Дважды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова

– Завтра первый день первенства России, – только и сказала она. – Ты пропустила последнюю тренировку.

– Давно ждёшь? – спросила Марта.

– С пяти, – буркнула Рыжая. – Трудно было предупредить, что не придёшь? И где ты была? Веснова, что ты за подруга вообще!

Марта молчала.

– Вот! – Майя вытянула вперёд правую руку.

На Майкиной ладони слабым белым горела одна из линий. Та самая, которая вспыхнула во время землетрясения, когда Марта, Цабран и Майя соединили руки, что дало им силы противостоять Баламу. Так выглядит оживлённое ночное шоссе из иллюминатора самолёта. Левую руку она снова прижимала к груди, будто та опять обожжена.

– С самого утра так, – сказала Майка. – Я подумала, ты в беде.

Марта достала свою руку из кармана. Её линия тоже мерцала. А она и не заметила.

– Поднимешься? – спросила она. – Чаю попьём. Я жуть голодная.

Есть большая разница между просто пустой квартирой и квартирой, в которой затаился чужак.

– Баб Мен? – Марта с замиранием сердца включила в коридоре свет.

На кухне было тихо. Никаких запахов еды.

– Кто здесь? – тревожно и звонко спросила Рыжая из-за её спины.

Они обе услышали, как в большой комнате скрипнул диван. Резко зазвонил телефон.

– Алло? – неуверенно спросила Марта в трубку.

– Это ты? Привет! – говорил чей-то знакомый голос, но Марта не могла понять чей. – Прости, что я не позвонил, я что-то… ну в общем, я дебил!

Женька Тимаев!

В тишине квартиры послышались шаги.

– Помоги нам, – прошептала Марта, перебивая поток его сумбурных извинений.

– Здравствуйте, девочки, – человек с синим лицом нажал на клавишу сброса, в трубке запищали короткие гудки.

«Бежим!» – закричал Майкин голос у Марты в голове. Девочки синхронно развернулись. В проёме входной двери стояли двое в пиджаках.

Глава 12

По ту сторону

1

В последние дни они вообще не выходили из захламлённой роскошью квартиры.

Старик исхудал и полулежал на троне-табуретке в забытьи, водрузив ноги на одного из крылатых львов. Цабран не читал дальше книгу: то, что он узнал, потрясло его слишком сильно. Значит, он был потомком бергср. И, в какой-то степени, правнуком самого Ахвала. Они должны были перейти все вместе, но кто-то вовремя закрыл разлом. Видимо, Марта так же неугодна на этой стороне, как он на той.

Но почему родители ничего ему не сказали? Первые воспоминания были о маме. В детстве она постоянно носила Цабрана на руках. Говорила: «Какое же это счастье – дотрагиваться до тебя, обнимать». А глаза грустные-грустные. Или ему теперь, из сегодняшнего дня, так про глаза кажется?

А Бугу? Почему он был уверен, что Бугу купили ему на мышьем рынке? Судя по воспоминаниям Ахвала, Бугу был с его семьёй всегда, и сотворила его Селенит. Их с Мартой бабушка, с которой сестра всё это время жила в Москве. Цабран попытался вспомнить день, когда они с папой пошли выбирать домашнее животное. Он всю жизнь был уверен, что было именно так: года в три он попросил у родителей питомца, отец отвёл его на рынок, там он ткнул в Бугу и отказался без него уходить.

Цабран напрягался, пытаясь восстановить детали, пока не понял, что помнит не сам поход на мыший, а папин рассказ. Родители не хотели говорить ему ни о сестре, ни о бабушке-бергсре и поэтому сочинили байку о покупке Бугу.

Тело Цабрана, не получавшее никаких приказов уже довольно давно, сидело на нижней ступени трона. Слуги старика лежали возле него. Погружённый в размышления, дорвавшийся до тайны собственного рождения, мальчик не думал о том, что, если огонь ифрита совсем погаснет в этой странной сокровищнице, его ждёт смерть от голода и жажды.

2

Утром кто-то застучал в одно из высоких прямоугольных окон. Окна, кстати, были совершенно обычными: створки, форточки, батарея под подоконником. И не скажешь, что сокровищница. Цабран испуганно посмотрел: это был Волак. Раздетый по пояс, с тощими серыми крыльями, торчащими из лопаток, он просунул длинную руку в открытую створку и, раскачиваясь, пытался повернуть ручку. Наконец ему это удалось, и чернявый ввалился внутрь.

– Фуф! – воскликнул Волак, развязывая рукава чёрной кофты, которая висела у него на талии, и накидывая её на себя. Его небольшие крылья уже сложились каким-то диковинным способом на спине и стали совсем незаметны под одеждой. – Еле тебя нашёл! Ух ты, ничего себе! – присвистнул он, оглядываясь вокруг.

Цабран был жутко рад его видеть.

Сначала медленно, а потом вприпрыжку Волак оббежал весь зал. Что-то равнодушно обходил («семидесятые были очень скучными!»), что-то осторожно трогал («красивая штучка!»), у ваз, тех, что были огорожены колоннами, остановился и надул щёки:

– Домики наши! Узнаю-узнаю. Чьё всё это? – спросил он, прекрасно зная, что Цабран не может ответить. – Впрочем, не подсказывай! Угадывается почерк ещё одного моего братишки… Ох и затейливые они у меня! Смотри-ка, он даже половицы из дворца спёр!

Волак наклонился и погладил деревянные пластины на полу. Потом оглядел спящего Ахвала и Цабрана у подножия трона.

– И чё ему ещё надо? На месте Царя, – хихикнул он. – Слушай, если серьёзно, времени у тебя совсем немного. У старика что-то пошло не так, и он тебя тут голодом морит. А я ни напоить, ни накормить не могу, как понимаешь. Ну-ка, пригласи меня в свою каморку!

Не успел Цабран это захотеть, как Волак уже развалился в его кресле возле кровати.

– Узнал чё новенькое? – он кивнул на книгу, но ответить Цабрану не дал. – А я достал тебе, зырь! Тёмная материя! Сагибушка, золотце, дала. Обратного заклинания она не знает, но я и не надеялся, а вот тээм как-то собирает, навострилась. Говорит, ещё на той стороне научилась. Гений места, что ещё скажешь.

Волак тряс перед его носом тремя небольшими свёртками, наподобие тех, в которых пенсионерки продают семечки.

– Что это? – не понял Цабран.

– Это, брателло, спасение твоё, – расплылся в улыбке Волак. – Штуковина такая. В больших дозах оно, это… удачу приносит. Большую удачу.

Цабран заглянул в один из кульков. В нём что-то едва заметно переливалось. Будто вечерний воздух.

– И что с этим делать?

– Не знаю, – снова ухмыльнулся Волак. – Попробуй внутрь.

Цабран опять начинал беситься. Как ни старался он быть благодарным Волаку, каждое его движение, тембр голоса, каждое слово раздражали.

– Так что? – ещё раз спросил Волак. – Прочитал что новенькое?

– Нет, – хмуро ответил Цабран. И еле выдавил из себя: – Спасибо. За кульки.

3

Он долго смотрел внутрь свёртка. Маленький тёмный космос. В конце концов, он ничего не теряет. Речь идёт уже не о том, чтобы спастись от Ахвала, а о