Великая и священная война, или как Первая мировая война изменила все религии - Филипп Дженкинс

Первая мировая война все-таки не ставила точку в этой проблеме. В странах-победительницах — США и Англии — христианские пропагандисты настаивали перед своими правительствами на удовлетворении мечты сионистов о создании своего государства. А в побежденной Германии и большевистской России в течение нескольких послевоенных лет антисемитизм еще больше стал процветать. Такая политика государств в 20-е и 30-е гг. также была последствием Первой мировой войны.

Национальные меньшинства в войне

Волна национального и патриотического чувства в 1914 г. достигла всех национальных и религиозных меньшинств без ислючения. Некоторые эти меньшинства были настоящими патриотами, и никто в этом не сомневался.

В объединенном войной обществе лишь одно религиозное меньшинство вызывало сомнение — это мормоны в США. Но это продолжалось до тех пор, пока одному из их представителей не удалось занять сенаторское место в Конгрессе. Война вскоре существенно изменила к ним отношение, так как мормоны проявили себя в ней настоящими героями и с большим желанием вступали в армию США. Старые предубеждения сразу исчезли[359].

Евреи Европы надеялись и на подобное доброжелательное к себе отношение, особенно из-за того, что еврейское население в 1914 г. было сконцентрировано во многих европейских странах, воевавших за разные военно-политические блоки. Больше всего евреев проживало в Восточной Европе на территориях Польши, Литвы, Галиции, Украины и Белоруссии. Такая их плотность здесь была обусловлена многочисленными еврейскими погромами, сопровождавшимися массовыми убийствами и этническими чистками, начавшимися еще в XIV в., во время пандемии чумы в Западной Европе, в которой обвинили евреев. В поисках своей безопасности евреи переселились в польские и литовские земли. Но здесь попали под гнет Российского государства, которое разрешило им жить только в резервациях, без права перемещения. Другая точка сосредочения еврейского населения находилась на пограничных территориях Австро-Венгерской империи. В 1914 г. в этих империях проживало восемь миллионов евреев, всегда служивших заложниками конкурирующих между собой государств[360].

Влиятельные общины также существовали и в других местах и жили среди народов, которые готовились к войне. Германия была домом для 600 тысяч евреев, Румыния — для трех тысяч, Франция — для 200 тысяч, Великобритания — для 250 тысяч. Но больше всего евреев проживало в США — эмигрантов из Восточной Европы. В США с 1900 по 1914 гг. ежегодно эмигрировало по 100 тысяч евреев, в основном из Австро-Венгерской и Российской империй. Когда США вступили в войну, ее еврейское население составляло около двух миллионов человек[361].

Сотни тысяч евреев служили в регулярной армии воюющих стран, так как государство в стране их проживания осуществляло политику всеобщей воинской обязанности. Евреев всегда считали уклонистами и трусами, любителями быстрой наживы с помощью любой спекуляции. Но наверняка были и другие представители среди них, которые наравне с другими честно переносили все тяготы военного времени. Известно, что немецких евреев погибло в той войне 12 тысяч человек, британских — 10 тысяч. Некоторые евреи достигли даже высоких званий и получили различные награды за проявленную доблесть. Всего же отмеченных наградами и званиями евреев за эту войну было 35 тысяч человек[362].

Среди известных военных и политических деятелей воюющих держав было также немало евреев. Например, в Англии после прихода к власти либералов в правительстве оказалось два еврея: Герберт Сэмюэль и Эдвин Монтегю. Среди ученых-евреев, которые участвовали в войне, был известный британский сионист Хаим Вейцман, занимавшийся разработкой взрывчатых веществ для артиллерийских снарядов, пригодившихся во время сражений во Фландрии. Лишь благодаря всемирно известному еврейскому химику Фрицу Хаберу немцы успешно провели химические и газовые атаки. Хлор Хабера был сопоставим лишь со снарядами Хаима Вейцмана. Хабер официально исповедовал лютеранство, но нацисты после прихода к власти все равно выгнали его из Германии. По статусу и значению самым известным евреем в Германии был магнат Вальтер Ратенау, отец которого основал электрический гигант AEG («Всеобщая электрическая компания»)[363]. В течение всей войны Ратенау спасал немецкую промышленность, несмотря на ужасную блокаду со стороны стран Антанты[364].

Евреи, разделенные по разные стороны воюющих государств Западной Европы, отдавая свою жизнь на этой войне, надеялись на лучшее будущее своих потомков в мирное время; по крайней мере, так утверждали их выдающие деятели. (Российские евреи не смотрели с таким оптимизмом в будущее.) Немецкие евреи также принимали активное участие в нелегальной революционной организации «Бургфриден»[365], являющейся оплотом немецкой буржуазии. Несмотря на то, что в этой организации евреи представляли весь спектр своих политических сил — от ярых революционеров и либералов до ортодоксальных сионистов — они никогда открыто не выступали против существующего режима в Германии[366].

Новый Маккавей

Среди еврейских интеллектуалов было много фанатиков-националистов. К ужасу своих друзей-демократов, Мартин Бубер[367] считал войну немцев новой борьбой Маккавеев за освобождение евреев. Признавал кайзеровскую империю и Джозеф Вольгемут, преподаватель ортодоксальной раввинской семинарии и редактор журнала «Возлюбленный Израиль».

В 1915 г. Вольгемут на основе лютеранских проповедей написал на немецком языке религиозный гимн. В нем он прославлял немцев, называя их «божьим народом», спасающим все человечество от мирового кризиса по распоряжению Бога, образ Которого принял император Вильгельм[368].

Не для всех евреев эта война была святой, и еврейские деятели считали ее таковой лишь для немецкого народа. Например, философ Герман Коген восхвалял немецкую нацию за верность религии и Ветхому Завету, о чем писал в своей известной брошюре «Германизм и Иудаизм», опубликованной в 1914 г. на немецком и еврейском языках. Коген считал, «немецкий дух» есть одновременно и «еврейский дух», а победа Германии в войне принесет свет и правду. Возникшее в это же время сионистское движение с большим энтузиазмом приняло точку зрения вышеупомянутого философа, считая, что немецкий язык станет языком будущего государства Израиль. Будучи военнослужащими немецкой армии, евреи всячески оказывали поддержку и другому союзнику Германии — Турции, которая, в свою очередь, очень доброжелательно относилась к евреям в Палестине[369].

Одним из известных в это время еврейских националистов-патриотов был поэт Эрнст Лиссауэр, осуждавший Англию за вмешательство в конфликт Германии с Россией и Францией. Лозунг Лиссауэра «Готы обстреливают Англию!» стал банальным приветствием и тостом. А в 1914 г. Лиссауэр написал «Гимн ненависти», ставший самой ядовитой и безжалостной пропагандой против Англии: «Мы никогда не избавимся от нашей ненависти, мы не имеем ничего, кроме ненависти, мы любим как один, мы ненавидим как один, мы ненавидим одного противника как один — Англию!»[370]

«Гимн ненависти» был популярным и во время Второй мировой войны. Но он был вскоре забыт, так как это не было свойственно настоящим немцам. Такая маниакальная ненависть свойственна лишь евреям, к которой