Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но самое интересное заключается в том, что японец из стихотворения «Я тут подвиг совершил…» имеет своим источником еще и песню «О китайской проблеме» (1965): «Сон мне тут снился неделю подряд — / Сон с пробужденьем кошмарным: / Будто — я в дом, а на кухне сидят / Мао Цзедун с Ли Сын Маном!» (Мао — генсек ЦК коммунистической партии Китая, а Ли Сын Мал — бывший президент Южной Кореи).
Через два года эти китаец и кореец превратятся в японского репортера, который придет к лирическому герою домой уже не во сне, а наяву.
Вот что герой говорит в первой песне: «И что — подают мне какой-то листок: / На, мол, подписывай, ну же, — / Очень нам нужен ваш Дальний Восток — / Ох, как ужасно нам нужен!». А вот как он описывает действия японского репортера: «Очень, — говорит, — он нужен нам, / Наследственный ваш код».
Сходство более чем очевидно.
В обоих случаях оппоненты предлагают герою подписать договор, то есть, по сути говоря, «продаться». Но если в первом случае герой не выдержал натиска и то, что ему приснилось («Нас — миллиард, их — миллиард, / А остальное — китайцы»), предложил осуществить в реальности: «Левую — нам, правую — им, / А остальное — китайцам», — то в стихотворении 1967 года он уже бескомпромиссен: «Но ни за какие иены / Я не продам свои гены, / Ни за какие хоромы / Не уступлю хромосомы! <.. > Эх, неопытный народ! / Где до наших вам! / Лучше этот самый код / Я своим отдам! <…> Только для нашей науки — / Ноги мои и руки!».
В двух последних строках герой проявляет свой патриотизм, а несколько лет спустя ему доведется уже пострадать за науку: «.. вошли два здоровых таких амбала и врач, очень милая женщина. <…> А он кричал: “Сволочи![2414] [2415] За науку!”, - когда его уносили вниз» (рассказ «Формула разоружения»11), «Но мученик науки, гоним и обездолен…» («Баллада о Кокильоне», 1973).
Как известно, в 1966 году Высоцкий впервые сыграл роль Галилея в одноименном спектакле Театра на Таганке. Галилей же, согласно легенде, вынужден был отречься от своих убеждений из-за угроз инквизиции. И как бы в противопоставление его поступку лирический герой в стихотворении «Я тут подвиг совершил…» говорит современному «инквизитору» — японскому репортеру: «Только для нашей науки — / Ноги мои и руки!». А этот японец не только соблазнял его подарками, но и угрожал: «Он мне “Сони” предлагал, джиу-джитсою стращал».
Нетрудно догадаться, что и в этом стихотворении, и во «Вратаре» Высоцкий проецировал сюжетную линию на свои взаимоотношения с советской властью, которая хотела его либо «купить», либо «сломать», используя при этом метод кнута и пряника.
Кстати, сюжет спектакля «Галилей» реализовывался и во взаимоотношениях властей с главным режиссером Театра на Таганке Юрием Любимовым: «Один раз был и такой эпизод — они играли “Галилея”, а меня в это время молотили. Молотили меня часов шесть — насмерть:
Они: — Вон!! Не место ему тут жить! Пусть катится, не отравляет атмосферу! — на полную железку, как в “старые добрые времена”.
Я: — Разрешите быть свободным?
Они: — Идите!
Я пошел, а там панели кругом и в них дверь — и после шести часов я как-то не мог найти дверь и начал щупать, где дверь, — и они захохотали. А я дверь нащупал, повернулся и сказал:
— Что вы лыбитесь?! Я найду выход, а вы — нет! — И я так дернул дверь, что дверь заклинило. И они действительно ломились и не могли открыть дверь.
Но это я был уже, конечно, в невменяемом состоянии. И я приехал уже к концу спектакля, и мне сказали:
— А ваши так играли, как никогда в жизни не играли, — то есть все приобрело чрезвычайную конкретность — выдержит он там или нет. “Ему покажут орудия пытки — он сдастся, не сдастся”, - и так далее. И актеры это почувствовали и играли сердечно чрезвычайно. Играли так по существу, что зал понял, что что-то происходит другое — и затих, и смотрел, затихший»[2416].
В данном отношении показателен знаменитый монолог Высоцкого-Галилея уже после его отречения, когда он обращается к своему ученику Сарти.
17 мая 1972 года, выступая на Таллиннском телевидении, Высоцкий прочитал этот монолог, в котором, в частности, были такие слова: «Но правители погружают большинство населения в искрящийся туман суеверий и старых слов. Туман, который скрывает темные делишки власть имущих. Наше новое искусство сомнения восхитило тысячи людей. Они вырвали из наших рук телескоп и направили его на своих угнетателей. И эти корыстные насильники, жадно присваивающие плоды научных трудов, внезапно ощутили на себе холодный испытующий взгляд науки. Они осыпали нас угрозами и взятками, перед которыми не могут устоять слабые души. Но можем ли мы отречься от большинства и все-таки оставаться учеными? <…> Самое главное, Сарти, я понял, мне никогда не грозила настоящая опасность. Одно время я был так же силен, как власти, но я отдал свое знание власть имущим, чтобы те их употребили или не употребили, или злоупотребили, как им заблагорассудится в своих собственных интересах. Я предал свое призвание. И человека, который совершил то, что совершил я, нельзя терпеть в рядах людей науки».
Сразу обращают на себя внимание переклички с произведениями Высоцкого, написанными в 1967 году, когда он уже около года играл роль Галилея; «И эти корыстные насильники…» = «И начал пользоваться ей не как Кассандрой, / А как тупой и ненасытный победитель («Песня о вещей Кассандре»); «Они осыпали нас угрозами и взятками» = «Он мне “Сони” предлагал, джиу-джитсою стращал» («Я тут подвиг совершил…»).
Но, в отличие от Галилея, который «отдал свое знание власть имущим», лирический герой не совершил такой ошибки: «Только для нашей науки — / Ноги мои и руки!».
Сравним также реплику Галилея: «Но правители погружают большинство населения в искрящийся туман суеверий и старых слов», — с тем, что несколько лет спустя скажет другой герой Высоцкого — Гамлет: «А тот, кто снес бы ложное величье правителей, / Невежество вельмож, всеобщее притворство, / Невозможность излить себя, несчастную любовь / И призрачность заслуг в глазах ничтожеств…».
***
Следующее произведение Высоцкого, которое имеет своим
