Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А как она их, бывало, любила, – сказал Бен Везерстаф. – Мне, говорит, по душе всё, что к синему небу тянется. Не то чтобы она землю не жаловала, только синее небо ей больше всего было в радость.
Посеянные Диконом и Мэри цветы поднялись, словно над ними колдовали феи. Море шелковистых маков всех цветов колыхалось на ветру – это были весёлые и отважные цветы, не один год прожили они в саду и, по правде говоря, только диву давались, откуда здесь вся эта публика. А розы, розы! Они вставали из травы, обвивали солнечные часы, заплетали стволы деревьев, свисали с ветвей, льнули к стенам и, поднявшись наверх, низвергались гирляндами вниз. День ото дня, час от часу их становилось всё больше. Нежные свежие листочки… и бутоны… бутоны… Сначала крошечные, они росли и набухали словно по волшебству и, раскрывшись, превращались в благоухающие цветы, льющие по всему саду дивный аромат.
Колин внимательно следил за всеми переменами в саду. Каждое утро его привозили в сад, и, если не было дождя, он оставался там весь день. Даже пасмурные дни его радовали. Лёжа на траве, он следил за тем, как растёт всё кругом. Если набраться терпения, утверждал он, то можно заметить, как разворачиваются бутоны. Ещё можно увидеть разных насекомых, спешащих по своим непонятным, но, должно быть, очень важным делам: то они несли соломинку, пёрышко или крошку чего-то съестного, а то карабкались по травинкам, словно по деревьям, с вершины которых можно обозревать окрестности. Как-то раз целое утро Колин следил за тем, как вспучивался дёрн: это крот рыл свой подземный ход, а под конец набросал горку земли и высунул наружу лапки с длинными когтями, похожие на ручки малюток-гномов. Привычки и повадки муравьёв, жуков, пчёл, лягушек, птиц и растений – перед Колином открылся целый новый мир. Дикон всё ему показывал, да вдобавок ещё и рассказал про выдр и лисиц, хорьков и белок, водяных крыс и барсуков. Словом, было о чём поразмыслить и потолковать!
Впрочем, это было не самое главное. После того как Колину удалось единожды встать на ноги, он стал часто об этом задумываться; когда же Мэри рассказала ему про своё колдовство, он пришёл в волнение и очень одобрил её. Теперь он то и дело возвращался к этой теме.
– Конечно, на свете много всякого колдовства, – многозначительно заявил он однажды. – Только люди не знают, что это такое и как надо колдовать. Я думаю, сначала надо выбрать что-то хорошее и просто повторять: «Сейчас это случится!» И тогда так и будет. Попробую!
На следующее утро, едва войдя в сад, Колин послал за Беном Везерстафом. Бен поспешил как мог и увидел, что юный раджа стоит на собственных ногах под деревом, а на губах его играет ясная улыбка.
– Доброе утро, Бен Везерстаф, – приветствовал он старика. – Я хочу, чтобы ты с Диконом и мисс Мэри стали рядом и послушали меня, потому что я должен сообщить вам нечто очень важное.
– Есть, капитан! – отвечал Бен Везерстаф, беря под козырёк.
Оказывается, в юности Бен Везерстаф убежал из дома, стал матросом, плавал по разным морям и умел отвечать, как матрос. Когда дети об этом узнали, они пришли в восторг.
– Я хочу поставить опыт, – объяснил раджа. – Когда я вырасту, я совершу великие научные открытия, но сейчас я начну с этого опыта.
– Есть, капитан! – отозвался Бен Везерстаф, хотя он впервые услышал о том, что существуют великие научные открытия.
Мэри тоже впервые услышала о них; впрочем, она понимала, что Колин при всех его странностях очень начитан и умеет убеждать. Стоило ему поднять голову и поглядеть на тебя своими странными глазами, как ты ему веришь, хочешь того или нет. А ведь ему было всего десять лет! Сейчас его слова прозвучали особенно убедительно, потому что он говорил с упоением – ему очень нравилось произносить настоящую речь, как принято у взрослых.
– Я посвящу свои великие научные открытия Магии. Магия – это великая вещь, но о ней мало кто знает, только некоторые авторы старых книг, да ещё немножко – Мэри, потому что она родилась в Индии, где живут факиры. По-моему, Дикону о Магии тоже кое-что известно, только, пожалуй, он об этом и сам не догадывается. Он и людей, и животных умеет заклинать. Я бы ему ни за что не разрешил прийти ко мне, если бы он не умел заклинать всех зверят, а значит, и мальчиков, потому что мальчики тоже зверята. Я уверен, что во всём есть Магия, только мы не знаем, как ею овладеть и заставить на нас работать, как электричество, пар или лошадей.
Это звучало так внушительно, что Бен Везерстаф заволновался и переступил с ноги на ногу.
– Есть, капитан! – отчеканил он и стал по стойке смирно.
– Когда Мэри нашла этот сад, он казался совсем мёртвым, – продолжал оратор. – Но потом почему-то цветы полезли из земли и из ничего возникло что-то. Сначала ничего не было – а потом вдруг появилось! Я раньше за природой не наблюдал, и это меня очень заинтересовало. Учёные всегда хотят до всего додуматься, а я собираюсь стать учёным. Я себя спрашиваю: «Что это такое? Что?» Тут что-то есть! Не может быть, чтобы не было! Я не знаю, что это такое, и я называю это Магией! Я никогда не видел, как солнце встаёт, но Мэри и Дикон видели, и, судя по тому, что они говорят, это тоже Магия. Что-то будто тянет его и тянет, заставляя то садиться, то вставать. Когда я в саду, я иногда смотрю сквозь ветки на небо, и так мне бывает на душе хорошо, словно в меня что-то входит и заставляет сердце биться чаще! Это Магия, она всегда создаёт что-то из ничего. Всё вокруг живёт благодаря ей: и деревья, и цветы, и листья, и птицы, и барсуки, и лисы, и белки, и люди. Видно, она разлита кругом. В этом саду… Всюду… Это благодаря ей я встал здесь на ноги и понял, что буду жить. Я хочу поставить опыт: попробую впитать частицу этой
