Холод и яд - Виктория Грач

каплях воды, быстро стынущих в холоде квартиры, с длинными тёмными мокрыми волосами и даже с красными припухшими глазами – плакала, куда ж без этого, – казалась такой красивой, что в мозгу стало совсем пусто.

Пальцы Вари нетерпеливо шевельнулись в воздухе:

– Фил…

Фил торопливо впихнул в Варины руки одежду. Дверь ванной хлопнула. Показалось, что ещё громче и суровее, чем прежде. «Обиделась, что ли?» – Фил растерянно растёр ладонью лицо и метнулся в кухню: выключать чайник.

Он перебрал жестяные коробочки с чайными листьями и в маленьком чайничке заварил мятный – Варе сейчас не помешает успокоиться. Фил наугад выхватил из полусотни кружек себе самую симпатичную бело-синюю, с футбольным мячом и плеснул туда крепкого чая. Ему тоже не помешало бы успокоиться. Безмолвно выползла из ванной Варя и прошаркала до кухни, в полной тишине похлопала шкафчиками, откуда-то выудила заначку: большую шоколадку.

– Спасибо, – обхватив обеими руками кружку, рвано улыбнулась Варя, – угощайся.

Зашуршали горькой шоколадкой. Варя нервно потягивала чай, шумно дышала. Тихий стук её кружки о столешницу в этой тишине показался оглушительным, Фил невольно содрогнулся и поднял глаза на девушку. Свою девушку – от этой мысли на губы наползла совершенно неуместная улыбка. Варя зарылась пальцами во влажные волосы и закрыла ладонями лицо.

Только было видно, как она нервно кусает губы, пытаясь сдержаться.

– Бред какой-то, – сипло выдохнула она, – у меня в голове не укладывается. Представляешь… Я… Пошла, с мамой голосовухами перекидывалась. Повезло: у неё семинар на семинаре сегодня, не придётся объясняться сильно. И тут телефон рванули. А у меня мысль одна: если я сейчас его потеряю – мне капец. Там же… Все фото, все номера, все заметки.

Варя отняла ладони от лица. На ресницах растаявшими льдинками блестели слёзы, ладошки друг за другом растирали глаза. А слёзы всё катились и катились, смешиваясь с каплями пара после ванной. Фил жадно глотнул чая: «Абсурд. Не помогает мята успокоению!» Жгучая ярость на самого себя, на свою неповоротливость и тормознутость периодически накатывала волнами. Если бы он не пустил её одну, если бы вовремя сообразил проводить, всё бы было по-другому. Она бы не плакала перед ним истерично, а он бы не ощущал себя идиотом.

– Я такая дура! Илья… Какой Илья! Это какая-то жесть! Это они специально! Он требовал денег, дозу. Зря мы выбросили наркотики! – Варя всхлипнула и закрыла ладошкой рот.

– Ва-арька-а-а! – сквозь зубы прорвался сдавленный вой подбитого зверя.

Стул грохнул и чудом не упал, когда он подскочил к Варе и рывком поднял её на ноги. Варя дрожала. Нервно хрипло всхлипывала, тряслась и твердила про теорию заговора, про полицейских и про то, что она совершенно ничего не может. Даже постоять за себя.

– Я так испугалась!

Фил осторожно притянул Варю к себе, крепко сжимая руки на её спине. Её ладони неуверенно скользнули по его талии, холодя кожу даже через ткань, а потом сплелись в замок на пояснице. Варя перестала плакать. И только с каждым вдохом всё сильнее вжималась в Фила, словно хотела стать его частью, спрятаться внутри него. «Плохая идея…» – качнул головой Фил, плавно отстраняя Варю от себя.

– Не плачь, Варь.

Филу хотелось сказать ещё много чего: что Варя была удивительно спокойна, пока шла до дома, что Варя сумела удержать телефон и даже подняться, что он дурак, который не успел вовремя. Но всё это казалось неуместным. Совершенно не тем, что ей нужно было сейчас. Поэтому он тихо повторил:

– Не плачь…

– Всё хорошо, – пальцами размазала по щекам слёзы и совершенно не убедительно кивнула: – Честно-честно. Это не я – слёзы… Они сами… Катятся.

Хихикнув, развела руками. Фил хохотнул в ответ, погладив её по плечу. Варя зябко поёжилась и обняла себя за плечи:

– Так странно, Фил, как будто сериал какой-то. Ну, там… Наркоманы, менты, нападения.

Варя снова содрогнулась, отворачиваясь к окну, и Фил тенью скользнул в её комнату. Сорвал с пса большую тёплую толстовку и тихо вернулся к Варе. Она словно и не заметила его отсутствия: стояла у окна, глядя на мерцавший грязно-золотистыми огнями в сгущавшихся сумерках город, задумчиво барабанила пальцами по плечам и вполголоса рассуждала о полицейских и о том, что она совершенно запуталась в происходящем.

Фил мягко накинул на неё толстовку, бережно погладив по плечам. Варя испуганно дёрнулась: так обычно содрогался Артём, когда кто-то подбирался к нему со спины.

– Пугаешь, – шепнула Варя, туго сглотнув.

– Прости, – неловко улыбнулся Фил. – Ты забавно пугаешься.

В кухне было абсолютно тихо. Ни треска часов, ни шороха соседей сверху – только слабые звуки улицы из приоткрытого окна. И эту тишину нарушить было как-то странно боязно, так что, когда Варя перекинула тяжёлые мокрые волосы на грудь, Фил бережно поправил толстовку на её плечах и плавно прижал к себе. Чтобы ощущать корично-апельсиновый запах её влажных волос. Чтобы чувствовать её тепло.

Чтобы быть с ней.

Варя приподняла уголки губ. Её руки, вынырнув из-под толстовки, коснулись его ладоней. Пальцы очертили края сбитых костяшек, погладили шрам от сигареты. Варя обеспокоенно качнула головой:

– Возьми аптечку.

– Забей, – выдохнул в самое ухо Вари Фил. – Первый раз, что ли.

Варя беззвучно хмыкнула. Нежные ладони накрыли его руки полностью, пальцы переплелись с пальцами, как смогли. Блаженное успокоение теплом растеклось по телу.

Их отражение растворялось в серо-лиловом воздухе улицы, расплывалось по мутному стеклу. Они словно бы сливались воедино друг с другом и с этим городом. Фил прижался щекой к Вариному виску, покусывая губу.

Варю хотелось обнимать и целовать, но с каждой попыткой в душе из ниоткуда вырывался страх, лёгкий, вёрткий, неуловимый, как призрак из детских ужастиков. Фил боялся сделать что-то не так, переборщить, поторопиться: Варя казалась такой хрупкой, словно сотканной из воздуха и весенней наледи – эдакой Снегурочкой, которая в любой момент может растаять от его огня. Но отступить и оставить Варю тоже не мог.

– И что же мы будем делать, Фил? Мы теперь точно знаем, что это не Муромцев. Илья не самый приятный тип, да. Но не мерзкий. У него глаза печальные. Хотя, конечно, из меня ещё тот знаток человеческих душ…

– Ничего. Прорвёмся!

Снова замолчали. У Фила не было идей – было лишь отчаянное желание вселить в Варю уверенность в том, что они со всем справятся (даже если это не так).

– Может, я сейчас скажу глупость, Варь, но я самый счастливый человек.

Варя тихонько хмыкнула и мягко развернулась к нему лицом. Фил ожидал, что она сейчас вновь его нежно обзовёт балбесом и позовёт смотреть