Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак

Вообще-то говоря, мужчины должны праздновать в одном конце зала, а женщины – в другом, но после свадебного пира (сначала едят мужчины и только потом – женщины) начинается оживленное неформальное общение. А вот мужчины, которым уже пора жениться, сосредоточились у кратера с вином. Формион полагает, что их побудило к этому то же, что заставляет сбиваться в тесное стадо коров, на которых охотятся волки. В данном случае в роли волков выступают матери девушек на выданье.

Формион ухмыляется, замечая молодого мужчину, слишком близко подобравшегося к женской половине зала. Совсем скоро полные надежд матери прижмут его к колонне и примутся вежливо, но настойчиво расспрашивать о семейных связях, планах и устремлениях. И если этот мужчина покажется им подходящим кандидатом, они начнут потчевать его короткими, но вдохновенными рассказами о своих очаровательных и хозяйственных дочерях.

Самим девушкам, как считается, посещать подобные мероприятия еще рано. Исключение, разумеется, составляет невеста – розовощекая девочка пятнадцати лет в шафрановом платье и с убранными волосами – прической, символизирующей ее новый статус. Жених уже снял с нее вуаль (это самая важная церемония, знаменующая переход девушки в новую семью), а значит, ничто не скрывает разбушевавшихся юношей у кратера от ее змеиного взгляда.

Очевидно, кто-то должен вмешаться, и Формион нехотя берет это на себя. Он подходит к кратеру якобы для того, чтобы долить себе в чашу вина, и говорит юношам:

– Счастливый день! Самое время праздновать! Хвалю ваше рвение, но советую делать это чуть-чуть потише. Семья невесты, кажется, нервничает.

Формион не сомневается, что юноши последуют его совету. Молодые афиняне отнесутся с уважением к любому старику, особенно к ветерану, чье лицо украшает огромный шрам от удара копьем, лишившим его глаза. К тому же он – Формион, полководец, отличившийся во время недавней войны. Годы его службы позади, но все помнят о его подвигах на суше и на море (он не без гордости вспоминает о том, что, когда его избрали на государственную должность, которую он не имел права занимать, потому что был должен денег, народное собрание дало ему небольшое поручение, а затем заплатило сумму, в точности равную сумме долга – в знак уважения, которое он очень ценит).

Разумеется, юноши не перечат Формиону и тут же расходятся. Остается один-единственный гость, который несколько вызывающе погружает свою чашу в кратер и, наполнив ее, делает жадный глоток, но тут же строит кислую мину.

ФОРМИОН

Формион был талантливым полководцем и тактиком, но в историю вошел прежде всего как выдающийся афинский адмирал. Он одержал победу в двух морских сражениях с превосходящими силами Пелопоннесского союза. Эти победы закрепили превосходство Афин на морях, омывающих западный берег Греции. Последнее упоминание о Формионе датируется 428 г. до н. э. Предполагается, что он умер вскоре после участия в кампании в Акарнании, но нельзя исключать, что он на самом деле был тяжело ранен и подал в отставку.

По-видимому, причина в том, что вино в кратере сильно разбавлено водой. Как говорится, в первый кратер налей побольше воды – будет торжественное собрание; во втором смешай воду с вином в равных пропорциях – будет дружеское застолье; в третьем подавай почти неразбавленное вино – и начнется настоящее веселье. Сейчас самое время переходить к более крепкому вину. Тем не менее и для третьего кратера воды не пожалели – в том числе и из-за этого юноши, хмуро уставившегося на огромный сосуд.

На данном этапе чрезмерное увлечение алкоголем не приветствуется: торжественное мероприятие все еще продолжается, а настоящее веселье начнется уже после того, как свадебная процессия прибудет в дом жениха. Старшие гости наконец лягут спать, а молодые смогут от души веселиться всю ночь – впрочем, им не терпится заняться этим уже сейчас.

Невесту готовят к самому важному дню [93]

Формион и сам думает, что пора бы уже зажечь факелы и начать выстраиваться в процессию. Но эта свадьба постоянно откладывалась с тех самых пор, как было объявлено о помолвке, и стоит ли удивляться очередной, уже, кажется, последней задержке? Конечно, привыкшего к дисциплине военного это несколько раздражает, но Формион напоминает себе, что, во‐первых, здесь командует не он, а во‐вторых, свадьбы вовсе не военные кампании.

– Ты еще вспомнишь, как хорошо было этой ночью, когда окажешься под стенами Сиракуз! – обещает он молодому человеку.

Тот делает еще один глоток вина.

– О да! Алкивиад всем покажет, как нужно воевать!

Многие молодые афиняне невысокого мнения о полководцах, командовавших в годы последней войны. Зато перед Алкивиадом они преклоняются: он и прекрасный воин, и прирожденный дипломат. Молодежи кажется, что Демосфен одолел спартанцев благодаря чистому везению, но, если афинянам придется воевать с ними снова, их ждет легкая победа.

Формион с этим категорически не согласен. Воевать со спартанцами всегда было и всегда будет непросто. Но Алкивиад увлек за собой горячие головы.

Когда спартанцы напали в прошлый раз, во всем мире не было города, подготовленного к войне лучше, чем Афины. Конфликт не стал для афинян неожиданностью, они сделали все возможное, чтобы пережить эту бурю. Увы, на войне никогда и ничего не идет по плану.

Формион напоминает об этом юноше, но тот лишь презрительно усмехается.

– Ах да, Перикл и его гениальный план!

Он произносит имя «Перикл» так, словно оно вызывает у него оскомину.

План Перикла состоял в том, чтобы не сражаться со спартанцами в Аттике. Он убедил сельское население укрыться за городскими стенами Афин: в этом случае спартанцы могли уничтожить урожай, но афинянам хватило бы зерна, поставляемого с берегов Понта Эвксинского.

Юноша ставит чашу на стол с такой силой, что из нее выплескивается вино.

– Перикл ошибался!

На самом деле Перикл мог предвидеть чуму. Когда десятки тысяч беженцев заполонили весь город – каждый двор и каждую канаву, – стоило ожидать эпидемии. А с учетом того, что пропитание афинянам доставляли корабли со всего мира, заодно распространявшие всевозможные болезни, вспышка была практически неминуемой. В общем, в гениальном плане Перикла имелись существенные изъяны.

Неожиданно юноша резко подается