Затерянный книжный - Иви Вудс

кто по-настоящему сможет оценить мой успех. И все же я колебалась. Я поняла в эту минуту, что не доверяла ему еще с тех пор, когда мы только встретились. Сейчас выбор был прост: рассказать ему о ребенке или о рукописи. Чем я готова рискнуть?

Я выбрала рукопись.

– Подожди секунду.

Я достала из стола шкатулку для шитья и настояла на том, чтобы мы оба надели перчатки. Он изучал записную книжку, а я рассказывала, как нашла миссис Браун в Лондоне, как решила купить на память какую-нибудь вещицу и как обнаружила рукопись романа Эмили. Арман не знал, но я пристально следила за его реакцией: она была для меня сейчас важнее всего.

– Non, mais c’est incroyable![20]

– Знаю, – согласилась я, придвигаясь к нему и наслаждаясь минутной близостью. – Я изучила письма всех трех сестер в Хонресфилде и уверена, что это почерк Эмили.

– Bien joué, ma belle[21], – пробормотал он, целуя меня в губы, и мне почудилось, будто возношусь к облакам. Никогда еще я не была так счастлива. Я скажу ему. Сейчас.

– Арман…

– Ты должна позволить мне помочь тебе с этим, – сказал Арман, перебивая меня.

– Что?

– Я обращусь к парочке хороших коллекционеров, а еще у меня есть контакты в аукционных домах. Боже мой, с чего начать, даже не знаю! – Он рассмеялся, крайне взволнованный. Я осторожно забрала у него записную книжку и шкатулку для шитья.

– В этом нет необходимости, Арман. Я сама со всем справлюсь.

Он озадаченно посмотрел на меня.

– Я тоже знаю некоторых людей из мира редких книг. – Я хотела сказать это просто, но получилось довольно резко.

– Но эта находка имеет огромное значение, mon Opale. Мы должны продать ее как можно дороже, чтобы навсегда увековечить наши имена.

Удивительно, как быстро он перешел на «мы» и «наши». Неуловимый Арман внезапно обнаружил нечто очень легкое прямо у себя под носом! Я поднялась, положила шкатулку в ящик стола, заперла и убрала ключ в карман брюк. Наконец-то я поняла, каково это – когда удача благоволит тебе.

– Спасибо, Арман, но, как видишь, я уже некоторое время веду успешный бизнес. Я нашла эту рукопись и сама приму решение, как с ней поступить. Кроме того, я не уверена, что будет хорошо, если она окажется в частной коллекции, – такой объект должен храниться в музее.

– Ой, пожалуйста, не надо сравнивать твою антикварную лавку с реальным миром букинистики! Опалин, пойми меня правильно, я не хотел это говорить, но раз ты настаиваешь… Ни один серьезный коллекционер не станет иметь дело с женщиной. Они никогда не поверят, что рукопись настоящая, если об этом скажешь ты. А кто поверит, тот постарается сбить цену.

Ну вот, теперь Арман показал себя во всей красе. Итак, он не считал, что я гожусь в книготорговцы или в скауты, потому что я женщина.

– Я полагала, мы с тобой равны.

Он встал, подошел ко мне и попытался взять за руки, но я отстранилась.

– Ну перестань, это просто нелепо.

– Нелепо?

– Я не ставлю под сомнение твои способности, просто придерживаюсь фактов. В таком уж мире мы живем, Опалин.

– И ты не хочешь, чтобы он менялся, верно? Тебя полностью устраивает положение вещей! Ведь ты можешь воспользоваться моим успехом и выдать его за собственный!

Я уже не выдержала и кричала на него. Внезапно он стал мне неприятен – этот мужчина, которого я обожала с момента первой встречи, хотя всегда подозревала, что он просто использует меня.

– Почему ты вызволил меня из отеля в тот день? Я никак не могу понять, зачем ты из кожи лез, чтобы помочь мне.

– О чем ты?

– Не думаю, что ты когда-нибудь делал что-то для другого человека, если в этом не было твоей выгоды.

Арман смотрел на меня так, как будто вот-вот ударит, и эта новая женщина во мне (которой я еще не вполне стала, но была на пути) гордо задрала подбородок. Глаза у него горели огнем, по челюсти ходили желваки.

– Может, ты подумал, что я тебе еще пригожусь? Еще один полезный контакт, верно?

Я впервые видела, каким неуверенным он был под этой глянцевой оболочкой.

– В глубине души ты уверен, что не можешь достичь чего-то самостоятельно, не так ли? Вот почему ты так стараешься очаровать всех вокруг: чтобы люди делились с тобой тайнами, а ты мог красть их секреты и превращать в собственные достижения?

– Ferme ta gueule, salope![22]

С разговорным французским у меня были проблемы, но слово «шлюха» я поняла совершенно точно. Арман развернулся на каблуках и вышел из магазина, явно не намереваясь когда-либо возвращаться сюда.

Глава 32. Марта

Я проснулась перед рассветом. Всю ночь я ворочалась, и, казалось, весь дом тоже. И вот в утреннем полумраке что-то привлекло мое внимание. Потолок. Я потянулась, чтобы включить прикроватную лампу, и посмотрела наверх. Там, откуда раньше свисала люстра, теперь росли корни. Пучок крошечных усиков выползал из потолка, подобно светильнику, и некоторое время я пялилась на них, удивляясь замысловатой красоте. Каждый корень ветвился на корешки поменьше, а они расползались на еще более тонкие усики, и у каждого была важная роль. Казалось, они искали в воздухе нечто ценное, что могло бы напитать их. Я хотела было протянуть руку и дотронуться до корней… но тут зазвонил будильник, и я подскочила в кровати.

– Мне кажется, меня вот-вот стошнит, – мрачно сказала я, расчесывая мадам Боуден, которая царственно восседала у себя за туалетным столиком.

В комнате стоял полумрак, потому что она не хотела открывать шторы и впускать в дом холодное серое утро. Мне предстоял первый день в качестве слушательницы курсов Тринити-колледжа (вечерние занятия по литературе), и я порядком трусила.

– Попробуй пожевать сухие тосты.

– Это, кажется, советуют делать при беременности, да?

– Боже милостивый, успокой меня, ты ведь не беременна?

– Конечно, нет!

Я украдкой посмотрела на ее отражение в зеркале. Странно, как сильно меняет людей солнечный свет и как искажаются черты лица в полумраке.

– Марта, поверь мне на слово: если ты ничего не боишься – значит, по правде сказать, ты и не живешь.

Не уверена, что хотела услышать столь странную ободряющую речь, но, как бы то ни было, именно ее я и получила. Я поджала губы, одарила мадам Боуден мрачным взглядом и поспешила вниз, чтобы поджарить тосты для нас обеих.

Я была измотана и полна сомнений. Что, если я буду выглядеть жалко, потому что ничего не знаю? Мне стоит завести друзей или же просидеть в одиночестве весь семестр? Что, если то? Что, если это? Если, если… Мыслей