Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак

необходимо определить, кто из жителей мессенских деревень пользуется у соседей наибольшим уважением, и устранить этих людей. Не столь важно, является ли этот человек противником или сторонником спартанского владычества. Смысл в том, чтобы вселять в мессенцев страх и мешать им организоваться – и с этой работой криптия справляется отлично.

Кроме того, подобную выносливость чудесно воспитывает и так называемая криптия, с нею связано хождение зимой босиком, спанье без постелей, обслуживание самого себя без помощи слуг, скитание ночью и днем по всей стране.

Спартанец Мегилл. Платон. «Законы», 633С

Продемонстрировав готовность убивать ради Спарты, члены криптии автоматически становятся гиппеями, то есть «всадниками», составляющими самый отборный отряд спартиатов. Каждый год пять гиппев покидают его, отправляясь за границу с разведывательными миссиями. Прямо сейчас такую миссию выполняет Мегист.

Эти-то агатоерги [буквально «делающие добро»] – старейшие граждане числом пять – ежегодно выходят из сословия всадников. В течение того года, когда они выходят из всаднического сословия, они должны быть наготове постоянно выполнять обязанности послов в разных местах для Спарты.

Геродот. «История», 1.67

«Хищение» золотого сосуда с самого начала было частью плана: Мегисту нужен был убедительный предлог для пребывания в Афинах. То, что фракийский царек «помог» ему, став жертвой наемного убийцы, – это уже чистое везение. По мнению Мегиста, это свидетельствует о том, что сам Гермес, бог мошенников, торговцев и шпионов, благословил его операцию.

Времена для Спарты непростые. Пусть спартанцы никогда открыто этого не признают, но в недавней войне афиняне одержали над ними убедительную победу. Спарта намеревалась сдержать рост Афинской державы, и Спарте это не удалось. Слава и могущество Афин велики как никогда.

В прошлом году пошли слухи, что Афины перевооружаются, и спартанцев это очень обеспокоило. Якобы афиняне собираются вторгнуться на Сицилию. Спартанские власти отнеслись к этим сведениям скептически: что, если у мыса Малея афинский флот внезапно свернет на север, и огромная, хорошо вооруженная армия направится к лишенной стен Спарте? Это ужасная перспектива.

С другой стороны, может быть, рисковые афиняне в своем безрассудстве дошли до того, что действительно готовы атаковать Сицилию. В таком случае афинская армия будет находиться в сотнях километров от города, и тогда уже сами спартанцы смогут застать афинян врасплох. Неожиданное нападение удастся, только если афиняне в самом деле переоценили свои силы и готовятся оставить город без защиты. Так ли это, должен выяснить Мегист.

Другие государства нередко используют в качестве шпионов торговцев, но спартанский торговец привлечет больше внимания, чем самый неосторожный шпион. Спарте практически нечем торговать. В этом самодостаточном государстве развито лишь сельское хозяйство, вместо денег используются ни на что не годные железные прутья, а любой уважающий себя спартиат скорее расстанется с жизнью, чем запятнает себя торгашеством. При этом жадность и склонность к коррупции считаются тайными пороками Спарты, и Мегист, внедряясь в афинское общество, сознательно стремился соответствовать этому стереотипу.

– Послушай, Арасп, – сказал тут Кир, – но ведь благодаря такому общему мнению ты мог бы оказать мне большую услугу… <…> …если бы ты согласился прикинуться перебежчиком и в таком виде явиться к нашим врагам, они, я думаю, совершенно поверили бы тебе. <…> …ты мог бы вернуться к нам, разузнав все о врагах. Я думаю, что, поверив тебе, они сделали бы тебя участником всех своих бесед и замыслов, так что от тебя ничего бы не укрылось из того, что нам важно знать.

Ксенофонт. «Киропедия», 6.1.38–40[90]

Теперь, изучая свитки, Мегист испытывает одновременно восторг и настоящее потрясение. Столько людей, такой огромный флот и так много золота! Просмотрев статьи бюджета, он обращает внимание на большие суммы, потраченные на подкуп сицилийских политиков. Тут же – донесения от афинских шпионов о состоянии городских стен Сиракуз и подробные описания ключевых портов острова. Выходит, афиняне всерьез взялись за свою безумную затею!

НИКИЙ И ЛАМАХ

Никию в ту пору шел шестой десяток. Представитель аристократического рода, он был единомышленником Перикла, который способствовал его возвышению. Сторонники демократии с радостью голосовали за аристократов, если те использовали свое богатство и влияние на благо государства.

Никий принимал участие в организации множества общественных мероприятий и финансово поддерживал как минимум одного драматурга, участвовавшего в дионисийских состязаниях.

Никия любили простые солдаты: как военачальник он был крайне осторожен и предпочитал не рисковать их жизнями, если хоть немного сомневался в исходе сражения. В относительно спокойный период перемирия Никий активно участвовал в политике и вел переговоры со спартанцами, стараясь не допустить возобновления военных действий.

Главным оппонентом Никия был Алкивиад, надеявшийся получить от войны личную выгоду. Именно Алкивиаду принадлежал дерзкий план вторжения на Сицилию, против которого выступал Никий. Как демонстрирует вышеописанный инцидент, даже в «мирное» время плелись многочисленные интриги, как внешнеполитические, так и внутренние.

Ламах был союзником Никия. Он был небогат, что не помешало афинянам избрать его одним из военачальников.

Это хорошие новости. Мегист просматривает свиток за свитком, фиксируя в натренированной памяти целые ряды чисел. Плохие новости в том, что у Афин достаточно воинов и ресурсов, чтобы воевать на два фронта, по крайней мере, какое-то время. Мегист вновь бросает взгляд на коротышку, который пьет уже третью чашу вина.

– А вдруг эти свитки поддельные?

– Проверяй сам, – хмуро отвечает чиновник. – Уверен, у тебя есть и другие источники.

Его догадка верна, и на самом деле Мегист не сомневается, что свитки подлинные. Записи делали разные люди, судя по возрасту чернил и папируса – на протяжении многих лет. Последняя посвящена отправке отряда кораблей к берегам Фракии (агенты Мегиста донесли ему об этом сегодня утром).

Нацарапывая самые важные детали на восковой табличке, шпион принимает непростое решение. Он вернется в свою комнату и запишет все, что запомнил. Утром он пойдет к знакомому меняле и отдаст ему оставшиеся серебряные монеты, чтобы тот вернул их Спартанскому государству. После этого он поспешит в Спарту, чтобы лично сообщить властям добытую информацию. Мегист выполнил свою миссию одним махом – так много значат эти сведения.

Шпион задумчиво