Странные вещи - Эли Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Привстав, чтобы поставить на огонь небольшой чайник, он добавил:
– Чай вот-вот будет готов.
– Я поостерегусь пить с вами чай, мистер Оберн, – выпалила Клевер, вспомнив лица отравленных посланников.
Говорить так было опасно, но сказанного не воротишь. Сенатор молча поморгал, пристально глядя на Клевер.
– Пожалуйста, не судите строго, – вмешался Ганнибал, – у нее истрепаны нервы – столько пришлось пережить, что она… заговаривается.
– Воздух буквально пропитан ложью, – сказал сенатор Оберн. Из-за речи, которой он вдохновлял народ, он сорвал голос и охрип. Накапав в стакан с лавандовой водой лауданума[5], он прополоскал горло и только тогда продолжил:
– И кому мы должны сказать за это спасибо? Ты открыла ящик Пандоры. Воцарилась полная неразбериха. Но ее можно обернуть нам на пользу, не так ли, Ганнибал? Я полагал, что потребуется еще не меньше года уговоров и выступлений, пока все не проникнутся идеей войны. Но сейчас вскрываются старые раны. Сплетни Кобальта посеют панику и в других городах. А когда людям страшно, они хотят надежности и защиты. Клевер, ты уже помогла нашему делу.
– Именно это я и пытался вам втолковать, – заявил Ганнибал. – Медсестра Элкин – внушительная сила, и мы должны с толком ее использовать. Я видел ее храбрость, ее решимость. Когда она делает что-то от всего сердца, ее ничем не остановить.
Ганнибал говорил о Клевер так, словно ее не было рядом. Девочка попробовала глубоко дышать, но алые стены давили – ей казалось, что она оказалась в утробе какого-то зверя, и он ее переваривает. Она хотела открыть дверь и выскочить, но снаружи стояли часовые.
– Видишь, как ты полюбилась Ганнибалу, – сказал ей сенатор. – И я не удивлен. Ты и в самом деле замечательное дитя, настолько замечательное, что, подозреваю, он не открывает мне всей правды о тебе.
– Сэр, уверяю вас…
Снисходительно отмахнувшись от Ганнибала, Оберн наклонился к Клевер. На нее пахнуло амброй и табаком.
– Тебя разыскивает ведьма, бедное дитя, – сенатор Оберн откинулся на спинку кресла и скрестил руки с таким видом, словно разгадывал загадку. – Но, черт побери, зачем ей это?
Клевер покачала головой.
– Вот и я не знаю. Да и кто знает, что творится в голове у горной карги? Но это ставит нас в затруднительное положение, потому что нам от ведьмы кое-что очень нужно. Видишь, я открываю тебе свои карты. Клевер, чтобы ты знала, что мне можно доверять.
Он лизнул большой палец и провел им по бровям, приглаживая их, как другой мужчина пригладил бы усы.
– Мы можем обменять тебя на ту важнейшую вещь, которой обладает только она одна.
– Для этого вам надо бы знать, где ее найти, – сказала Клевер.
– А я знаю. Я выкупил этот секрет у Кобальта еще много лет назад. Очень дорого заплатил. Но знать, где она прячется, недостаточно. Вот в чем проблема: у ведьмы есть то, что мне нужно, и, похоже, ты – единственный способ это получить.
– Но, чтобы выманить ведьму из ее логова, нам пришлось бы оставить беззащитную Клевер у рудника, – возразил Ганнибал. – Со всем уважением, сенатор, я хочу напомнить вам, что наживку нередко успевают проглотить.
– Я должна стать наживкой? – переспросила Клевер, потрясенно глядя на Ганнибала, которого до сих пор считала своим другом.
Не обратив на нее внимания, Ганнибал продолжал:
– Вы знаете, сэр, что гнусы непредсказуемы и яростны. А гора кишит ими. Даже продумав все идеально, мы не сумеем и захватить ведьму, и защитить Клевер. Такой риск неприемлем.
– Вы только что посвятили девочку в наш план, – кисло заметил Оберн.
– Она имеет право знать, что с ней станет. Клевер не в пример ценнее любой диковины, добытой нами на горных заставах. Было бы безумием отдать ее на растерзание гнусам и таким образом добровольно ее лишиться.
– А ты с возрастом превратился в курицу-наседку, – сказал Оберн, но тут же обернулся к Клевер, еще выше вздернув брови. – Почтенный и уважаемый полковник Фурлонг, чьему мнению я доверял на протяжении десятков лет, утверждает, что от тебя больше пользы на поле брани. «Неукротимая» – так он тебя называет.
– После всего, что произошло на постоялом дворе, – воззвал к Клевер Ганнибал, – ты не станешь отрицать, что ты боец. Сначала Цапля, потом Кобальт. Кое-кто из моих людей видел все своими глазами.
– Так что же? – нахмурился сенатор Оберн. – Ты действительно секретное оружие, как утверждает Ганнибал?
Только теперь Клевер поняла, что Ганнибал защищал ее, как адвокат в суде. Полковник боялся за нее, а теперь и самой Клевер стало страшно. Она ввязалась во что-то такое, что было ей не по зубам, попала в этот невероятный, будто летящий кубарем, фургон, а Ганнибал пытается ей помочь, вывести в безопасное место. Наверное, разумно было бы внять его советам, как она и делала раньше, и принять то, что он предлагает.
Чайник шипел и плевался, но никто и не думал снять его с плиты. Ганнибал и Оберн ждали ее ответа.
При одной мысли о том, чтобы оказать помощь Оберну, у нее сжалось сердце. В ушах еще звучали стоны французских посланников. Каким стал бы мир, если бы он их не отравил, если бы не было той, первой, войны? Но могла ли Клевер надеяться, что она сможет помешать этому убийце стать президентом? Уж слишком он был силен, слишком искусно манипулировал толпой и целыми народами. Нет, она не могла рисковать, принимая участие в его смертоносных интригах и замыслах.
– Я никогда не буду сражаться за вас, сенатор, – услышала Клевер собственный голос. – Вы лжец и разжигатель войны, и еще того хуже… – девочка стиснула зубы, потому что ей не хватало слов. Она не знала, что ей делать, но точно знала, чего делать не должна. – Простите меня, Ганнибал, – прошептала она.
Оберн сморщил нос, словно почувствовав запах гнили, и потянулся к серебряному портсигару.
– Видите? Она предпочитает быть заживо съеденной гнусами, – хмыкнул он. – Это же просто дикарка. Я могу понять, почему вам так нравится эта наглая девчонка, Ганнибал, но она сама выбрала свою участь. – Он закурил сигару и, глубокомысленно попыхивая, откинулся на спинку кресла. – С другой стороны, если она насколько ценна, как вы говорите…
– Так и есть, сэр, – с надеждой подхватил Ганнибал. – Уверяю вас.
Задыхаясь от гнева и унижения, Клевер слушала, как торгуются эти двое, будто она – кусок говядины в мясной лавке.
– Тогда мы должны немедленно посадить эту Клевер под замок и отправить ведьме какую-нибудь соблазнительную приманку, – задумчиво пробормотал сенатор Оберн. – Думаю, палец этой Клевер подойдет. Надеюсь, этого хватит, чтобы выманить Штопальщицу и заставить прийти к нам.
Ганнибал прикрыл глаза и устало покачал головой.
– Не верю, что вы говорите
