Песочные часы - Ольга Романовская

В коридоре столкнулась с хозяином. Он с отсутствующим видом стоял и смотрел на спальню жены. Заметив дочь, теребившую шнуровку моего платья (какая она всё же хорошенькая!), вздрогнул и переменился в лице, будто от острой боли на миг перехватило дыхание.

— Ты улыбаешься, будто Ангелина твой ребёнок, — хозяин подошёл, но на руки малышку брать отказался. — Отнеси её, Лей, не хочу её видеть. Потом. Мирабель как?

— У госпожи истерика, — понимала, что сейчас не время для улыбок, но не могла иначе реагировать на маленькую норину, которой было всё равно, рабыня я или нет. Она ведь не у всех на руках сидела тихо, иногда закатывала такие концерты, а меня принимала.

Норина Ангелина растёт, уже отлично ползает, разговаривает на одной ей понятном языке и интересуется всем на свете. Шнуровку мне таки развязала, хорошо, успела вовремя подхватить платье.

— Успокоительного жене дай. Нет, пусть кто-то другой даст. Графиню нужно позвать, всё-таки её дочь… Пусть успокоит.

— Если хотите, я могу посидеть с госпожой, проследить, чтобы ничего не случилось. Вот только уложу норину Ангелину…

— Нет, не хочу. Пусть сама уснёт. Перестанет думать, станет легче. Ангелину потом принеси — она её любит.

Я кивнула и отнесла девочку в детскую, в манеж, сдав под опеку кормилицы.

В дверях ещё раз улыбнулась и помахала этому очаровательному существу в голубом платьице. Даже не верится, что из таких младенцев вырастают жестокие бессердечные холодные люди.

Остаток дня я поровну поделила между работой и госпожой. Да, она вроде заснула, но не хотелось, чтобы она проснулась наедине со своим горем.

Хозяин к ней больше не заходил: он и раньше не знал, что делать с истериками супруги, а сейчас, будучи потерянным и разбитым, тем более не желал этого слышать. По сути, норн чувствовал то же, что госпожа, только держал эмоции в себе, заглушая их выпивкой и рутинной бумажной работой.

Он не обедал, велев принести ему чего-нибудь в кабинет, а вечером и вовсе ушёл. На всю ночь.

Я же заночевала в спальне госпожи. С трудом удалось заставить её заснуть, только после двойной дозы снотворного. Спала с ней в одной постели, только поверх одеяла: госпоже нужно было к кому-то прижаться, сама попросила. Разумеется, лучше бы к мужу, но муж женился на ней по расчёту, а по расчёту не пожалеешь… Топил горе в рашите.

Утром, ещё до возвращения хозяина, снова заходил врач, прописал лекарства, посоветовал перенести в спальню кроватку ребёнка и передать виконту, чтобы тот больше времени проводил с супругой, говорил комплименты, всячески показывал, что трагедия ничуть не отразилась на его отношении к ней.

Купить лекарства вызвалась я: хотелось вырваться из пропитанного горем дома.

Специально выбрала аптеку в соседнем квартале, чтобы прогуляться — госпожа проспит ещё часа четыре, торопиться некуда.

Выйдя из аптеки, столкнулась с каким-то человеком. Извинилась, отвесила поклон и, не поднимая глаз, хотела пройти мимо, но меня радостно окликнули:

— Как тесен Гридор!

Я вздрогнула. Это же Тьёрн, ученик мага сэра Тиадея. Но что он здесь делает?

— Что, не ожидала? — рассмеялся маг и заглянул в сумку с покупками. — Так, что там у нас? Надо же, не капли, а сильное успокоительное. И для крови кое-что. Странный набор…

— Это для госпожи. Не верите, аптекаря спросите и доктора Фацерна. Он сегодня выписал рецепт, — я смело взглянула Тьёрну в глаза. В этот раз я честна и не совершила никакого преступления.

— Верю-верю. Подобные лекарства просто так не продадут, да и врачебный шифр не подделаешь. Их ведь в специальную книгу записываются, в двух копиях. Одна возвращается врачу, другая остаётся у аптекаря. На всякий случай.

Как интересно! Значит, за продажей всего, что может причинить вред, тщательно следят.

— А что вы делаете в Гридоре, снэр Тьёрн?

— Работу ищу. Точнее, устраиваюсь. Я ведь обучение закончил, свидетельство получил и знак, — маг гордо продемонстрировал подвеску-октаэдр.

— Рада за вас, снэр. Надеюсь, боги будут к вам благосклонны.

— Я тоже… Напомни своё имя.

— Иалей, снэр.

— Точно! У меня хорошая память, а тут из головы вылетело. Очень торопишься? Просто я человек новый, а ты, чувствуется, привыкла к этой толчее… Словом, я один дом ищу, совсем запутался, проголодался, как стая волков! Думаю, твой хозяин не обидится, если ты поболтаешь немного с магом?

