Сцены сексуальной жизни. Психоанализ и семиотика театра и кино - Дмитрий Александрович Ольшанский

О чём нам говорит Книга Иова? На спор с дьяволом Бог решает испытать крепость человеческой веры и для этого избирает праведника, которому ниспосылает лишения и невзгоды с тем, чтобы проверить твёрдость его убеждений. То есть Иов становится жертвой божественного любопытства, жестокого эксперимента: как долго человек может терпеть боль, не отказываться от своих убеждений. Бог ставит над ним такой психологический эксперимент. Позднее подобные опыты любил описывать маркиз де Сад, который, как можно судить, отлично знал Библию.

Иов задаётся вопросом о желании Бога: для чего Бог посылает эти страдания? — спрашивает он себя, — есть ли у Бога какая-то цель? Чего он хочет от меня? Для чего Бог поступает так несправедливо? Может быть, он испытывает меня? А может быть, его промысел вообще не поддаётся человеческому разумению и мы никогда не сможем понять, зачем Бог допускает зло? — На все эти вопросы Иов так и не получает ответа, Бог ничего не объясняет ему и герой остаётся в неведении.

Иов говорит: «Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» [Иов, 2:10]. Тем самым он ставит большую теологическую проблему, давая понять, что от Бога может исходить не только добро, но и зло. Господь посылает людям и то и другое, точнее то, что мы люди называем добром или злом, а в глазах Господа это может быть что-то совершенно иное. Но наша задача благодарно принимать от Бога и добро и зло, и благие деяния и жестокие поступки. Таков урок веры.

Впрочем, непонятно, зачем Богу понадобилось проверять Иова, если, будучи всеведущим существом, Бог и так знает, как устроена душа каждого человека, а кроме того, он знает и прошлое и будущее, поэтому результат любого эксперимента известен Ему заранее. И как поведёт себя Иов Бог знал заранее. Получается так, что он заставил страдать ни в чём не повинного человека просто так, просто, чтобы доказать Сатане силу человеческой веры.

Этот факт тоже влечёт за собой любопытный вопрос: почему Бог поддаётся на провокации дьявола и делает то, что тот хочет и использует праведников как подопытных кроликов? Или, может быть они заодно? Или, может быть, Бог — это и есть Левиафан, который наслаждается страданиями людей? «Он губит и непорочного и виновного. Если этого поражает Он бичом вдруг, то пытке невинных посмеивается.» [9: 22–23]

Архиерей у Звягинцева прямым текстом говорит это: «Всякая власть от Бога», поэтому любой террор, любое насилие, любой садизм — богоугодны. Бог — это и есть Левиафан, который «посмеивается над пытками невинных». То есть он рисует нам образ Бога-садиста, который требует всё новых и новых жертв. И вот главный герой фильма становится ещё одной такой жертвой.

Нельзя не обратить внимание на то, что жертва Иова является прообразом жертвы Христа, который гибнет безвинно для того, чтобы искупить вину всего рода человеческого. Но в чём разница между ними? — Жертва Христа — это жертва искупительная, мессианская, телеологическая, то есть он умирает для высшей цели, для того, чтобы искупить грехи всего человечества, то есть его смерть — это такой бессрочный кредит за все прошлые и все последующие деяния всех людей на свете. Своей смертью он искупает всё. В этом смысле можно сказать, что Христос умер не зря, он принёс себя в жертву за всех остальных людей.

А для чего страдает Иов? Спасает ли он кого-нибудь своими страданиями? Или, может быть, спасается сам? — Нет, не спасается. Помогают ли страдания ему очиститься, самосовершенствоваться и стать более праведным духом? — Тоже нет. Иов никого не спасает, никому не помогает, его жертва не является искупительной, она не приносит пользы ни ему, ни другим людям. Зачем же Бог обрекает праведного человека на бессмысленные и бесцельные страдания? Для чего Бог причиняет мучения человеку безо всякой цели? Или в контексте теодицеи: зачем Бог совершает зло? — Для Иова этот вопрос остаётся без ответа.

То же самое можно сказать и про героя фильма: ради чего он страдает? За какие прегрешенья он несёт судьбы мученья? Неужели мы заранее не знаем, что государственный аппарат сильнее отдельного человека, к тому же довольно слабого и пассивного? Уже после первой его реплики становится понятно, что герой Алексея Серебрякова плохо кончит, внутренние конфликты, которые разрывают персонажа, рано или поздно станут внешними, а поскольку решать он их не умеет и даже не пытается, рано или поздно это приведёт к драме.

Жертва главного героя фильма тоже не мессианская, никому от неё не делается лучше, нам даже не показывают упивающегося своей победой мэра, напротив, в финале картины он довольно трогательно и человечно общается в церкви со своим сыном. Никакого торжества зла и пира сатаны мы не видим, зло в мире Звягинцева творится довольно рутинно, повседневно и скучно.

Можно сказать, что тема зла является центральной в творчестве Звягинцева, зла, абсолютного и беспричинного и обыденного. Если в предыдущем фильме «Елена» это зло было персонифицировано в женщине, которая без каких-либо причин убивает своего мужа и торжествует в финале картины, то в фильме «Левиафан» это зло воплощается в государственном аппарате, оно становится метафизическим. Это не просто бытовое преступление отдельного человека, а мировая и даже божественная сила.

Слова ветхозаветного пророка могли бы стать эпилогом к фильму Звягинцева: «Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх» [Иов, 5:6]. Быть жертвой и сгореть в огне божественного наслаждения — в этом и состоит смысл и цель жизни по Звягинцеву. Либо потерять Бога, либо стать для него жертвой — это тот выбор, который совершает для себя каждый человек.

Диалектика любви и боли

(о спектакле Романа Виктюка «Маскарад маркиза де Сада», Театр Романа Виктюка)

Спектакль «Маскарад маркиза де Сада» продолжает диалектику господина и раба, с которой Роман Виктюк работает многие годы. Герои его новой постановки вовлечены в сложную сеть надзора и наказания, доминирования и подчинения, притворства и истины. Режиссёр использует одну из излюбленных своих мифологем, что только в карнавале возможно появление истины, только надев маски, герои становятся теми, кем они являются на самом деле. Истинные чувства являют себя только под маской формального устава, на искренность способен только вертухай; именно он, охранник маркиза, признаётся ему в почитании и любви. Вовлечённые в дисциплинарный театр пенитенциарной системы, герои играют в предлагаемых обстоятельствах одни роли, тогда как в их духовном будуаре разыгрываются совсем иные