает соки, протирает прилавок, перешучивается с покупателями. Многие спрашивали, когда родится ребенок и кто, мальчик или девочка. Олли не интересовалась полом будущего ребенка. А придумала ли она имя на тот или иной случай? Да имен полно, отвечала Олли и выдавала очередью названия соков: Манго, Папайя, Морковь, Свекла… Покупатели веселились. Через месяц после поступления на работу Олли повысили до должности помощника менеджера. У нее было два комплекта ключей: один от магазина, другой от кассы.

Папа очень гордился этим фактом. Я спрашивала, не беспокоит ли его то, что у Олли есть ключи и доступ к кассе; он попросил меня держать свой негатив при себе. Отец был уверен, что жизнь дочери налаживается, и радовался, что скоро станет дедушкой. В конце концов, сказал он, что мы оставляем после себя на свете, кроме этих маленьких человечков с нашей ДНК?

– А как же те семьдесят тысяч, которые она у тебя украла?

– Не волнуйся, ты получишь свою долю.

– Да я не об этом.

* * *

Олли стала ходить с Анитой на занятия по подготовке к родам, хотя считала их пустой тратой времени. «Ну ради меня!» – просила Анита. Естественные роды мою сестру не интересовали; несмотря на все свое бесстрашие, она боялась боли и хотела сделать кесарево сечение. Мадонна же делала кесарево. И многие актрисы делают.

Анита хотела купить ей одежду для беременных, но Олли вместо этого купила в армейском магазине мужские штаны и ходила в них до конца беременности. Аните нравилось возить Олли на медосмотры. «Ее все это волнует больше, чем меня», – смеялась та. Изменения, которые беременность производит с телом, доставляли Олли страдания.