Настоящие индейцы - Олег Дивов

Я переглянулась с Сантой. В общем, терять нам нечего, нас уже приговорили.

— Я скажу. Я знаю обычаи. Я была в старом храме со своими слугами. За то, что Духи позволили мне там жить, я заплатила честную цену. Я привела туда много плохих людей, и я не прикоснулась к ним, Духи сами взяли их. А других плохих людей мы убили сами, но мой слуга знает слова, и Духи поняли, что мы убили плохих людей для них.

— Ты устроила Духам пир? Ты великая колдунья!

— Я нарочно брала плохих людей, чтобы Духи сразу захотели насытиться ими. Я ходила на Большое Поле, где поселились те, кого проклинают во всех лесных деревнях. Чужаки. Я выманивала их и приводила в храм. Еще я велела своим слугам стеречь лес. И когда плохие с Поля приходили в деревни, я и мои слуги убивали их, и всех забрали Духи. Духи теперь долго будут сытыми, так много плохих людей я привела им. Когда плохие увели в плен женщин и детей из деревни, я велела своим слугам отбить их у плохих, и всех отбили, и еще отбили вон ту рыжую чужачку, которая попросила меня, чтобы я взяла ее в служанки, и я взяла. Она умеет лечить раны и знает о других болезнях. Она рассказала мне про плохих людей. Они совершили святотатство, какому нет прощения. Они украли святыню из храма. И мой долг — вернуть ее народу Саттанга. Для того я и пришла с неба.

Старухи качали головами.

— Скажи, великая колдунья, кто еще может сказать про твои слова, что так и есть?

— Я могу! — живо воскликнула Дженни, которой на ухо переводила Санта. — Я видела! Пришли индейцы, много, и принесли большой-пребольшой ящик. Тех индейцев всех убили. И ждали, что придет лодка с неба, и заберет этот ящик. Лодка пришла, но слуга колдуньи, — Дженни показала на Макса, — сломал ее, и лодка не смогла опуститься на землю, так и улетела назад. А я видела тот ящик. Он стоит в подземелье. В нем нет щелей, совсем нет. Но каждую ночь после заката он начинает светиться, и всем плохим становится тоскливо, а ящик сияет до рассвета. Никто не знает почему. Я пошла туда и помолилась, чтобы мне можно было спастись. Как только я помолилась, на следующий день пришла великая колдунья и меня спасла. И она не просто посылала слуг в бой, она сама билась, как ваши мужчины не умеют.

Старухи слушали с окаменевшими лицами.

— Многие могут сказать, что это правда, — добавила Санта. — Много лесных деревень, куда ходили слуги великой колдуньи. Спросите у людей, и люди скажут правду. Они покажут вещи, какие остались от плохих людей, что вошли в храм и не вышли.

— Я скажу дальше, — продолжала я. — Когда я взяла в служанки Дженни, то поняла, что надо делать. Надо идти и звать на помощь наших воинов. Мы попрощались с Духами и ушли, похоронив за собой все, что остается после человека. Мы ушли далеко, в деревню. Там была простая земля. Мы пересекли реку, и тогда на нас напала гвардия. Моих слуг схватили, а я отвела глаза напавшим и спаслась. Я вернулась в деревню, увидела, что все убиты и брошены непохороненными. Я стала готовить их для похорон. Из лесу вышли еще двое, и они помогли мне. Я зажгла большой костер, в котором сгорели мертвые тела. Потом я поехала в город, к людям моей крови. Я зашла к ним в дом, попросила воды и еды. Они насыпали мне яд в питье, от которого я уснула. И проснулась здесь, где меня призвали к Хессу. Он произнес неправедный приговор. Когда меня привели к болоту, где держали в плену моих слуг, я догадалась, что один из индейцев чтит правду, и велела моим слугам поговорить с ним. Его зовут Нун, и спросите его. Он видел, какую пищу я ем, и сказал своим товарищам, что я колдунья. Утром он повторил эти слова тем, кто пришел ему на смену. Но они не послушали его. Они захотели получить от меня силой то, что обычно получает мужчина от женщины. Я убила одного, раздала оружие своим слугам, мы убили остальных. И пошли прочь. Жена моего слуги утратила разум по воле Духа, она кричала и делала глупости, поэтому нас поймали. Хесс наказал всех как мужчин, и все доказали, что они мужчины. Теперь ты знаешь мою правду.

Старухи ужаснулись.

— Хесс совсем спятил! — воскликнула одна. — Великие беды падут на Саттанг, если вожди да вельможи перестанут чтить заветы предков! Нельзя оскорблять колдуна. Нельзя хватать того, кого отпустили сами Духи.

— Какая страшная правда у этой колдуньи! — добавила вторая. — Только великую колдунью Духи пошлют в мир с такой правдой!

