Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

В первом случае — «на Тау-Кита чего-то не так», — а во втором: «Коль что у вас не ладится…». Поэтому в ранней песне герой летит к Тау-Кита, «чтоб с ней разобраться на месте», а в концовке поздней герои также намерены приехать к «товарищам ученым»: «Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами…».

Но больше всего совпадений наблюдается между «Товарищами учеными» и песней «Проложите, проложите…» (обе — 1972), в которых присутствует одинаковое обращение к сотрудничеству[2351] [2352]: «Вот вы там добалуетесь, ох, вы доизвлекаетесь, / Пока сгниет, заплесневеет картофель на корню <…> С лопатами проявите вы свой патриотизм. <.. > Зато впервые сможете повкалывать наглядно вы / И пользу ощутимую народу принести» /3; 411 — 412/ = «За посев ли, за покос ли / Надо взяться, поспешать, — / А прохлопав, сами после / Локти будете кусать» /3; 192/; «Товарищи ученые, бросайте поножовщину» /3; 411/ = «Нож забросьте, камень выньте / Из-за пазухи своей» /3; 192/; «Вы можете прославиться почти на всю Европу, коль / С лопатами проявите здесь свой патриотизм» /3; 201/ = «Или вплавь переплывите / Славу добрую снискать» /3; 405/; «Так приезжайте, милые, рядами и колоннами <…> Накроем стол скатеркою, валяйте, ешьте пальцами» /3; 412/ = «И без страха приходите / На вино и шашлыки» /3; 192/.

Только что упомянутый призыв поскорее взяться «за посев ли, за покос ли» уже встречался в песне «Дайте собакам мяса…» (1965): «В землю бросайте зерна — / Может, появятся всходы». Эти слова также были обращены к представителям власти, поскольку далее поэт просит их: «Ладно, я буду покорным — / Дайте же мне свободу!» А желание «поспешать» с посевом или покосом появится и в «Аистах» (1967): «Колос — в цвет янтаря: / успеем ли? / Нет, выходит, мы зря / сеяли» (да и сам лирический герой будет говорить о своем «севе»: «А я строю печку в изразцах / Или просто сею» /2; 148/, «Но всегда я подсолнухи сею / На своих, то есть русских, полях» /2; 516/).

Концовка же «Товарищей ученых»: «Денечек покумекаем и выправим дефект!», — отзовется в «Песне Гогера-Могера» (1973): «А перевоспитанье-исправленье / Без наших крепких рук — галиматья». А предшествующие этому строки: «Искореним любые искривленья / Путем повальной чистки и мытья», — находят аналогию в черновиках первой песни: «Всё выправим и вычистим до тютельки, / Любой исправим брак» (АР-10-22) (сравним также с одним из последних стихотворений Высоцкого: «Мы серость выбелим и выскоблим до блеска» /5; 249/.

В свете сказанного закономерно, что совпадает отношение героев этих песен как к самим ученым (в обоих случаях упоминаются доценты: «Товарищи ученые, доценты с кандидатами», «Куда ни плюнь — доценту на шляпу попадешь!»): «Хотя вы все там химики, и нет на вас креста» = «Позвать бы пару опытных шаманов-ветеранов / И напустить на умников падёж'.»™5, - так и к их научным изобретениям: «Бросайте ваши опыты, гидрид и ангидрид» = «Сметем на свалки груды лишних знаний», — что совсем неслучайно, так как герои «Товарищей ученых» и «Песни Гогера-Могера» выступают в образе пролетариев крестьянского происхождения (одна из двух основных авторских масок)[2353] [2354] [2355] [2356]: «Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами» = «И вместо нас, нормальных, от сохи…». Поэтому они считают, что ученые занимаются ерундой: «Товарищи ученые, очкарики дотошные»707, «Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь / И корни извлекаете и всякую фигню» (АР-10-24)708 = «Послушайте, вы, умные очкарики. / Замученные всяким барахлом'. / Давайте нам пинг-пон-говые шарики, / А мы уж их используем с умом» /5; 526/. И еще одно похожее обращение: «Хотя вы там варганите искусственный белок» (АР-10-26), «…валяйте к нам в Тамбовщину» /3; 201/ = «Варганьте нам пинг-понговые шарики» /5; 526/. Сравним также обращение к профессорам — «Замученные всяким барахлом» — с характеристикой «товарищей ученых»: «Замучились вы с иксами, запутались в нулях».

***

Возвращаясь к песне «Заповедник», выявим ее сходства с «Палачом».

Про зверей сказано: «Денно и нощно они егерей / Ищут веселой толпой. <.. > Рыба погреться желает в жаровне». И так же будет вести себя лирический герой: «Когда он станет жечь меня и гнуть в дугу, / Я крикну весело: “Остановись, мгновенье!” <.. > “Будет больно — поплачь, / Если невмоготу”, - / Намекнул мне палач. / “Хорошо, я учту”» (С4Т-3-119) («егерей» = «палач»; «веселой» = «весело»; «в жаровне» = «жечь»). Сравним заодно строки «Денно и нощно они егерей / Ищут веселой толпой. <…> Рыба погреться желает в жаровне» со стихотворением Наума Коржавина «Ах, ты жизнь моя — морок и месиво…» (1946): «Как мы жили! Как прыгали весело — / Карасями на сковороде» («веселой» = «весело»; «рыба» = «карасями»; «в жаровне» = «на скороводе»). А начало этого стихотворения: «Ах ты, жизнь моя — морок и месиво.

/ След кровавый — круги по воде», — имеет явное сходство с «Песней Сашки Червня» (1980): «Под деньгами на кону — / Как взгляну — слюну сглотну! — / Жизнь моя, и не смекну, / Для чего играю. <.. > Кубок полон, по вину /Крови пятна — ну и ну!».

Вот еще несколько перекличек между «Заповедником» и «Палачом», которые подтверждают их личностный подтекст: «Звери, забыв вековечные страхи…» /3; 255/ = «И исчез к палачу / Неоправданный страх» (СЗТ-2-468, С4Т-3-293); «Каждому егерю — белый передник» /3; 257/ = «“А грязи нет — у нас ковровые дорожки”» /5; 140/. Такую же чистоту находим в «Сказочной истории», где речь идет о пиршестве в «белокаменных палатах»: «Чисто-бело на банкетах — / Там салфетки в туалетах» (АР-14146); и в «Марше футбольной команды “Медведей”», где главные герои, искалечив своих противников, навещают их в госпитале: «Ах, наволочки бело-снежные. / Больничный сон, кладбищенский покой! / А в общем, мы — ребята нежные / И юношески чистые душой» /4; 374/. Эти же «Медведи» говорят о своих лапах нежных, что вновь отсылает к «Палачу»: «Оказаться хочу / В его нежных руках» (СЗТ-2-468, С4Т-3-293).

Вышеприведенный черновой вариант «Сказочной истории»: «Чисто-бело на банкетах — / Там салфетки в туалетах», — напоминает также стихотворение «Много во мне маминого…» (1978): «Собралась умывшись чисто, / Во поле элита», — и раннюю редакцию «Палача» (1975), где палач, переодевшись, предстанет перед лирическим героем «весь в снежно-белом» (АР-16-190).