Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно, капитан! – отвечал Бен Везерстаф.
– Если вы будете это повторять так же исправно, как солдаты повторяют свои упражнения во время учений, тогда мы увидим, удался ли мой опыт. Ведь если что-то всё время повторять, и вслух, и мысленно, оно останется в тебе навсегда. То же будет и с Магией, уверен! Если её звать на помощь, она войдёт в тебя и сделает всё, что надо!
– Я однажды в Индии слышала, как какой-то офицер рассказывал моей маме про факиров, которые повторяют одно слово тысячи раз, – вспомнила Мэри.
– Я слышал, как жена Джема Феттлворта повторяла два слова тысячи раз, – усмехнулся Бен Везерстаф. – «Пьяный болван!» – говорила она. Можете не сомневаться, из этого кое-что вышло! Он её поколотил, ушёл в трактир – тут недалеко, «Синий лев» называется, – и напился.
Колин нахмурил брови и задумался, но потом просветлел.
– Вот видишь, – сказал он, – всё-таки что-то и вправду вышло. Только она, возможно, призвала не ту Магию, вот он её и побил. Если бы она всё сделала как надо и сказала бы ему при этом что-нибудь ласковое, он бы не напился, а может… может, купил бы ей новый чепец.
В проницательных глазах Бена Везерстафа мелькнуло восхищение.
– У тебя не только ноги прямые, но и голова неплохо работает, мастер Колин, – хмыкнул он. – Как увижу Бесс Феттлворт, намекну ей, что́ для неё Магия может сделать. А уж как она обрадуется, если твой научный опыт удастся! Да и Джем тоже!
Дикон слушал с горящими глазами. На плечах у него сидели Орешек и Скорлупка, а в руках он держал белого кролика с длинными ушами и тихонько поглаживал его – кролик от удовольствия только уши прижимал.
– Ты думаешь, мой опыт удастся? – спросил его Колин.
Ему так хотелось знать, что думает Дикон. Колину часто хотелось спросить, что думает Дикон, когда тот смотрел со своей улыбкой на него или на кого-то из зверюшек.
Дикон широко улыбнулся.
– Ещё бы! – отвечал он. – Когда солнышко землю нагревает, семена всходят – это уж обязательно. Так и твой опыт. Он обязательно получится. Хочешь, начнём сейчас же?
Колин обрадовался – и Мэри тоже. Вспомнив о факирах и бродячих монахах, которых он видел на картинках, Колин предложил всем сесть под развесистое дерево.
– Это будет как в храме, – сказал Колин. – Я немного устал и с удовольствием присяду.
– Э‐э, нет, так не пойдёт! – протянул Дикон. – Никогда не говори, что устал. Это может помешать Магии.
Колин обернулся и внимательно посмотрел в его круглые серьёзные глаза.
– Ты прав, – медленно проговорил он. – Я должен думать только о Магии.
Они уселись в круг. Всё было так торжественно, что Бену Везерстафу показалось, будто его каким-то хитрым способом заманили на молитвенное собрание. Обычно он ни на какие молитвенные собрания не ходил. «Вот ещё!» – отвечал он на все приглашения. Однако сейчас он не стал возражать – ведь это делалось для юного раджи. К тому же ему льстило, что Колин попросил его помощи. Мэри слушала затаив дыхание. Дикон не выпускал из рук кролика. Возможно, он незаметно подал магический знак своим «зверюшкам» – стоило ему опуститься на траву, как ворон, лисёнок, белки и ягнёнок приблизились и стали в круг вместе с детьми.
– И зверюшки с нами, – проговорил Колин серьёзно. – Они хотят нам помочь.
«Какой Колин сейчас красивый!» – подумала Мэри. Он держал голову высоко, словно жрец, глаза его сияли. Яркое пятно солнечного света падало на него сквозь ветки.
– Начнём, – сказал он. – Как ты думаешь, Мэри, может, нам надо раскачиваться взад и вперёд, как дервиши?[3]
– Я раскачиваться не могу, – заявил Бен Везерстаф. – У меня ревматизм.
– Магия тебя вылечит, – произнёс Колин тоном верховного жреца. – Всему своё время. Ладно, тогда будем напевать.
– Напевать я тоже не могу, – угрюмо возразил Бен Везерстаф. – Я раз в церкви пробовал петь, но меня тут же из хора выгнали.
Никто не улыбнулся. Сейчас было не до смеха. Ни тени не мелькнуло в глазах Колина. Он думал только о Магии.
– Тогда петь буду я, – решил он, и на лицо его лёг отсвет вдохновения. И затянул: – Солнце сияет… сияет… Это Магия. Цветы тянутся ввысь… Корни их напрягают. Это Магия. Быть живым – это Магия, быть здоровым – это Магия. Магия во мне… Магия во мне… Она во мне… она во мне… Она во всех нас… Она у Бена Везерстафа в спине. Магия! Магия! Приди и помоги нам!
Он повторил эти слова множество раз – не тысячу, но достаточно много. Мэри слушала его как зачарованная. Всё было так странно и в то же время прекрасно; ей хотелось, чтобы он не смолкал. Бен Везерстаф чувствовал, как его начинает клонить в сон – это было так приятно! Жужжание пчёл в цветах сливалось с протяжным голосом Колина и убаюкивало. Дикон сидел, скрестив ноги и положив руку на спину ягнёнка; кролик спал у него на руках. Ворон столкнул белочку с плеча Дикона и сам устроился на её месте; глаза его прикрыла плёнка. Наконец Колин смолк.
– А теперь я пройдусь по саду, – сказал он.
Бен Везерстаф уронил голову на грудь, вздрогнул и проснулся.
– Ты спал! – воскликнул Колин.
– Ничего подобного, – пробормотал Бен. – Хорошая была проповедь, только на сбор пожертвований я не останусь.
Он ещё не совсем проснулся.
– Ты не в церкви, – сказал Колин.
– Конечно нет, – произнёс Бен, выпрямившись. – Кто говорит, что я спал? Я каждое слово слышал. Ты объяснил, что у меня в спине Магия. А доктор зовёт её ревматизмом!
Раджа повёл рукой.
– Это не та Магия, – заметил он. – Скоро тебе полегчает. А теперь я разрешаю тебе вернуться к работе. Только приходи завтра!
– Я бы хотел посмотреть, как ты ходишь по саду, –
