Кто эта женщина? - Юлия Александровна Лавряшина

как у его жены хватило сил оторваться от такой красоты, такого жара… Да еще и уехать за тридевять земель. А может быть, потому и удалось справиться с собой, что Муся уехала.

«А я здесь… И я не справляюсь…» – глубоко вздохнув, точно собиралась нырнуть со скалы, Лариса чуть повернула лицо и коснулась его губ. Они мгновенно ожили, слились с ее губами, начали ласкать их торопливо и нежно. Ее удивило, какой у него сладкий вкус, хотя он курил. Бросил? Или был так уверен, что все получится, и пожевал что-то перед тем, как войти сюда? Но это не вызвало досады, Ларисе нравились мужчины, нацеленные на победу.

Желание, которое она подавляла так долго, прошлось по телу волной, до того скрутило все внутри, что Лариса застонала от удовольствия и отчаяния: теперь не получится от него отказаться. Никаких глобальных решений принимать сейчас она была не способна, мысли растворялись, не успев приобрести форму. Остались одни ощущения – его рук, которые смело исследовали ее тело, губ, продолжавших баловать ее лишенные ласки губы, обнаженной груди, покрывшейся испариной возбуждения.

Она и забыла, как это происходит… После отъезда мужа у нее был роман, но с тех пор прошло несколько лет, которые она посвятила сыну и «Кошачьему царству». Кажется, они теперь в полном порядке…

Успев подумать, что вот-вот ее мальчик спасет свою любовь и будет счастлив, Лариса закрыла глаза и отдалась ощущению покачивания волн, которое так нравилось ей когда-то… Волны уносили ее в иллюзию возвращения юности.

* * *

Когда Антон позвонил и нарочито спокойным тоном спросил, где сейчас ее лодка, Кира первым делом подумала: «Решил воспользоваться моментом… Хочет, чтобы я чувствовала себя обязанной ему». Но, как умела, объяснила, где ее искать.

Отключив телефон, она укорила себя за такие мысли. Чем Антон заслужил, чтобы его подозревали в коварстве? Наверняка он просто испугался за нее, узнав…

А откуда он, кстати, узнал?

«Илья побежал к ним? Зачем? Нажаловаться? Рассказать, какая я плохая? Но чем? Чем я так плоха для него?!» – ей опять захотелось плакать, но слез уже не было, похоже, истощился весь годовой запас.

Оставалось просто дождаться Антона, хотя она не сомневалась, что и сама смогла бы добраться до берега. Слегка запрокинув голову, Кира всмотрелась в небо, выискивая своего сапсана, и подумала, что хотела бы превратиться в такую стремительную птицу и улететь куда-нибудь далеко-далеко. Но следом посетовала: какие детские мысли… Илья и без того считает ее инфантильной. Или – считал? Он уже – был? Слился с прошлым, в котором не так-то много случалось хорошего… И он не стал радостным воспоминанием.

Опустив голову, она проговорила, обращаясь к морю:

– Вот так… Столько лет я рвалась к тебе. Мечта сбылась, а счастья что-то не чувствуется… Наверное, и не нужно было мечте сбываться, пусть бы оставалась мечтой.

Телефон в сумочке робко пиликнул – пришло сообщение. Кира встрепенулась: пошел на мировую? Просит прощения? Не задумавшись, готова ли она простить Илью и сделать еще одну попытку построить разваливающийся воздушный замок, она выхватила телефон и изо всей силы вдавила кнопку.

«Прости, все кончено».

Кира долго смотрела на неумолимый дисплей, прежде чем смысл короткой фразы дошел до нее – первым шло «прости», и ей показалось, будто это как раз и есть те слова, которых она ждала. К тому же ее охватило необъяснимое ощущение дежавю, тоже сбившее ее с толку. Но продолжалось это недолго…

Внезапно фонтаном вскипела злость, и, вскочив, она размахнулась и зашвырнула телефон на глубину:

– Вот тебе! Ненавижу!

Кажется, она кричала что-то еще, потом не смогла вспомнить что. Ее крутило и ломало от ярости, да так, что лодка накренилась, и Кира, отчаянно взмахнув руками, вывалилась за борт. Вода мгновенно остудила ее гнев, заставив отплевываться и сморкаться. Серьезная опасность Кире не угрожала – она тут же схватилась за борт, но даже намек на борьбу за жизнь привел ее в чувство.

Заряд соли неожиданно прояснил мысли, и то смутное, чего она не могла понять минуту назад, вдруг проступило с такой очевидностью, что ее передернуло. Это сообщение… Она уже читала его когда-то!

– Черт! – вырвалось у нее. – Как это…

Плохо соображая, что делает, Кира нырнула и поплыла в ту сторону, где утонул телефон. Она погружалась все глубже, хотя и начала понимать, что ей никогда не достичь дна. Телефон наверняка утянуло в песок…

Кира взглянула вверх: перед глазами колыхалась такая масса зеленоватой воды, что от страха у нее помутился рассудок. Ее охватила паника – почудилось, будто она заключена в стеклянный шар, из которого нет выхода. И ей суждено медленно плавать от края к краю до тех пор, пока чья-то гигантская рука не начнет его переворачивать.

В эти мгновения перестала существовать и Кира Максимова, и Илья, и Антон… Не было никакого «Кошачьего царства», и Лариса, распахнув объятия, не встречала в нем никаких детей. Земля обезлюдела… Оставалось лишь солоноватое безмолвие, взявшее ее в плен.

Кажется, в какой-то момент она потеряла сознание. Захлебнулась и, очнувшись, отчаянно забарахталась. Ужас просачивался сквозь поры тела, тянул ко дну… Зачем она стремилась туда? Как оказалась в море? Этого Кира не помнила, и от этого паника стискивала ей горло все крепче.

И вдруг Кира увидела солнце. Оно проступило мутным пятном, но этого оказалось достаточно, чтобы она сообразила, куда ей плыть. Собрав последние силы, она устремилась к размытому водой свету и через несколько секунд вырвалась из казавшегося замкнутым шара.

На ее счастье, рядом дрейфовала какая-то лодка… Уцепившись за борт, Кира долго отплевывалась и судорожно вдыхала воздух, не в силах надышаться. Как же это, оказывается, прекрасно – просто дышать! Ей хотелось смеяться от радости, но на это ее сил не хватило.

А лодка была пуста.

«Может, это я на ней приплыла?» – Кира удивилась, что не помнит этого, но не особенно испугалась.

После пережитого кошмара все казалось ей мелким, неважным. Сердце не могло успокоиться и неистово колотилось, от чего никак не восстанавливалось дыхание, руки мелко тряслись. Ясно было одно: нужно поскорее вернуться на берег. На суше она почувствует себя уверенней, и ей удастся собраться с мыслями.

Забраться в лодку получилось не сразу, пару раз Кира сорвалась, но, передохнув, она перетащила непослушное тело за борт. Свалившись на дно, она со стоном расслабилась и наконец смогла улыбнуться солнцу – спасителю своему. Потом закрыла глаза и долго лежала, покачиваясь на мелких волнах. Было так хорошо, что не хотелось браться за весла и отдавать им последние силы. Бессвязные мысли ее обрывались, она не успевала додумать из них ни одну.

Как ее относит к скалам, Кира не замечала, да ее и не беспокоило