Лови момент - Тара Девитт

– Ты занялась шпионажем? – с шутливым изумлением восклицает он. – И что же это? – добавляет уже серьезнее.

– У меня есть знакомый фермер. Сам понимаешь, свояк свояка видит издалека.

– Ну еще бы, взаимоягодная помощь.

– Похоже, тебе не удалось избежать местной склонности к каламбурам.

– Нет-нет, я все понимаю. Одного поля ягоды.

– Надо же, опять!

– Люблю тонкий сельскохозяйственный юмор, – заявляет Фишер. – Яблоко от яблоньки недалеко падает.

Невольно фыркаю. Он тоже прыскает от смеха.

– Ну ты даешь!

– Не тяни кота за хвост. Поведай секретный ингредиент. – От жаркого поцелуя забываю обо всем. Кажется, ему доставляет удовольствие отвлекать меня поцелуями.

– Тебе понравится. Это ягоды марион. – За последние недели мы приготовили множество разных блюд с ними.

На лице Фишера, словно горячая карамель по десерту, растекается улыбка.

– Кулинарный конкурс у нас в кармане, – говорит он. Меня охватывает дурманящий восторг; кажется, он прав.

Впрочем, радость длится недолго. То ли от дыма, то ли еще от чего, на обратном пути у меня начинает темнеть в глазах. Похоже, это мигрень, первая за полтора года. За время короткого перехода до веранды надежда, что через пару минут я оклемаюсь, стремительно угасает, сменяясь тошнотой и страшной головной болью.

Фишер уговаривает отправиться в больницу, но я перехожу в режим полной изоляции. Свет и посторонние звуки причиняют невыносимые мучения, и уж тем более я не в состоянии куда-то ехать. Единственное мое желание – закрыть глаза и проснуться, когда все закончится. В юности у меня часто случались приступы мигрени; с годами они стали реже, зато сильнее.

Пытаюсь убедить Фишера пойти домой. Зажмурив глаза и стиснув зубы, бормочу: без него мне станет лучше, так хоть не буду стесняться. Но даже уединившись в темной спальне, я знаю – он остался, поскольку весь вечер от Ласки и Хромонога не доносится ни звука. Когда меня тошнит в ванной, Фишер приходит и держит мои волосы, а потом отводит в постель и всю ночь меняет на лбу холодное полотенце, пока я не забываюсь лихорадочным прерывистым сном.

Поутру боль не ушла, а превратилась в глухой гул. Тошнота отступила. Кое-как встаю и одеваюсь. Мы с Инди договорились встретиться на рынке; нужно загрузить товары в машину.

Выползаю на кухню. Фишер подскакивает на стуле. От скрипа ножек по полу меня перекашивает. Судорожно хватаюсь за голову.

– Черт, Сейдж, – говорит он сердито, но, к счастью, тихо. – Ложись в постель.

– Я в порядке. Сегодня ярмарка. Мне бы кофе и поесть. – С каждым коротким предложением мучительно жмурюсь.

– Я уже предупредил Инди, что приеду. – Фишер берет мое лицо в ладони. – Я нашел в холодильнике продукты на продажу. Загружу их в машину и поеду к Инди, – шепотом произносит он. – Возвращайся в постель.

Черт, я сейчас разрыдаюсь. Тогда голова точно взорвется.

– А животные?

– Накормлены, гуляют на улице.

От этих слов мои глаза сами собой раскрываются.

– В смысле?

– Грядки полил, огурцы прикрыл. Пожалуйста, иди отдыхай.

– Откуда ты узнал, где что лежит, чем кормить, сколько давать? Бутон в порядке?

Фишер весело фыркает.

– Я примечал за тобой. – Он буднично пожимает плечами, словно в этом нет ничего особенного. Надо же! Вот что значит найти свою вторую половину! – Если вернешься в постель, сделаю тебе завтрак.

Мотаю головой, точно маленькая.

– Хочу посмотреть, как ты готовишь. – Видимо, от боли у меня развязался язык и отказал инстинкт самосохранения.

Фишер безропотно вздыхает.

– Ладно, садись. Я сейчас.

Он усаживает меня в кресло на веранде, исчезает в утренней дымке, но вскоре возвращается, нагруженный пакетами, достает из сумки наушники и осторожно надевает мне на голову.

– Шумоподавляющие, – поясняет он, нажимает кнопку, и на меня опускается блаженная тишина.

Фишер готовит омлет с невыразимой заботой, словно совершает священный ритуал. Я уже видела, как он разбивает яйца одной рукой, – это умение приводит меня в восторг и наполняет завистью, – пропускает их сквозь сито, постоянно размешивая и перетирая. Наверняка снаружи моего тихого кокона трение металла о металл звучит неприятно. Не могу отвести глаз от сгиба его локтя, где встречаются предплечье и бицепс.

Фишер переливает яйца в миску и продолжает взбивать, пока они не становятся жидкими, как вода. Он принес из дома сковородку; выкладывает на нее брусочек масла, выливает яичную смесь, посыпает приправами и молча наблюдает. Потом берет силиконовую лопатку, которую тоже принес с собой, осторожно сворачивает омлет трубочкой, аккуратно перекатывает на тарелку, поливает маслом. Наконец с космической скоростью нарезает зелень чеснока и посыпает блюдо сверху.

Даже неловко есть блюдо, которому посвящено столько труда и заботы. Стоит мне взять тарелку и вилку, Фишер немедленно возвращается на кухню и начинает уборку. Неуверенно кладу в рот маленький кусочек – разумеется, это самый вкусный омлет в моей жизни, хотя из продуктов в нем только яйца и масло.

Фишер приносит мне стакан сока и, не давая возможности возразить, заявляет, что сейчас погрузит товары и отправится на ярмарку.

Насытившись, на подгибающихся ногах тащусь в спальню. Фишер прав: мне нужно отдохнуть. Мигрень слегка ослабила хватку, но все равно, улегшись в постель, я едва не плачу. Я столько времени наблюдала за людьми, пыталась подстроиться, стать для них значимой, а этот мужчина, с которым мы знакомы от силы месяц, теперь для меня важнее всего на свете.

Последняя мысль, прежде чем я засыпаю: это провал.

Глава 28

Сейдж

Через три дня после приступа мигрени ветер начинает меняться. Похоже, на следующей неделе воздух очистится и можно будет возобновить тренировки. В то же время это означает, что огонь продолжит распространяться в другом направлении; Сайлас и Эллис в числе сотен пожарных призваны в усиление. Вечером перед их отъездом, на предпоследней неделе июля, я устраиваю ужин для братьев и Фишера. Инди предпочла остаться дома, а Сэм – у Рен. Вечер проходит относительно весело (Сайлас всего пару раз выражает шутливое сожаление, что Фишер не готовит), однако в воздухе витает дурное предчувствие.

– Будь осторожен, – предостерегаю брата. – Пожалуйста.

Расслышав в моем голосе тревогу, Сайлас сгребает меня в объятия.

– Как твои дела? Этот тип хорошо к тебе относится? – Он заговорщически заслоняет собой Эллиса и Фишера, стоящих на крыльце.

– Да, очень хорошо. – Пытаюсь сглотнуть невесть откуда взявшийся ком в горле. – Он замечательный. – В голове полный кавардак. Вроде все идет не по плану – одолела мигрень, цветы от дыма завяли, ресторан никак не может открыться, тренировки откладываются… а я безумно влюблена. Фишер такой милый – сюсюкает с животными, дурачится. Сегодня утром забрался