Ослепительный цвет будущего - Эмили С.Р. Пэн

Цзинлинь вытягивается, стараясь разглядеть получше.

– Представляешь, ты тоже была когда-то такой крошечной. – Ее отец широко улыбается. Его лицо блестит от пота, отчего цвет его радостной улыбки становится еще ярче.

В комнату поспешно входит акушерка, раздает указания и заново пеленает новорожденного.

– Цзинлинь, – говорит она, – ты теперь старшая сестра. У тебя появилась очень важная роль. Ты к ней готова?

Глаза Цзинлинь широко раскрыты и смотрят не мигая.

– Сегодня твоя жизнь изменилась. Теперь у тебя по-явился человек, о котором нужно заботиться. Для начала ты как старшая сестра можешь пойти и подготовить кухню, чтобы я вскипятила воду. А потом мы всё помоем и продезинфицируем.

Цзинлинь кивает и исчезает за дверью.

Юаньян берет ребенка на руки и целует плоский носик. Какое же это волшебное маленькое существо, прекрасное и теплое.

Она светится счастьем, но одновременно думает о родной матери, которая когда-то так же держала ее на руках – только-только появившуюся на свет; о матери, которая решила продать своего новорожденного ребенка. Юаньян подносит малыша ближе к себе, глубоко вдыхая. Ее новорожденная девочка невероятно вкусно пахнет – лучше, чем самые изысканные чайные листья Алибунских гор.

– Они будут лучшими подружками, – говорит ее муж, сияя. – Две наши маленькие девочки.

– Да, – отвечает Юаньян, согретая этой мыслью. – Лучшими подружками.

Вспышка. Свет меняется.

В гостиной, которую я не узнаю, Юаньян мечется кругами между двумя парчовыми креслами. Она постарела на пару десятков лет. У нее короткие волнистые волосы; серебристые прядки поблескивают на свету. Уголки глаз начинают опускаться и покрываться морщинами.

– Цзинлинь, пожалуйста, – произносит она, – поговори с ней. Она несчастлива.

Что-то в этом воспоминании ощущается иначе. Мне требуется мгновение, чтобы понять: я вижу происходящее глазами Цзинлинь. Изображение нечеткое – все кажется более расплывчатым, чем обычно. Сложно разглядеть лица. Я чувствую сладкий цветочный аромат – значит, я нахожусь в памяти Цзинлинь.

Она превратилась в молодую женщину. Волосы уложены в аккуратный пучок. Простое платье с пухлыми, вздымающимися рукавами висит на плечах.

Юаньян вздыхает.

– От тебя никогда не было столько проблем! Ты всегда была такой целеустремленной.

– Хватит нас постоянно сравнивать, – тихо произносит Цзинлинь.

Юаньян качает головой.

– Тебя она послушает. Скажи, что ей нужно постараться, что она должна определить приоритеты.

– Скажу, – коротко произносит Цзинлинь, чтобы успокоить мать. Но она знает, что ее младшая сестра отличается от нее по духу, что в ней живут другие амбиции. В голове ее сестры тысячи разных идей и мыслей – даже сейчас, когда она только оканчивает старшую школу. Мечты, которые простираются дальше обыденных желаний быть идеальной дочерью, идеальной женой. Ее сестра – при хорошей поддержке и правильных намерениях – может стать великим музыкантом.

Цзинлинь абсолютно убеждена в том, что ее сестра может стать успешной, может стать знаменитой, может стать любимой всем миром – миру только нужно о ней узнать. То, как ее сестра управляется с фортепианными сонатами и концертами, не имея возможности практиковаться дома ни на чем, кроме сломанного стола, – это настоящее волшебство. В пальцах ее сестры определенно заключено что-то неземное. Что-то, чего остальные члены их семьи понять не могут.

– Спасибо, Цзинлинь, – говорит Юаньян; ее голос наполнен облегчением. – Ты всегда знаешь, что делать. Она послушает тебя, я уверена.

