Веймар 1918—1933: история первой немецкой демократии - Генрих Август Винклер

союзниками для покрытия репарационных обязательств. Но даже если бы экспертиза пришла к иному выводу, то едва ли удалось бы получить поддержку большинства в рейхстаге для принятия решения об обобществлении угледобывающей промышленности{126}.

Что касается другого обещания правительства рейха — роспуска ненадежных полицейских подразделений, то сначала оно было выполнено только там, где социал-демократы обладали для этого достаточной властью. Однако также имелись веские внешнеполитические причины, которые вынуждали рейх предпринимать действия в этом направлении. 12 марта 1920 г. Межсоюзническая военная комиссия потребовала провести до 10 апреля 1920 г. роспуск отрядов гражданской самообороны, а также созданных рейхсвером добровольческих отрядов. Пруссия, которую возглавлял кабинет из представителей веймарских партий, за два дня до истечения этого срока приняла решение о роспуске гражданской самообороны и создании местной самообороны, подразделения которой должны были формироваться из республикански настроенных рабочих. Аналогичным образом поступило большинство правительств других федеральных земель.

Надежда на то, что значительное число рабочих примкнет к отрядам новой местной самообороны, не оправдалась. В результате социальный состав отрядов самообороны изменился лишь в незначительной степени. Более успешной для имперского правительства стала попытка демилитаризировать отряды гражданской самообороны, в результате которой они были преобразованы в отряды местной полевой стражи. Только одна из федеральных земель наотрез отказалась следовать этой линии — Бавария. Конфликт между Баварией и рейхом продлился до весны 1921 г. Без массивного нажима со стороны союзников «победителем» из этого противостояния скорее всего вышел бы не Берлин, а Мюнхен. Но подробнее об этом речь пойдет в другом месте{127}.

Спустя несколько недель после путча правительство рейха выполнило требование правых сил: 30 апреля кабинет Германа Мюллера принял решение назначить 6 июня 1920 г. днем первых выборов в рейхстаг. До путча правительство и партии парламентского большинства высказывались за проведение выборов в рейхстаг осенью 1920 г., приводя в числе прочих аргумент, что к этому времени станет ясным государственно-правовое будущее большинства областей, в которых согласно Версальскому договору должно было состояться голосование о государственной принадлежности. В одном случае, в Силезии, такое голосование уже было проведено в феврале-марте 1920 г. В результате на севере области большинство высказалось в пользу Дании, на юге — в пользу Германии. Но проведение границы между двумя государствами тем не менее не последовало. В Западной Пруссии восточнее Вислы, на юге Восточной Пруссии и в Верхней Силезии голосование еще не проводилось. Таким образом, во всех областях, где должно было пройти голосование о государственной принадлежности, выборы в рейхстаг переносились на более поздний срок. Правительство и парламентское большинство смирились с этим отрицательным моментом, поскольку хотели избежать впечатления, что они страшатся вердикта избирателей. Тем более что в государственно-правовом плане противопоставить требованию проведения выборов в рейхстаг было нечего. Национальное собрание давно выполнило ту цель, ради которой оно было собрано — разработка конституции Германии. Оно не было все еще распущено до сих пор только потому, что, по мнению большинства, насущные задачи законодательства не терпели отсрочки.

Результаты выборов в рейхстаг от 6 июня 1920 г. принесли Веймарской коалиции горькое разочарование. Несомненными победителями выборов стали обе правые партии и НСДПГ, проигравшими — прежде всего СДПГ и ДДП. Веймарская коалиция утратила свое парламентское большинство — и как выяснилось позже — навсегда. Число голосов, отданных за СДПГ, понизилось с 37,9 %, набранных партией в ходе выборов в Национальное собрание в январе 1919 г., до 21,6 %, в то время как доля НСДПГ выросла с 7,6 % до 18,6 %. КПГ, впервые участвовавшая в выборах, набрала целых 1,7 % голосов. Относительно малы были потери Центра: если в 1919 г. партия католиков получила (без БФП) 15,1 %, то теперь ее доля составила 13,6 %. Доля голосовавших за ДДП понизилась с 18,5 % до 8,4 %, в то время как ДФП прибавила почти в таком же соотношении — с 4,4 % до 13,9 %. Немецкие националисты увеличили свои результаты с 10,3 % до 14,4 %.

Более тщательные исследования подтвердили первые впечатления: СДПГ в первую очередь пострадала за счет оттока голосов к НСДПГ, а ДДП — к ДФП. Особенно большим был прирост голосов, отданных за независимых социал-демократов и соответственно потери СДПГ в крупных городах. Но СДПГ должна была также смириться с потерей голосов и в сельской местности, прежде всего в Восточной Пруссии, где выборы были проведены «вдогонку» 20 февраля 1921 г. Сельскохозяйственные рабочие, которые в 1919 г. отдали свои голоса социал-демократам, в значительном числе голосовали в 1921 г. за немецких националистов. Причины перелома настроений в либеральном лагере и миграции избирателей от ДДП кДФП, партии Густава Штреземана, демократ и депутат рейхстага Антон Эркеленц свел к пластичной формуле. В 1919 г., писал он, членский билет ДДП расценивался как «полис страхования жизни в ожидании Варфоломеевской ночи»; в 1920 г. многие люди увидели в членском билете ДФП «страховое свидетельство против дележа имущества».

Квинтэссенцией того, что сделали зримым первые выборы в рейхстаг, стали подвижка влево в рабочей среде и подвижка вправо — в среде буржуазии. Политически вознаграждены были те силы, которые до сего времени не участвовали в поддержании классового компромисса, на котором базировалась Веймарская республика. Зато умеренные силы по обе стороны от центра были наказаны за то, что они совершили или, напротив, не совершили с начала 1919 г.: в вину силам слева от центра ставилось то, что правительства Веймарской коалиции дали возможность снова усилиться силам реакции; большинство справа от центра было обвинено во всем, что нанесло ущерб национальной чести иди имущественным интересам. В результатах голосования нашли свое отражение не только мартовские бои, но и Версаль, и налоговые реформы. Принимая во внимание эту поляризацию электората, после 6 июня 1920 г. стало ясно, что нельзя будет и далее править, как прежде. Но нового парламентского большинства, которое могло бы занять место Веймарской коалиции, не предвиделось.

Для социал-демократов, все еще самой сильной партии Германии, Большая коалиция, т. е. сотрудничество с ДФП, была неприемлема с самого начала. Штреземан и его партия во время путча Каппа — Лютвица вели исключительно оппортунистическую политику; в избирательную борьбу Немецкая народная партия вступила под крайним антисоциалистическим лозунгом: «От красных цепей в этой стране освободит нас ДФП!» Среди социал-демократов дело дошло бы до восстания, если бы руководство СДПГ образовало коалицию с Народной партией. Правительство парламентского меньшинства Веймарской коалиции, которое могло рассчитывать на 225 мест из 466, в случае своего формирования зависело бы от поддержки БФП и ДФП или независимых социал-демократов. В такой щекотливой ситуации было трудно даже помыслить о демонстрации своего социал-демократического профиля. Таким образом оставался только один выход, который однако скорее всего отвечал моральному настрою партии: СДПГ больше не принимает участия в формировании правительства и освобождает место буржуазному кабинету меньшинства.