Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зачем толкаетесь! <.. > Он же мне нанес оскорбленье: / Плюнул и прошел по коленям» /5; 498/ = «А здесь, на суше, встречный пешеход / Наступит, оттолкнет — и убежит» /3; 399/.
Сюда примыкает мотивы пыток и в целом скованности (то есть опять же — несвободы), вызванных, разумеется, действиями власти: «Морским узлом завязана антенна — / То был намек: с тобою будет так!» /3; 142/, «А потом — перевязанному. / Несправедливо наказанному…» /1; 255/, «И эхо связали, и в рот ему всунули кляп» /4; 223/, «Мне поджигали связанные крылья» /5; 551/, «Не по душе мне связанные крылья» (АР-9-182), «Навалились гурьбой, стали руки вязать» /2; 27/, «Подручный — бывший психопат — / Вязал мои запястья» /5; 78/, «Санитары — как авторы, / Хоть не бегай в театры вы! — / Бьют и вяжут, как веники, / Правда, мы — шизофреники» /2; 162/, «Хоть вяжите меня — не заспорю я» /2; 570/, «Вяжите руки. — говорю, — / Я здесь на всё готов!» /5; 386/, «Но примчались санитары, — / Зафиксировали нас» /5; 135/, «Зазубрен мой топор, и руки скручены» /4; 71/, «“Я щекотки боюсь / И ногами сучу…”. / А палач мой: “Не трусь, / Я те ноги скручу”» /5; 475/, «А я лежу в гербарии, / К доске пришпилен шпилечкой» /5; 69/, «Я взят в тиски, я в клеши взят» /5; 79/, «Но разве это жизнь — когда в цепях? / Но разве это выбор — если скован?!» /4; 66/, «Вот привязан, приклеен, прибит я на колесо весь»[2400] [2401] /5 ; 626/.
Последняя цитата вызывает в памяти «Письмо с Канатчиковой дачи», датируемое тем же временем: «Жалко, мчатся санитары / И привязывают нас» (АР-8-57), «Тех, кто был особо боек, / Прикрутили к спинкам коек» /5; 135/. Словосочетание «особо бойкие» (или «настоящие буйные», которых «мало») относится, в первую очередь, к самому Высоцкому, который «буйствует» во многих произведениях: «Я и буйствовать могу — полезно нам» /2; 570/, «Когда я выпью, мне грозятся: “Не буянь!”» /3; 310/, «Я буянил в шахматном отделе» /3; 393/760.
А о своем отношении к насилию он всегда высказывался недвусмысленно: «Я не люблю насилья и бессилья» /2; 154/, «Я Гамлет, я насилье презирал» /3; 190/. В то же время «большие люди» хотят «оружия, оружия, насилья» /4; 377/, поэтому они объявили «.День без единой смерти»: «Жить хоть насильно, — вот приказ! / Куда вы денетесь от нас: / Приема нынче нет в раю господнем». Этим и объясняются слова лирического мы: «Насильно к жизни приговорены, / Насильно лишены желанной смерти» («Приговоренные к жизни», 1973 /4; 303/). Поэтому и в «Моих капитанах» (1971) лирический герой сетует: «Я теперь в дураках — не уйти мне с земли: / Мне расставила суша капканы». Однако «сбежать» с суши он пытается постоянно: «Друзья мои, бегите с суши!» («Упрямо я стремлюсь ко дну»), «Он мне: “Внемли!”, /Ия внимал, / Что он с земли / Вчера сбежал» («Песня Билла Сигера»), — несмотря на то, что власть всячески этому препятствует: «От жизни нынче не сбежать — / Мы вам успеем помешать» («День без единой смерти»; АР-3-91).
Мотив скованности в действиях представлен также в «Памятнике» и в стихотворении «Когда я отпою и отыграю…»: «Но в привычные рамки я всажен — / На спор вбили» = «Посажен на литую цепь почета, / И звенья славы мне не по зубам» (кроме того, «литая цепь», которая не по зубам герою, упоминается в «Приговоренных к жизни»: «А может быть, нам цепь не по зубсмЪ»); «И не вытащить из постамента / Ахиллесову эту пяту» = «И звенья славы мне не по зубам». Но в обоих случаях он все же вырывается на свободу: «Когда вырвал я ногу со стоном <…> Я, напротив, сбежал всенародно / Из гранита» (АР-6-38) = «Порву бока и выбегу в грозу» (об этих же «порванных боках» он говорил в «Памятнике»: «Но и, падая, вылез из кожи»).
В целом же ситуация, описанная в «Когда я отпою и отыграю…», восходит к исполнявшейся Высоцким лагерной песне «.Летит паровоз по долинам, по взгорьям»: «А если посадят меня за решетку, / В тюрьме я решетку пропилю» ~ «Посажен на литую цепь почета <.. > И золотую цепь перегрызу»: «А я все равно же убегу» = «Порву бока и выбегу в грозу».
В черновиках стихотворения имеется недописанный вариант: «Мне не порвать лит<ую цепь почета>» (АР-14-168), — вызывающий в памяти другие похожие цитаты: «Мне не порвать вовек ту финишную ленту» («Горизонт», 1971 /3; 359/), «Смыкается круг — не порвать мне кольца» («Надо уйти», 1971), «Не стряхнуть мне гранитного мяса» («Памятник», 1973), «И брони моей не снять» («Баллада о гипсе», 1972; АР-8177), «А вот теперь из колеи / Не выбраться» («Чужая колея», 1972).
А встречающийся в «Приговоренных к жизни» мотив «онемения» в условиях несвободы: «Душа застыла, тело затекло», — имеет в место и в «Памятнике»: «Я в граните немел, хоть ты тресни» М; 261/ (сравним еще в стихотворении «Мой черный человек в костюме сером!..»:
