Исповедь - Юра Мариненков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава одиннадцатая
Пс. 10,5 Господь испытывает праведного, а нечестивого и любящего насилие ненавидит душа Его
Время медленно пронизывалось во мрак примерно так же, как и неожиданная боль в самые неподходящие моменты, жадно протягивая свои биологические щупальца в самые незащищенные места его тела, давая напоминание того, что он ещё жив и что он идет. Тяжело, но идет.
Артура больше не волновало присутствие того самого человека, что по его мнению не однократно разграничивал его жизнь от смерти. Скорее всего, сейчас этого парня волновали совсем другие проблемы, к которым, по всей видимости, они все были только ближе.
За те неисчисляемые часы, что группа сумела пройти за последнее время, кажется, подустал каждый. Все уже шагали не таким быстрым темпом, привыкнуть к которому, кстати, их новичок так и не смог. Теперь же, эта скорость была раза так в два медленнее и ощущение пространства давалось куда тяжелее, нежели раньше. Просто темный мир, мертвые, обугленные деревья, густая, стальная трава, временами пересекающаяся с болотами, вонь от которых, вероятнее всего была довольно небезопасной. Например, Артур, видя впереди такие небольшие лужицы, которые обычно держали на собой туманные зонты из темно серого цвета, в непохожей для него манере, обходил их как можно дальше. Леша же, просто шел за ним следом, видимо, пытаясь особо не перетруждать свою голову. А вот их главный почти к каждому такому месту проявлял небольшой интерес. Иногда кидал в них всё, что было под ногами: ветки, камни, засохшие, твердые листья, а порой подходил на самый край и светил туда своим дозиметром, чем ещё больше нагнетал на Артура страх. Прибор реагировал довольно странно. Обычно, там где стрелка заходила за грань и треск был просто ошарашивающим, уже через метр прибор засыпал. После этого Рома снова начинал приходить в полное неведение, всё ещё держа у себя в голове ту информацию, что когда-то давал ему отец Михаил. Понимание того, что зараженное непонятно чем место может быть так разграничено, не укладывалось в нём никак. Даже включив свою еле живую способность логически мыслить, он никак не мог понять этого.
Небольшой привал случился на довольно спокойной и тихой с виду поляне, которая первая попалась им после всех этих болот. На ней странно не было той самой травы и деревья, окружающие её, были куда менее обугленными, чем все остальные, странно напоминающими те, что теперь были лишь в памяти. Конечно же, сначала это место проверилось Артуром и Серегой на все возможные опасности или как они там их теперь называли «аномалии», а потом, зачем-то подкопав в одном месте небольшую яму, все спокойно уселись вокруг неё, уже начинающей медленно извлекать дым, выходящий своими серыми, густыми облаками наверх.
Как обычно начались обсуждения о дальнейшем пути, понять смысл которых всё так же не получалось. Артур перебивал Лешу, всё время указывая на каких-то военных, а тот в свою очередь говорил про нацистов, по его теории обитающих на другом пути, идти через который ему никак не хотелось. Все эти споры почти в один момент перебил запах консервов, а именно тушенки, которая медленно разогревалась на небольшом огоньке. Первым, конечно, всё перестал воспринимать сам Рома. Какие-то незначительные, но по всей видимости, важные аргументы, всё же могли иногда вылетать из обоих сторон, но они уже были абсолютно ничем по сравнению с этим запахом, который теперь был куда более интересен.
– Что ты, леший, проголодался? – вдруг резко и довольно злобно направился этот вопрос в его сторону.
Конечно, на всё это он никак не отвечал, даже стараясь как можно меньше издавать хоть какие-нибудь движения, обозначающие жизнь. Он просто сидел в своей стороне, съежившись и пытаясь ощутить тепло сидящего рядом командира.
– Не, какая ему нахрен жратва? Епть, ему ещё и жратву нашу за то, что пытается нас под землю отправить. Ахринеть. Товарищ командир, ну я так больше не могу, правда.
– Отставить, – грубым и коротким указом раздался голос Сереги, полетевший эхом куда-то вдаль.
Очередной спор был для Ромы теперь куда более близким и не таким поверхностным, как ему казалось, он воспринимал его раньше. Чувство неловкости и неуместности порой било по нему сильнее резких болей, что всё так же импульсивно поражали его части тела. Странно, но лишь одно из всего этого ощущалось для него светлой стороной – время. Теперь он начинал надеяться на то, что рано или поздно неважно, сколько они ещё пробудут вместе, он сможет себя проявить и убедить их всех в абсолютно обратном, сделав так, как должен.
Понимание того, что страх – его глав грех, а значит его враг, уходило примерно в тот момент, когда в руках оказывалась та самая банки тушенки, съесть которую уже хотелось как можно быстрее. Поблагодарить Господа и всех их за всё это можно было и потом. Сейчас куда важнее и необходимее – та самая пища.
Их остановка в один непонятный момент приобрела немного другую форму, никак не похожую на прошлые и по приближающемуся холоду становилось ясно, что время уже летит на часы. С какой-то стороны, конечно, Рома пытался это почувствовать, ведь ещё пару часов назад он лишь мечтал о таком состоянии. В моменте, где время будет бежать быстро и даже неважно, что раньше, почти всю осознанную жизнь, такие моменты его подсознание старалось избегать, пытаясь насладиться каждой секундой. Очевидно, сейчас всё менялось.
Артур снова начинал разогревать дискуссии то с Лешей, то даже с молчаливым командиром, каким-то чудом вытягивая из него редкую, но очень необычную информацию. К Роминому счастью, он смог уловить то, что они прятались от выброса, который мог бы уничтожить их за несколько часов, а сам выброс, по их словам, был «искусственным». Скорее всего, это зарождалось каким-то человеческим фактором, что только больше подтверждало все небольшие и множественные догадки, верить в которые раньше абсолютно никак не получалось. Он смог даже понять, что та бумажка,
