Настоящие индейцы - Олег Дивов

Чуть поодаль Санта, уперев руки в бока, ругалась со стражей. Она говорила так быстро и с такой экспрессией, что я не разбирала и трети ее слов. Слева, демонстративно сжав губы, восседала Ида с мокрыми от слез щеками.

— Санта отняла у нее воду, — рассказала Моника. — А коммандер не позволил ей драться. Теперь она плачет и твердит, что мы убили ее ребенка, которому нужна вода. Ты ушла в гости к Духам. Это опасно, если уходишь надолго. Если человек долго гостит у Духов, он может остаться там навсегда, и тогда его надо позвать обратно, и для этого нужна вода.

— Обморок, — односложно объяснила Дженни. — У тебя был обморок. А Санта рассердилась и пошла ругаться со стражей. Кажется, она хочет, чтобы позвали Нуна, того индейца, который знает федеральный. Не знаю зачем.

Зато Санта отлично знала, зачем ей Нун. Через полчаса ругани она добилась своего: охрана криком вызвала мальчишку из ближайшего шатра и послала его за Нуном.

Суета усилилась, потому что Иде принесли еду и свежую воду. Она с довольным ворчанием развернула салфетку, и я едва успела повернуться на бок. Меня вырвало. Господи, они выдали ей кусок непрожаренного мяса. Мяса с кровью, свежего, и меня от этого запаха вывернуло, как тогда в лесу.

— Что это с ней? — я обнаружила над собой одного из стражей.

— Мясо, — зачем-то прохрипела я. — Ненавижу этот запах.

— Мясо? — простодушно удивился индеец. — А что же ты ешь, если не мясо?

— Я тебе говорю, она колдунья, — затрещала Санта. — Ей надо все по-другому. Придет Нун, у него спроси. Ей нельзя мясо, а можно толстых червей, и овощи, и крутую кашу. А мясо ей Дух запретил, вот поэтому она не может даже нюхать.

Страж скривился.

Пришел Нун. Стража, которую никогда не дрючили Уставом, столпилась рядом со мной.

— Да! — твердил Нун. — Колдунья! Могущественная! Я сам видел! Она превратила женщин в мужчин, а мужчин в женщин! По одному слову сбылось так, что женщины стали мужчинами, а восемь сильных мужчин превратились в женщин и позволили себя зарезать! Те восемь даже не ранили никого, сами поглядите — на пленных нет ран от оружия! Да все уже знают, все старухи только и говорят, что надо задобрить колдунью!

— Ты лжешь как трус! — вопил в ответ страж. — Ты глупый степняк, не бывает женщин, чтобы колдовали как мужчины!

— Она мужчина, а не женщина!

— Так она в женском платье!

— Она делает то, что велит ей Дух!

— Никакой Дух не станет помогать женщине убивать мужчин!

И вдруг стало тихо. Очень тихо.

Нун прищурился:

— Совсем никакой? Ты уверен?

Страж выругался и отошел.

— Я созову старух, — сказал Нун Санте. — Это по их части. Я мужчина, мне не должно. Если она такая колдунья, как я думаю, должны собраться старухи и задобрить ее.

Санта пристально посмотрела на него и загадочно сказала:

— Я тоже думаю, что она такая колдунья. Потому что я видела. Много такого случилось, что указывает на ее Духа. Иди, зови старух. Но перед тем скажи, чтобы сюда принесли большую баклажку чистой воды для питья.

Нун ушел. Я продышалась и спросила у Санты:

— Зачем? Санта, я ж не колдунья на самом деле, и ваши старухи вмиг разоблачат меня.

Санта окинула меня долгим взглядом:

— А я думаю, что ты настоящая колдунья. Такие, как ты, рождаются редко. Очень редко. В других колдунов вселяются обычные Духи, а в таких, как ты, — Мать Чудес. Я думаю, тебя послала она.

— Ничего, что я не индианка?

— Она тоже сошла с неба, как и ты. Не спорь. Другие колдуны должны учиться, а такие как ты — нет, потому что их выбрала Мать Чудес и ведет своей золотой рукой.

Я смирилась. В конце концов, спорить бессмысленно. И терять мне нечего — когда на горизонте маячит палаческий кол, а надо спасти не только себя, но и товарищей, что угодно будешь врать и кем угодно притворяться. Подумаешь, колдунья. Не самое дикое из всех доступных-то вариантов.

— О чем ты думаешь? — отмахнулась Санта. — Если ты вправду избрана, то тебя не казнят. Мать Чудес — самая могущественная, она может брать людей откуда хочешь, хоть из-за неба, и посылать куда Ей надо. Не забудь только сказать, что мы — твои слуги.

— А если меня казнят, Санта?

— Значит, Матери Чудес ты больше не нужна.

Ну спасибо. Великолепная перспектива, ничего не скажешь.

Делегация старух в количестве двенадцати особей одна другой морщинистей явилась через полчаса. Старухи поражали не только седыми короткими космами и выраженными усами, но и роскошной одеждой. За ними прятались две девчушки — явно служки.

Старухи усадили меня, долго цокали языками, слушая рассказы о моем «подвиге». Похоже, если женщина убивала мужчину, это воспринималось как нарушение миропорядка.

— Она слабая, — изрекла одна старуха.

— Она голодная, — объяснила Санта. — Ей не дают еды. Ей нужна колдунская еда.

Старухи переглянулись.

— А что ты хочешь? — спросили меня.

Думать мне было не о чем.

— Я хочу простой еды. Вот этих толстых червей, но желательно подсоленных. Еще хочу кислого фрукта… — тут я поняла, что вряд ли старухи знают, что такое «лимон». — Санта, здесь растет что-нибудь, похожее на наши лимоны по вкусу?

Она удивилась:

— Ягоды жи-жи? Ты хочешь ягоды жи-жи?

Старухи аж попятились.

— Я не знаю, что это такое, — честно сказала я. — Если это кислое и сочное, но не ядовитое — да, хочу. И еще, Санта… Ты знаешь, что такое острый перец? Есть у вас пряности?

Санта оторопела. Потом отошла к старухам:

— Принесите ей червей, которых наловили в ручье, опустили в соленую воду и насадили на прутья еще живыми. Пусть они будут пожарены над углями очага. И еще принесите зеленых ягод жи-жи, и еще огонь-ягод. Огонь-ягод возьмите несколько, красных и зеленых, больших и маленьких. Делла, ты хочешь еще другой еды?

— Я хочу, чтобы накормили моих слуг. Дайте им каши с овощами и вареной рыбы.

Старухи переглянулись:

— Ты кормишь слуг сладкой рыбой из реки? Должно быть, это нужные слуги.

Я промолчала. Старухи отошли, а я тихонько спросила у Санты:

— И что не так с рыбой? Санта, извини, если что не так, просто не могу больше даже нюхать мясо, не выношу его вида, но вам нужно поесть, а рыба — она ничем не хуже… К тому же мы в храме ловили ее и ели…

Санта и Моника глядели на меня почтительно.

— Сладкую рыбу можно есть лишь тем, кто в храме служит Духам. Остальным можно кушать рыбу, но только сушеную, и зимой, когда нет овощей, — пояснила Санта. — В наших деревнях ловят рыбу, но то, что для себя, всегда сушат. А свежую отдают в храм. Да, мы в храме ели ее. Но это было не по закону.

— То есть я одним махом занесла вас в жреческое сословие? — мне стало весело. Ну, чудить так чудить. В конце концов, это языческий мир, в нем о человеке судят по тому, чего он требует для своего комфорта. Если он требует для своих рабов жреческой еды, то кто он сам? — Будем надеяться, что ваши червяки усвоятся у меня и в этот раз.

Сначала у нас появилась вода. Четыре ведра. Стражи уже и не вякали, похоже, они побаивались, что я могу превратить их в женщин. Их можно было понять: все они выросли в деревнях, где колдунов сторонились, но задабривали. Поэтому кроме воды у нас внезапно появились циновки, которых хватило на всех, и кусок полотна, которым отгородили отхожее место. Прибежал вовсе уж посторонний индеец, бросил мне к ногам тяжелый сверток и немедленно удрал. Развернув подношение, мы обнаружили, что это походный навес от дождя. Причем кожаный навес. Кольями для его установки нас обеспечили стражи.

Воды хватило не только для питья, но и для минимальной гигиены. Я зацепилась взглядом за Гая Верону. У Гая были проблемы, ему было плохо, но он старался улыбаться, хотя иногда серел от приступов боли. Почему-то я подумала: если он так хорошо терпит боль, может, он и перевязку без наркоза выдержит? Положим, я владею приемами только первой помощи, но ведь Дженни медсестра, да и Санта уже доказала, что умеет обрабатывать раны…

Передо мной присел стражник.

— Я верю, что ты великая колдунья, — сказал он. — Я не хочу обижать тебя. Но старики велели не выпускать тебя. Скажи, чего ты хочешь, чтобы не уходить отсюда, и моя семья даст тебе это.

— Еще ведро воды, но теплой, такой, чтобы руке не было больно. И еще полотна, чистого, куском и лентами. И еще спроси у Санты, какие травы нужны, чтобы очистить гнойные раны. Еще мне нужен острый нож. Нож потом отдам. И костер, разведенный на камнях. И чистая одежда для всех.

Индеец поцокал языком:

— Ты много просишь. Я подожду, чтобы снова пришли старухи. Хочу сам увидеть, что ты ешь колдунскую еду. Когда так будет, моя семья даст тебе то, что ты хочешь. А ты за то скажи обо мне Той, кому служишь, будешь ты живой или мертвой.