Кто эта женщина? - Юлия Александровна Лавряшина

все эти бредни насчет истинности лишь того, что приносит страдание, нужно просто смывать по утрам, как страшный сон…

– Ты? Принес мне кофе?!

Кира часто моргала, силясь проснуться. И боялась – вдруг то прекрасное, что разбудило ее, исчезнет, когда реальность встряхнется от последних ночных видений.

– Это всего лишь кофе, – заметил Илья.

И признался себе, как приятно ее изумление: эта девушка знала свое место и понимала, кто кому должен служить. Возможно, он и не настоящий художник, но все же не администратор в кафе… Жена всегда подавала обед так, точно делала ему одолжение. Вероятно, это происходило безотчетно, но Мусины губы кривились презрением, и потому Илья чувствовал себя обязанным отрабатывать – в постели, за камерой…

Нет, сейчас ему не хотелось реванша, но его самолюбие тешило то, с каким восторгом Кира воспринимает любое проявление заботы с его стороны. И как старается порадовать его всем, чем может.

– А поедем кататься на лодке? Тебе же тоже сегодня никуда не надо идти? И я не работаю! Я ни разу не выходила в море на лодке…

Представив, как придется грести под палящим солнцем, Илья затосковал. Раз уж у них выходной, ему больше хотелось бы посидеть на террасе с бокалом вина – он любил белое. Но Кира чуть не подпрыгивала на постели:

– Поедем-поедем!

– Хорошо, – сдался он. – Раз тебе хочется…

Она замерла:

– А тебе? Тебе нет?

– Я не думал об этом, – выкрутился Илья. – Но когда ты предложила, мне тоже захотелось.

«Вот оно – начинается, – подумал он с неудовольствием. – Просьбы, капризы, требования, шантаж… Пока она делает это так мило, что отказать невозможно. Но первый этап проходит быстро. Скоро и она начнет давить…»

Кира сияла:

– А ты дашь мне погрести? Ни разу не пробовала.

– Конечно, – вяло согласился Илья. – Почему нет?

И она в самом деле схватилась за весла, едва они отплыли от берега. Илья догадался: «Выждала, чтобы не ставить меня в неловкое положение». Но не испытал благодарности, хотя умом понимал, что Кира проявила такт. Необъяснимое раздражение нарастало в нем, пока он наблюдал, как она старается, правильно выкручивая запястья, вовремя откидываться назад и расправлять грудь, как он ей показал. Она слишком хотела ему понравиться, и от этого ему снова захотелось ударить ее. Сбросить в воду, чтобы привести в чувство. А еще лучше скормить акулам…

– Нет! – вырвалось у него.

Весла застыли над водой.

– Не так?

– Все так, – буркнул Илья.

Все было правильно, это-то и выводило его из себя.

– Ты злишься? – Кира выдавила одну из тех жалких своих улыбок, которые ему хотелось стереть с ее лица.

– Злюсь? С чего бы мне злиться?

– Не знаю. – Покрасневшее от солнца плечо с лямкой от топика озадаченно приподнялось. – Тебе не очень хотелось выходить в море… Надо было просто сказать.

Он огрызнулся:

– Зачем говорить, если ты и так догадалась?

Опустив весла, Кира смотрела ему в глаза, и ему захотелось брызнуть в нее соленой водой, чтобы зажмурилась.

– Я поняла это только сейчас.

«Тупая сука!» – Он ужаснулся. Откуда всплыла эта гадость? Из каких темных глубин? Илья испугался так, будто произнес это вслух… Или все-таки произнес?

Он быстро заговорил:

– Я… Я действительно хотел просто побыть дома… Знаешь, иногда хочется просто поваляться.

– Знаю. Надо было сказать. Разве я потащила бы тебя против твоей воли?

У него зашумело в ушах.

– Ты не сделаешь ничего, если я этого не захочу? Ты что – мой робот?! Я тебя запрограммировал? Или ты гейша? Отрабатываешь проживание?

– Что?!

Ее лицо помертвело. Не в силах дальше выдерживать все это и даже не вспомнив, лежит ли в кармане у него телефон, много ли с собой денег, Илья вскочил и бросился в воду. Ему хотелось лишь одного – скрыться от взгляда Киры. Чайки-попрошайки, горланившие вокруг лодки, бросились врассыпную, испуганные неожиданным маневром человека.

Через секунду Илья размашистыми саженками поплыл к берегу – расстояние было небольшим, бывало, он заплывал много дальше. На лодку он ни разу не обернулся, но не сомневался, что Кира тоже повернет назад.

«Что со мной происходит? – сплевывая горечь вместе с соленой водой, терзался он. – А как же две чашки кофе? Или просто… вторая – не для нее?»

Когда Илья вышел на берег близ лодочной станции и украдкой бросил взгляд через плечо, рассчитав, что его лица Кира с такого расстояния не разглядит, то ахнул, обнаружив: лодка не двинулась с места.

– Черт возьми, что ты творишь! – пробормотал он и сам не понял до конца, кому адресовал эти слова – Кире или себе?

* * *

Оставшись одна посреди моря, Кира не слишком испугалась. Сил догрести до берега у нее хватит, решила сразу и перестала беспокоиться об этом. Она была обескуражена. Во взгляде Ильи, который он бросил на нее прежде, чем прыгнуть в воду, было столько ненависти, что ее просто пригвоздило к банке – откуда-то ей было известно, как называются скамеечки в лодке.

Пока Илья не добрался до берега, Кира держала его взглядом и пыталась понять, чем привела этого человека в такое неистовство. Ему не в новинку море, он хотел остаться дома – это было ясно. Но не объясняло, отчего все в нем раскалилось добела…

Она проследила, как Илья вышел из воды, миновал лодочную станцию и, поднявшись на набережную, смешался с толпой. Наверное, никого не удивило, что с него течет в три ручья: среди туристов и не такое можно увидеть. А если кто-нибудь и заподозрит неладное, вмешиваться точно не станет – не у себя дома!

– Ладно, – проговорила Кира вслух, чтобы рассеять тревогу. – Если я тебе так неприятна, то просто уеду. Не надо мне было и возвращаться, тем более что билет на паром купила…

Самым досадным было то, что она не находила, в чем себя упрекнуть. И такое случалось с ней не впервые, значит, могло повторяться. Неужели ей суждено вызывать лишь мгновенное желание, а потом беспричинное отторжение? И ей опять придется бежать куда глаза глядят от мужского гнева, причин которого Кира объяснить не могла. Что в ней довело до белого каления сначала Станислава, а теперь вот Илью?

Из-за влажного ветра она не заметила, как заплакала. Потом громко всхлипнула и зарыдала так громко, что сама испугалась: а вдруг купающиеся на мелководье услышат? Ей не хотелось, чтобы кто-то приставал к ней с расспросами, и она повела лодку вдоль берега – повела за скалы, куда не забредали отдыхающие, и можно было выплакаться вволю.

С непривычки саднило ладони, уже и плечи горели – она не додумалась взять полотенце, чтобы прикрыть их. И солнцезащитный крем не захватила, ведь загорать не собиралась.

«Я все делаю неправильно, – думала Кира, шмыгая носом. – Я просто ничтожество… Это его и бесит. Всех бесит…»

Скалы уже скрыли пляж, и теперь казалось, будто она осталась одна наедине с морем, которому