Цзинлинь тоже уверена, потому что точно знает, что сказать сестре: усердно заниматься – да. Определить приоритеты – да. Но еще – понимать, что, если ее приоритеты отличаются от тех, которые пытаются насаждать родители, в этом нет ничего страшного. Если им потребуется время – пусть даже годы, – чтобы понять эти приоритеты, то она, Цзинлинь, всегда будет рядом, будет поддерживать сестру и попытается помочь маме и папе понять: некоторые вещи стоят того, чтобы ради них отказываться от всего остального.

Все меркнет с электрическим гудением. На смену цветам приходит темнота, затем – вспышка, переходящая в новое воспоминание.

У входа в терминал международного аэропорта Чжунчжэна Цзинлинь сжимает запястье младшей сестры. Дори уже взрослая девушка, студентка; она готовится впервые отправиться за границу. Цзинлинь с трудом в это верит. Юаньян стоит за ними – ее лицо скривилось в явном неодобрении.

– Все взяла? – спрашивает Цзинлинь.

Дори кивает.

– Если бы ты тоже подала документы на зарубежную программу, мы могли бы поехать в Америку вместе.

Цзинлинь виновато улыбается.

– Но если мне удастся этим летом дописать диссертацию, я смогу рано окончить университет. И сэкономить деньги на учебу.

Вздох.

– Знаю, ты права.

– Поезжай, изучай свою музыку. Вдохновляйся. Лето пройдет, и скоро ты снова будешь дома. – Лицо Цзинлинь светится гордостью за сестру. – У меня для тебя подарок.

Глаза Дори загораются.

– Что это?

– Сюрприз.

Цзинлинь достает из кармана небольшую коробочку. Она наблюдает, как младшая сестра развязывает кремовую ленточку, снимает крышку. Внутри, поблескивая гладким камнем дымчатых оттенков темно- и бледно-зеленого, – нефритовая цикада. Настолько искусно сделанная, что кажется, она настоящая и в любую секунду может запеть.

– Цзинлинь! – восторженно ахает Дори.

– Я обошла шесть ювелиров, чтобы найти самую идеальную цикаду, – говорит Цзинлинь. – Я помню, ты их обожаешь.

– Какая прелесть! Я никогда не видела ничего красивее.

Цикада повисает на блестящей цепочке в самой середине маминой груди, прямо над сердцем.

– Цепочку нашла мама, – сообщает Цзинлинь, поворачиваясь к их матери. Юаньян первой отводит взгляд.

– Спасибо, – произносит Дори. – Я буду носить ее каждый день.

Сестры счастливо смотрят друг на друга.

– У меня для тебя тоже кое-что есть, – говорит Дори. – Наши мысли схожи.

Теперь уже она достает коробочку – богатого красного цвета, который приносит удачу; верхушка сложена в форме оригами.

Цзинлинь широко улыбается, разделываясь с крышечкой. На дне, покрытом темным бархатом, лежит браслет из овальных камешков нефрита – каждый похож на бутон цветка и обрамлен золотом.

Она оборачивает браслет вокруг запястья и застегивает. Он идеально сидит на ее руке.

Все дрожит, как при землетрясении. Цвета затухают. Электрическое гудение вырастает в такой громкий рев, что мои уши начинают болеть.

Цвета вспыхивают и гаснут. Вспыхивают и гаснут.

Вспыхивают…

Гаснут.

66

Падение. Шлепок на пол. Кашель сквозь облако пепла.

Пепел повсюду: он ровным слоем покрывает стены и каждую поверхность в моей комнате. На полу – холмики и завихрения; все вокруг – мертвого, мутно-серого цвета. Сестра… У мамы есть сестра. Но где же она?

Бабушка c усилием поднимается с постели; кажется, она сама не своя.

– Уайпо, – начинаю я.

В голове все до боли расплывчато. Какие нужны слова, чтобы задать вопрос?

Пошатываясь всем телом, бабушка проходит через комнату и выходит за дверь.

Вперемешку с пеплом: