Лирика 30-х годов - Борис Пастернак

Александр Яшин

Снег

Я с детства сроднился с его холодком,Я брал его в руки,Ел и ахал,Знаком с его светом и с хрустом знаком,Я с детства ходил по нему босиком —О пятки отцовская билась рубаха.

Как глину, месил я его и мял,Как белую глину скульптор,И смелоСебя, угловатого, им растирал,Чтоб крепло,Горело,Пружинило тело.

Я в этом снегу по колено бродил,Гонял сохачей по весеннему насту…Так здравствуй,С сиянием звезд на грудиПод ветром ползущий и вьющийся,Здравствуй!

Здесь с боем ходили мои друзья,В лощинах, в оврагах братались до гроба.Они обмерзали, меж сосен скользя…Но Мурманск был взятИ Архангельск был взят.Враги недобитые гибли в сугробах.По вкусу, по цвету отличен от всехСнегов, что лежат на Дону,И Приднепровье,Он славен былыми боями,Наш снег,Он славен победами, мужеством,Снег,И пахнет он порохом,Бором.И кровью.

Появится враг, и мы снова в снегуЕго похороним.На горло наступим.Ни пяди земли,Ни снега врагу,Мы даже горсти снега врагуНе уступалиИ не уступим.

Он, стянутый лыжней,Как друг боевойТугими ремнями,Широкий на диво,Дымясь и сверкая, лежит предо мной.Так здравствуй же снова,Живой,Огневой,В сосновых иголках,С зеленым отливом.

Так начиналась молодость

Заздравный тост

Птицы тревожно пустились в лётВ рощу,В ольховый покой за деревней.Ветер несжатые полосы мнет,Ветер такой,Что с корнями рветПо сторонам вековые деревья.

Ветер такой,Что визжат провода,Воют столбы,И с повадкой медвежьей,О валуны разодрав невода,Лезет взбесившаяся водаНа каменистое побережье.

Ветер такой,Что земля дрожит,Пыль поднялась —Не увидишь неба.Падают грузные этажи.Рушится жизнь!Зарождается жизнь!Сдавленный голос требует:— Хлеба!Ветер такой,Что в свистящей пылиКамни летят из серых предместийВ окна покоев.А мы пошлиВдоль да по бережкуКраем землиПервые в мире,Впервые — вместе.

Выла встревоженная тайга.Где-то за речкой,За ельником,РядомС шумом обваливались берега.Наши отцы добивали врага,И громыхала полуночь прикладом.

Филины замерли,ЗалеглиВолки в трущобах,Деревья скрипели.А мы, пригибаясь, под ветром шли,А мы, продираясь,Шагали,Шли.И даже смеялись,И дажеПели.

Мгла нависла —Дорог не найти.Чавкали хляби под сапогами.Мы ободряли друг друга в пути,Руки сжимали друг другу:— Идти!И оживали селенья за нами.Можно ль пенять,Что суровы, горды,Что по-хозяйскиМы строги сегодня!Рожь не росла,Не цвели сады…Вобла да ковш задубевшей воды,Бабкин азямДа охотничьи бродни…

Спали в оврагах, в лесах, на пескахСухонскихИ становились старше.Но не старели.На счастье рука…Так мы входили,Врывались в века,Так начиналасьМолодость наша.

«Слóва-то красивого…»

«А и где мне спелых зернышек

Весной набрать?

А и где найти мне, девушке,

Душевных слов»

Слóва-то красивогоНе подыщешь наскоро.Как назвать мне милого,Чтобы очень ласково.

Чтобы очень правильноБыло, чтобы нравилось,Чтобы в сердце вправленоБыло, чтобы плавилось

Сердце,Чтобы доняло,Пело б имя до неба?Ведь не для кого-нибудь,И дает не кто-нибудь.

Что там ни загадывай —Первая бы пара мне,Приласкаться надо бы,А слова все старые.

Назову ль соколиком?Ненаглядой? ягодкой? —Ласково, но толькоНе такое надо бы.

Кралей облюбованным?Голубком? касатиком? —Тоже не по-новому,Не его касательно.

Суженым? державушкой?Симпатой? — все дешево!Не такая славушкаУ мово хорошего.

Задушевным дролечкой?..Но и то, коль вслушаться,Ну вот ни на столечко,Ни на капелюшечку

Не подходит к любому,Не идет к желанному…Любо ли, не любо лиБатюшке, —По раннему

 По утру за реченькуЯ пойду к подруженькам.Может, там словечикоПодыскали нужное.

Может, у подруженекПравильное, новоеДля родных да суженыхИмя облюбовано.

«Шла я нынче заимкой…»

Шла я нынче заимкой,На снега глядела.Чего за ночь заинькаНапетлял, наделал!

У плетня у каждого,С умыслом ли, нет ли,Вереск он обхаживал,Затягивал петли.

А местами — пуститсяЧерез пни и кочки:От куста до кустикаПо четыре точки.

Я милого — мучиласьСлушала весь вечер,До чего ж закрученыУ милого речи.

Хоть и непонятные,Но уж так красивы…Слушала да пятилась,Свету не гасила.

Я сноровку дикуюЗаячью-то знаю,Знаю, когда прыгаютИ когда петляют.

«У ворот в цветах и лентах лошадь…»

У ворот в цветах и лентах лошадь.Заждались девчата за избой.Ты бы взял гармонику, Алеша,Ту, что с зеркалами и резьбой.

Ту, с которой на море не зябли, —Шумную,В четырнадцать басов,Мы возьмем твои топор и грабли,Девушки управятся с косой.

Отвалили бы да затянули:«Партизаны брали города» —Травы бы колени подогнули,Хлынула бы на берег вода!

И березовое мелколесьеЗацвело б, как яблоневый сад!Захвати с собой, Алеша, песнюТу, что разучили год назад.

«Ни покоя тебе, ни просто…»

Ни покоя тебе, ни простоТишины. Берега кипят.И вода шестибального ростаОбдает с головы до пят.

Утром гребни белее мела.Скрип камней прознобит насквозь,Синий свет пронижет все тело,Ветер выдует каждую кость,

И уже никуда —УгрюмыйИли радостный —Не уйдешь,Никуда не уйдешь от шумаИ от скрипа своих подошв, —

Ни в ущелья Урала,Ни в падиВологодских трущоб, —Никуда!..………….Так — от самого первого взгляда,Покорившего навсегда.

Туча