Они причитали, ворчали и ругались. Потом старшая сказала твердо:

— Надо привести сюда первенцев. Пусть великая колдунья сама скажет.

Господи, только этого мне не хватало. Я уже не питала иллюзий насчет Саттанга и всерьез опасалась, что мне предложат собственноручно провести резню первенцев.

Не сильно-то и ошиблась, к слову.

Пришла целая толпа. Женщины вели мальчиков — от года до десяти примерно. Восемь детей. Дети шли молча, с обреченными лицами, сжав губы. Матери поставили их на колени в ряд передо мной и застыли за спинами, придерживая детей. Старуха протянула мне нож:

— Вот. Решай. Можешь приказать своим слугам заколоть их. Дети плохих отцов тоже плохие.

Ну все, с меня хватит.

Я провернула нож в ладони — и протянула его старухе рукояткой вперед.

— Мое решение может быть оспорено?

— Нет.

— В том, что те мужчины были плохи, виновен весь род. Их отцы, братья, сестры и жены.

У старух окаменели лица.

— Несправедливо наказать лишь первенцев, как будто остальные не виновны. Я назначаю кару не только первенцам, но и всему роду, из какого произошли их отцы. И наказание кладу такое. Первенцы должны загладить вину своих отцов, которые оскорбили не меня, но высшие силы, каким угодно было привести меня на Землю-Без-Имен. Для того я запрещаю этим мальчикам становиться воинами. Пусть они пасут скот, пашут землю и растят зерно для каши, пусть ищут воду и золото, пусть торгуют и изучают законы. Я позволяю им браться за оружие лишь для охоты на дикого зверя, для обороны своего дома и для защиты жизни своей и родных. Я запрещаю им служить воинами за деньги и ради славы. А их родам я назначаю следить, чтобы эти мальчики не умерли, не попали в плен, не остались без потомства. Я запрещаю их родам продавать этих первенцев в рабство или отдавать за долги. Если первенец захочет уйти за небо, то весь род обязан последовать за ним, так, как будто им приказал вождь. Я запрещаю родам отдавать в другие роды матерей первенцев, как будто они худые жены, но коли сами захотят — пусть идут. А лучше пусть остаются в роду своего мужа, и пусть отцы их мужей кормят их как сестер. И как будет это сделано, с их родов снимется вина за плохих мужчин.

Стало подозрительно тихо. Я подумала, что назначила слишком тяжелую кару. Ведь индейцу проще всего добыть золото и славу в гвардии. Я же обрекла этих мальчишек на мирную жизнь, которую здесь не особенно уважали. С другой стороны, если бы их убили, то золота и славы точно не видать. Но, может быть, здесь считают — лучше быть мертвым, чем бесславным?

— Мудрое решение, — изрекла старуха. Оглянулась на товарок. — Мудрое!

— Да, по старому закону первенцев не закалывали, — поддержала ее товарка. — Их обращали в рабство.

— Точно! Точно! И еще Духам служить отправляли! Какое наказание Духи положат, такое и выполняли! Мудрое решение! По старине и правде!

— Да, — медленно и густо сказала главная. — Большое решение. Очень большое. Славное решение. Когда кара на весь род падет, никому уже не захочется воспитывать дурных сыновей. Правильное решение. Отныне и мы станем судить так.

Я смотрела на одну из женщин. Она прижимала к груди годовалого мальчишку. Совсем юная девчонка. Ее муж погиб, возможно, от моей руки. А теперь она привела ко мне сына. Скорей всего, единственного. И вряд ли ее кто возьмет теперь замуж — после первого-то мужа-неудачника. Что ж, пройдет немного лет, и у нее снова будет кормилец. Индейские дети рано взрослеют. Да и семья ее мужа вынуждена будет помогать.

Когда старухи ушли, Санта придвинулась ко мне:

— Делла, ты хорошо знаешь наши законы.

— Да вовсе не знаю.

— Мудро судишь. Женщины очень довольны. Я сказала, что царь хочет взять тебя на ложе. Все сказали — хорошо бы в жены, добрая вышла бы царица. Если так, тебя полюбит народ. У нас давно не было хороших цариц. Все сидели на женской половине и шили одежду да рожали детей. А в старину наши царицы вершили суд. Был совет стариков и был совет старух. И царь правил мужчинами, а царица женщинами. В те времена, говорят, взрослый мужчина не смел перечить своей матери, а сына мог и побить за то, что он невежлив со старшими женщинами. То было время, когда Мать Чудес сошла с неба по золотой лестнице. Сейчас-то все испортилось. Но ты напомнила нам о старой правде.

— Слушай, а колдуньям вообще можно замуж выходить?