Он отвёл меня в подвальный кабачок, усадил на перевёрнутую бочку и, уплетая нехитрый обед, сдобренный элем, выпытал всё, что знала о высшем свете Гридора. Узнав, что хозяин женился, просил передать поздравления, на что я осторожно заметила, что он выбрал неудачное время. Разумеется, Тьёрн спросил почему, и я вкратце рассказала о норине Мирабель.

— Слушай, а вы к ней мага уже звали? — Я отрицательно покачала головой. — Да быть того не может! В её состоянии маг — гораздо важнее лекарств. Ты пойми, она на грани балансирует, с ума сойти может или руки на себя наложить. Успокоительные боль притупляют, а нужно её выпустить. Словом, пусть виконт своего чародея позовёт.

— Не позовёт, — вздохнула я. — Хозяин дома не ночевал, да и вообще не появлялся. Ему самому сеньор Мигель пригодился бы. У него своё горе на уме, о госпоже он не думает, да и не понимает, каково ей.

— Ладно, сам свяжусь. Пусть не по правилам, но мне виконтессу аль Тиадей жалко. Куда, думаешь, хозяин мог пойти?

Понятия не имела. Вариантов немного: пьёт в каком-то заведении, у друзей, в борделе или у любовницы. Последней, вроде, у него сейчас не было, но при желании завести несложно. Виконт Тиадей — видный мужчина, богатый, знатный, влиятельный, да и симпатичный. Желающие всегда найдутся.

Тьёрн нахмурился, барабаня пальцами по столу:

— У меня встреча, хотя… Далеко отсюда особняк Тиадеев? Рискну, только вашего мага предупрежу, чтоб не в претензии был. Ему бы не в замке сидеть, книжных червей кормить, а при виконте жить. Или в замке что-то ценное, что он сторожит?

Я пожала плечами. Сеньор Мигель не домосед, постоянно куда-то уезжал. Оно и понятно — в мирное время хозяин редко прибегал к его услугам.

Спешно закончив обед и кинув на стол горстку монет, Тьёрн направился к нашему дому. Важно представился управляющему, как протеже мага сэра Тиадея, презрительно скривился при попытке задать ещё какой-то вопрос, будто случайно, качнув подвеской с колдовским знаком, и попросил доложить о себе либо хозяину, либо хозяйке.

Норна дома не было (я даже начала беспокоиться, не случилось ли чего), а норина Мирабель, разумеется, никого не принимала. Но Тьёрна это не остановило. Я узнавала в нём черты, присущие другим магам: высокомерие, лёгкое презрение к простым авердам, непоколебимая уверенность в собственных силах и правоте.

— Думаю, меня норина примет. Пустили же вы врача? Так считайте, что я врач. Нет, разумеется, я могу уйти, но без меня виконтессе Тиадей лучше не станет. А виконт Тиадей не погладит по голове за твёрдолобое упрямство.

Управляющий сдался, попросил Тьёрна подождать в приёмной, велев мне быстро сбегать и взглянуть, спит ли госпожа. Она не спала, лежала на кровати, уставившись в одну точку. И будто не моргала. Я несколько раз окликнула её перед тем, как дождалась какой-либо реакции.

Положила купленные лекарства на столик и доложила, что её хочет видеть один человек — «Он поможет вам, госпожа, сделает так, чтобы сердце меньше болело».

Норина ответила всхлипом, замотала головой и уткнулась лицом в подушку.

Маг пробыл у неё около двух часов, за это время из-за двери не донеслось ни звука. Потом вышел, довольно улыбаясь, и выписал счёт за услуги. Подумав, приложил к нему листок с именем и столичным адресом.

Заглянув в спальню, увидели, что госпожа сидит, откинувшись на подушки. На столике стояли пустой стакан и открытая бутылочка с лекарством.

Норина Мирабель выглядела уставшей, с резко обозначившимися скулами, поникшими уголками рта, но не плакала. Обернувшись на робкие шаги горничной, попросила чего-нибудь поесть.

Не знаю, что с ней сделал Тьёрн, но госпоже определённо стало лучше.

Уходя, маг шепнул:

— Если вдруг понадоблюсь, я остановился на постоялом дворе «Танцующая лошадь». Был бы рад, если бы ты прогуливалась возле него каким-нибудь вечерком, город показала…

Я предпочла промолчать: для всех мы незнакомы. А то неизбежно начнутся вопросы, и всплывёт то, что хотелось бы скрыть.

Хозяин появился тогда, когда мы уже забили тревогу. Как ни странно, твёрдо держался на ногах, вид имел презентабельный и даже велел накрывать к ужину. Правда, подойдя ближе, я почувствовала запах рашита. Пил, но последствия алкоголя успели наполовину выветриться. Значит, не из кабака. Но и дешёвыми духами от него тоже не пахло.

— Что принюхиваешься? — норн устало опустился на стул, вытянул ноги. — Будто собака. Хочешь узнать, где меня носило? Ну да, я же должен быть у постели стонущей от горя супруги, изображать, что я её люблю… Как она, всё плачет? Бедняжка, столько же успокоительного выпила за день? Думаю, пинту, не меньше. И лысого демона это поможет!