Смерть пахнет сандалом - Мо Янь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большой широкий письменный стол, на нем – четыре драгоценности рабочего кабинета[76], на стене – свитки с каллиграфическими надписями, в углу – подставка для цветов, на ней – цветочные горшки, а в них – цветы. Ну и еще солнечный свет, проникающий через прозрачные квадратики окна. Это и многое другое она смогла понемногу разглядеть после того, как отступил наплыв чувств. Пока она отдергивала портьеру и вбегала в кабинет, ее глаза видели лишь барина. Он был в свободной повседневной одежде, полулежал в высоком кресле с резной спинкой и подлокотниками. Ноги в белоснежных хлопчатобумажных чулках покоились прямо на столе. Уездный, похоже, испугался и в растерянности поспешно убрал ноги со стола. Он сел в кресле прямо, положил книгу и уставился на нее:
– Ты…
Теперь они смотрели в глаза друг другу, и этот взгляд красной нитью сплетал их воедино. Она чувствовала, что опутана невидимыми узами с головы до ног, и из этих пут ей было не под силу вырваться. Бамбуковая корзинка и сжатый в руке нож упали на квадратные плитки пола. Нож сверкнул, но она этого уже не видела, как и он. От собачьих ног разносился аромат, но она его не чувствовала, как и он. Из глаз брызнули горячие слезы, они вырывались из глазниц, стекали по мокрому лицу, замочили одежду на груди. В тот день она была в шелковой сиреневой кофте с яркой зеленой каймой на рукавах, воротнике и по подолу. От высокого стоячего воротничка шея казалась еще более белоснежной. Высокие груди бездумно ворковали под одеждой. Чуть порозовевшее лицо, миловидное, нежное, робкое и застенчивое, походило на цветок лотоса в каплях росы.
В душе начальник Цянь был глубоко растроган. Будто спустившаяся с небес красавица походила на возлюбленную, встреченную после долгой разлуки. Он встал, обошел стол, не сводя с нее глаз. Острым выступом набил себе синяк на бедре, но не ощутил этого. В его сердце оставалась лишь одна эта красавица, похожая на готовую прорвать тонкие стенки куколки и расправить крылья бабочку. Кроме нее для него в этот момент не существовало ничего. Его глаза повлажнели. Дыхание стало тяжелым. Он протянул руки, раскрыв объятия. Когда до нее остался один шаг, он остановился. Оба не сводили друг с друга глаз, полных слез. Силы накапливались, жар усиливался. В конце концов – неизвестно, кто был первым, кто вторым, – оба молниеносно провалились друг в друга. Они сплелись, как две змеи, вкладывая в объятия всю силу. Оба перестали дышать. Суставы тел захрустели. Устремившиеся друг к другу губы сомкнулись. Сомкнулись и склеились. Он и она закрыли глаза. Лишь горячие губы и языки сошлись в неудержимом поединке не на жизнь, а на смерть, все перевернулось вверх дном. Заглатывая друг друга, пылающие жаром губы плавились, как солодовый сахар… Потом все пошло своим естественным чередом. Как говорится, когда тыква созревает – черенок сразу отпадает. Никакая сила уже не могла их остановить. Среди бела дня в величественном кабинете, где не было ни ложа, украшенного слоновой костью, ни брачного одеяла с утками-мандаринками, он и она сбросили более не нужные им одеяния, породив очарование на полу, и прямо там, посреди квадратной плитки, обратились в небожителей.
Глава 7. Скорбная песнь
1
2 марта 1900 года, второе число второго месяца 37-го года по 60-летнему календарю, 26-й год правления императора Великой Цинской империи Гуансюя. По преданию, именно на второй день второго месяца залегший дракон поднимает голову. Весеннее солнце входит в силу, над землей начинает подниматься пар. Не за горами то время, когда в поле выходят быки, проводится боронование и влагозадержание. В этот день в поселке Масан, входящем в уезд Гаоми на северо-западе Поднебесной, обычно устраивают ярмарочный день. Плевавшие всю зиму в потолок крестьяне собираются вместе по делу и без дела. Те, у кого нет денег, бродят по улице, глазеют вокруг, смотрят бесплатные представления. Те, кто при деньгах, едят свежеиспеченные булочки, сидят в чайных, пьют подогретое вино. Стоит ясная солнечная погода, хотя временами еще и поддувает северный ветерок. И все же наконец-то наступили первые по-настоящему весенние деньки, легкий холодок уступает теплу, красивые женщины уже сменили неуклюжие куртки и штаны на ватной основе на изящные платья и халаты на подкладке, открывающие ладные фигуры.
Ранним утром Сунь Бин, хозяин «Чайной Суня», с коромыслом на плече и деревянными ведрами забрался на высокую дамбу, спустился на деревянную пристань у реки Масан и набрал чистой воды, чтобы приготовиться к очередному дню торговли. Он заметил, что еще вчера плававший у берега раскрошенный лед за ночь растаял, и бирюзовую поверхность воды теперь покрывала зыбь, а над рекой поднимался холодный пар.
В начале прошлого года было не так холодно, весна ранняя, осень дождливая, но ни града, ни саранчи, считай, шестьдесят-семьдесят процентов урожая собрали. Войдя в положение простого народа, начальник уезда Цянь доложил наверх о наводнении и освободил жителей Гаоми от пяти частей податей, жизнь народа даже по сравнению с богатыми урожаями прошлых лет стала вдруг немного более зажиточной. В благодарность о заботе начальника народ скинулся на почетный зонт с именами дарителей и избрал Сунь Бина, чтобы преподнести дар главе уезда. Сунь Бин настойчиво отказывался, но земляки стали сетовать на него как на бездельника, и зонт попросту бросили в торговом зале его чайной. Сунь Бину ничего не оставалось, как положить зонт на плечо и пойти в управу к уездному Цяню.
Сунь Бин отправился на поклон к начальнику впервые с того времени, как ему
