Глаза Клеопатры - Наталья Миронова

Все, вещи собраны. Ах да, еще в ванной. Никита прошел в ванную, забрал зубную щетку, пасту, бритвенные принадлежности… Чуть не забыл свою любимую эпонжевую рукавичку, которой пользовался вместо губки, но все-таки в последний момент прихватил и ее.

Вернувшись в комнату, он сунул вещи в сумку поверх одежды, даже убрать их в несессер не позаботился. Дернул «молнию». Все, можно ехать. Его вдруг охватила странная слабость, он опустился на край кровати. И опять всплыл в уме вопрос, на который он не находил ответа: «Чего она так боится?»

Вспомнилось почему-то первое четверостишие ахматовских стансов, которые она цитировала вчера:

Стрелецкая луна. Замоскворечье… Ночь.Как крестный ход, идут часы Страстной недели…Я вижу страшный сон. Неужто в самом делеНикто, никто, никто не может мне помочь?

Нина видела страшные сны. Ее что-то мучило, и не только во сне, но и наяву. Она иногда выключалась из разговора, задумывалась, нет, проваливалась куда-то. Сначала он думал, что это воспоминания о детстве, о тяжкой безнадеге жизни с матерью-пьяницей, о пережитых унижениях. Потом оказалось, что ей есть что вспомнить и помимо детства. Досточтимая Зоя Евгеньевна… Криста Нильсен… Его Оленька… Но это были не страшные воспоминания, скорее неприятные. Тяжелые, но ничего смертельного. Значит, было что-то еще.

Никита пристально и напряженно вспоминал. Какие-то недомолвки. Нины не было на свадьбе у школьной подруги. Почему? «У меня было… нечто вроде командировки». «Кузе только что пришлось пробыть без меня чуть не два месяца». Она так и не сказала, куда уезжала. И еще кое-что. «Вы местный участковый?» «У вас есть еще вопросы, господин прокурор?» И кино… «Не хочу смотреть, как женщину сажают в тюрьму на двадцать лет». «Он не верит законам и рассчитывает только на себя. Он никогда не попадет в тюрьму». Обстриженные до мяса ногти. Загрубелые, мозолистые руки. Мучнистая бледность.

Сфинкс. Мифический сфинкс был полуженщиной-полульвицей. Он убивал тех, кто не мог разгадать заданную им загадку. Эдип разгадал ее, но тоже кончил плохо… А женщина-сфинкс, когда ее загадка была разгадана, бросилась со скалы… К черту. Он должен все узнать. Что бы это ни было.

Вынув мобильник, Никита взглянул на часы. У него была опция пересчета часовых поясов, но он решил не морочить себе голову этими мелочами. Даже если Павел с Тамарой сейчас занимаются любовью в своем карибском круизе, им придется его извинить. У него неотложное дело. Вопрос жизни и смерти. Только бы Пашка не слинял куда-нибудь, забыв мобильник в каюте. Никита одной кнопкой вызвал в памяти телефона номер друга.

Павел ответил на второй гудок.

— Никита? Что стряслось?

— Ты знаешь Тамарину подругу, которая жила в твоем коттедже? Нину Нестерову?

— «Жила»? А что, она там больше не живет?

— Она уехала. Ответь мне, ты ее знаешь?

— Шапочно. А что случилось?

— Где Тамара? — продолжал Никита, словно и не слыша вопроса.

— Ванну принимает. Мы собираемся на ужин. Да что случилось-то?

— Позови ее. Мне нужно кое о чем спросить. Хотя нет, лучше ты сам у нее спроси. Почему ее подруга не была на свадьбе?

— Старик, а тебе не кажется…

— Нет, не кажется, — перебил его Никита. — Задай ей этот вопрос, я тебя очень прошу. Это очень важно. И поверь, без крайней нужды я не стал бы тебя беспокоить.

— Да, я понимаю… — растерянно промямлил Павел. — Вот только вряд ли она поймет… Ты будешь ждать или перезвонишь? Или давай я тебе…

— Я подожду, — сказал Никита.

Слышимость была прекрасная, наверное, Павел включил громкую связь. Когда он, видимо, войдя в ванную, заговорил с Тамарой, Никита явственно расслышал ее недовольный голос:

— Это хамство — названивать людям в медовый месяц!

— Ответь на вопрос, — попросил Павел. — Ты же знаешь, Никита не стал бы звонить по пустякам.

— Ничего я ему не скажу. Это не его дело.

— Паша, дай ей трубку, — попросил Никита.

— Нет, лучше я сам. Тома, почему ее не было на нашей свадьбе?

— Это не ваше дело, — повысила голос Тамара, хотя ее и так было прекрасно слышно.

Теперь она противопоставила себя им обоим.

— Хорошо, спроси у нее Нинин московский телефон. Нет, лучше адрес.

— Ничего я не скажу! — взвизгнула Тамара, когда Павел передал ей вопрос.

— Тома!

— Дай ей трубку, — повторил Никита, устав общаться через посредника.

— Что ты сделал с Ниной? — зазвучал визгливый Тамарин голос прямо у него в ухе.

— Ничего. А теперь слушай меня внимательно: если ты мне не скажешь ее адрес, я спрошу у твоей матери.

— Да как ты смеешь?! — Теперь ему пришлось слегка отвести трубку от уха. — Ты даже не знаешь, где мама живет!

— Мне Павел скажет, — спокойно возразил Никита. — Так что лучше скажи сама.

— Что тебе нужно от Нины?

— Это я скажу ей при личной встрече, а уж она, если захочет, расскажет тебе.

— Ничего я тебе не скажу. — Запас слов у Тамары сильно оскудел. Наверное, от злости.

— Хорошо, тогда передай трубку Павлу. И не вздумай отключать связь.

Видимо, Тамара именно это и собиралась сделать. А может, и кое-что похуже. Она же принимала ванну! Может, решила утопить навороченный мобильник с безлимитным тарифом, оплаченным на год вперед, сотней опций и роумингом по всему миру, его подарок другу на свадьбу? От нее всего можно было ждать.

«Не смей!» — донесся до него в трубке голос Павла. Никита понял, что его гипотеза верна. Потом послышались звуки борьбы и вопль Тамары: «Я тебе этого никогда не прощу!»

— Алло, — устало заговорил Павел в трубку. — Ты еще там?

— Прости, что порчу тебе медовый месяц… — начал Никита.

— Да ну его на хрен, — ответил Павел.

Наверное, уже вышел из ванной.

— Мне обязательно надо найти эту Нину, — сказал Никита.

— Это я уже понял.

Тут, похоже, из ванной вышла Тамара, потому что до Никиты опять донесся ее голос. Он разобрал слово «предательство». Павел на это проворчал: «Не валяй дурака». Он разозлился, а это было уже серьезно. И Тамара тоже это поняла. Она что-то жалобно проскулила, забормотала, теперь Никита ничего не мог разобрать.

— Что?! — вдруг взревел Павел. — Почему ты мне не сказала?

— Я еще здесь, — напомнил о себе Никита. — Чего она тебе не сказала?

— Нина Нестерова сидела в тюрьме.

— Меня это почти не удивляет, — признался Никита. — Я что-то в этом роде уже подозревал.

— Ты можешь мне объяснить, что произошло? — спросил Павел. — Пропало что-нибудь?

— Да вы что?! — Тамара вновь перешла на ультразвук. — Нина ни в чем не виновата!