Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач

и сливается с Москвой-рекой у края Тушинского аэрополя. А перед финишем канал демонстрирует свой коронный фокус – белые корабли задумчиво плывут над мчащимися по Волоколамскому шоссе автомобилями, наглядно напоминая: Москва – порт пяти морей.

«Канатчикова дача»

…она же «Кащенко»

Готовили мы как-то вопросы для телеигры на «дачную» тему. Спрашивается, как тут не вспомнить песню Высоцкого про пациентов безумной больницы – «Канатчиковой дачи»? Запросили компьютерный архив… Боже ты мой, что на нас высыпалось! Тут и основание больницы Хрущевым для борьбы с инакомыслящими, и бывший дачевладелец – главный редактор «Литературки», чуть ли не ставший первым клиентом дома скорби… В общем, сенсаций хоть отбавляй. На самом же деле все оказалось, конечно, не так, но не менее интересно.

Владел в середине XIX века местностью на юге от Камер-Коллежского вала (тогдашняя граница Москвы, если помните) некий купец Канатчиков. Когда к концу века земля отошла в собственность города, название Канатчикова дача (или Канатчиково) уже прочно прилипло к данной территории. Этим именем и стали называть открытую там в 1894 году (вот еще когда) психиатрическую больницу.

Про открытие больницы – отдельный рассказ. С 1885 года московским городским головой был Николай Александрович Алексеев (из знаменитого купеческого клана, в который входил и К.С. Станиславский – Алексеев, что называется, по паспорту, кузен городского головы). Было ему в год избрания всего 33 года. Молодость не мешала Алексееву регулярно получать благодарности от городской думы за старания на ниве развития городского просвещения, водоснабжения и особенно здравоохранения. Так, городской голова объявил, что желает «дать новое направление делу призрения душевнобольных» и устроил сбор пожертвований на эти цели. К 1889 году сумма пожертвований (в основном от славного московского купечества) превысила миллион рублей. Основная их часть и пошла на строительство больницы на Канатчиковой даче. (Для привычных к нынешним реалиям современников поясним, что остаток от миллиона никто не украл – деньги использовали на другие городские нужды.) Когда больница (спецпроект с участием крупнейших психиатров, 3000 мест) была практически готова, московского городского голову на приеме в думе смертельно ранил, по иронии злой судьбы, душевнобольной. Открытой в 1894 году больнице по ходатайству Московской городской думы именным указом Александра III было пожаловано имя Н.А. Алексеева.

Имя продержалось за больницей с четверть века. В 1922 году Психбольнице № 1 было присвоено имя Петра Петровича Кащенко, не только лечившего там (в 1904-1907 годах главврач), но и помогавшего пресненским восставшим в 1905 году (за своих клиентов, что ли, держал?). Под названием «Кащенко» лечебница и известна широким кругам советского населения. Уверены, не все знают, что «Канатчикова дача» и «Кащенко» – это одно и то же заведение. И что официально оно называется Московская городская клиническая психиатрическая больница № 1 имени Н.А. Алексеева. Имя инициатора создания больницы возвратилось к ней в год ее столетия. И ни купец Канатчиков, ни врач Кащенко не в обиде. Ведь про них тоже не забывают.

Каретный Ряд

Культурно-транспортный цех

Абсолютно весь просвещенный мир знает московскую улицу Петровку благодаря зданию, расположенному на ней под номером 38. Сейчас мы откроем ученому миру маленькую тайну: дом 38 на Петровке есть, а дом номер 40 напрочь отсутствует. Потому как за переулком, на углу которого стоит прославленное певцами советской милиции здание Управления внутренних дел города Москвы, прямая, как кратчайшее расстояние между точками, улица утрачивает гордое имя – Петровка. Перебегаешь неширокую проезжую часть Среднего Каретного переулка – и ты уже у дома номер 2 по улице Каретный Ряд. Прочие московские радиусы если и меняют на пути названия, то делают это на Бульварном кольце – именно там Сретенка принимает эстафету у Большой Лубянки, а Неглинка оборачивается Цветным бульваром. Но не ищите тут происков советской власти, пекущейся об изяществе милицейского адреса – Каретный Ряд, 8, согласитесь, звучит куда менее благозвучно, чем пресловутая Петровка, 38. Нет, все перемены приключились тут гораздо раньше октябрьского переворота – еще в конце XVIII века, когда этот кусок улицы стал транспортным цехом Москвы.

Сначала здесь обосновались тележные мастерские. Послушный язык тут же прозвал улицу Тележным Рядом. Росло мастерство, богател народ, телеги уступили место каретам, и ряд повысили в звании до Каретного. Менялись времена, а вместе с ними менялась мода на экипажи, неизменным оставалось одно: их по-прежнему делали и продавали в Каретном Ряду. С началом автомобильной эры владельцы каретных лавок переключились на торговлю авто: благо площади позволяли – так, в 90-е годы по той же причине автомобилями торговали в кинотеатрах. В Каретном Ряду изготавливали в XIX веке все, что движется, – даже железнодорожные вагоны; правда, где именно построили тут в 1865 году вагонную фабрику, не выяснил даже блестящий знаток Москвы, автор замечательно подробных путеводителей Юрий Федосюк.

Кроме заслуженного работника транспорта Каретный Ряд справедливо удостоить звания заслуженного деятеля культуры. Именно на этой улице в саду «Эрмитаж» родился в 1898 году Московский Художественный театр. Об этом мы еще подробно напишем, а тут будет уместно упомянуть, что позднее в доме 4 по Каретному Ряду поселился основатель МХАТа К.С. Станиславский – видимо, улица навевала приятные воспоминания.

Каретное производство оставило след не только в названии части Петровки, но и в именах окрестных переулков. Но вот это уже дело большевистских рук: в 1922 году карту Москвы очищали от поповских названий. Все три Спасских переулка, обступивших церковь Спаса Преображения на Песках, перекрестили в Каретные. В 1956 году вне всякой связи с юбилейными датами отчего-то вспомнили, что на Большом Каретном провела свое детство Мария Ермолова. И улицу, на которой только годом раньше сравнялось 17 лет Володе Высоцкому, переименовали. Хорошо еще, не вспомнили, что родилась Мария Николаевна во Владыкине – иначе и ему бы не уцелеть. А может, наоборот, плохо, что не вспомнили: теперь Большой Каретный в Москве опять есть, а улицы имени великой русской актрисы нет. А чем она хуже гостиниц, станции и железнодорожных сигналов, улицы которых (Гостиничная, Станционная и Сигнальная) в ее родном Владыкине наличествуют?

«Красные» названия

Красная Москва

Проводим эксперимент. Наклоняемся к окошку