Стормберги - Лиза Марклунд

Он миновал полицейский участок. Там закрывались в пятнадцать часов, все давно погашено и заперто. В окне, выходящем на улицу, он увидел свое отражение – высокого и тощего лохматого мужчину.

Не колеблясь, он свернул на парковку полицейского участка, подошел к служебному входу и отпер дверь ключом, приложив карточку-пропуск. Навалилась тишина, черная и тяжелая. Не зажигая света, он прошел по коридору до своего кабинета.

Здесь было прохладно, в воздухе повис легкий запах пыли. Жалюзи были опущены.

Усевшись за рабочий стол, он впервые за долгие месяцы запустил компьютер. Тот тут же потребовал разрешить обновления – Викинг разрешил. Пока в компьютерном чреве жужжало и гудело, он взял связку ключей и пошел по коридору к двери подвала. За дверью его, словно старый знакомый, привествовал гул отопительной системы, работавший все дни в году без различия сезонов. Закрыв за собой дверь, Викинг зажег свет, вцепился в поручень, спускаясь по крутой лестнице. Ключ от архива был старый, но без следов использования – в архиве Викинг почти не бывал.

Лампа дневного света мигнула, тускло осветив ряды металлических шкафов. Они состояли из отдельных ящиков, обычно незапертых. Викинг потянул на пробу один из ближайших. Акты 2010 года. Они располагались по дате подачи заявления, но Викинг не знал, насколько давние документы тут можно найти. Не припоминал, чтобы за время его работы в участке, то есть за последние тридцать четыре года, проводилось прореживание архива. Если удача на его стороне, то и раньше это тоже не делалось.

Протиснувшись в узкий проход между рядами шкафов, он дошел до самой дальней стены. Здание построили в конце 1950-х, по всей видимости, из голубого бетона, все сотрудники наверняка страдали от последствий воздействия родона. Мигающий свет лампы сюда не проникал, Викингу пришлось подсветить себе фонариком в телефоне. Он вытащил верхний ящик в левом углу.

Июнь 1959 года. Бинго! Храни Господь ленивых начальников. Попробовал открыть шкаф справа. Ноябрь 1959. Сдвинулся к следующему ряду. Июль 1961. Вытащил из ящика один акт – угон машины в Мессауре. И снова бинго. Стало быть, материалы следствия из закрывшегося полицейского участка в бывшем строительном поселке хранятся тут.

Он разыскал осень 1962 года. Нашел заявление о краже 985 000 крон из сейфа в конторе на Калтисвеген. Это была не просто папка – целый ящик. Взяв его под мышку, Викинг поставил его на шкаф у двери.

Затем стал искать данные за весну 1987 года. Найти их было трудно – должно быть, шкафы переставляли. Внезапно кто-то затопал этажом выше, Викинг замер на месте, затаил дыхание. Хлопнула дверь – нет, это не в здании. Должно быть, где-то на улице. Он перевел дух.

Между 1976-м и 1993-м он нашел апрель 1987 года.

Несчастный случай в Стурфорсене оказался полной противоположностью ограблению в Калтисе по масштабам. Папка была такая тоненькая, что казалась вообще пустой. Викинг закрыл ящик, положил папку с актом о несчастном случае в ящик об ограблении и покинул архив. Втащил тяжелую коробку вверх по лестнице, поставил в своем кабинете у двери. Придется сходить домой и пригнать машину, он не может нести это через весь город.

Тем временем компьютер обновился и предложил ему перезагрузиться. После этого был готов сотрудничать.

Викинг уселся за свой рабочий стол. Слишком много времени он провел именно здесь, за столом. Стать шефом полиции когда-то казалось ему естественным выбором – пойти по пути, проторенному Густавом. Составление графиков и списков на выплату заработной платы, отчеты, статистика, встречи с руководством в Умео. Его сильные стороны совсем не в этом. Он чувствовал себя полезным в оперативной работе, в деталях, на допросах. Все эти зря потраченные годы… Чувствуя внутреннюю опустошенность, он сформулировал заявление об увольнении. Разослал его всем, кому следовало.

Затем вернулся домой, взял машину, пригнал ее к участку, загрузил материалы расследований в багажник и поехал домой на Кварндаммсвеген. Поставив коробку на письменный стол, вышел в кухню.

У Анны Берглунд были задернуты шторы. Странно. Он и не знал, что они у нее есть. В гостиной однотонные, в кухне клетчатые. Разве раньше она хоть когда-нибудь задергивала их? Он не мог вспомнить ни одного случая, а ведь они прожили бок о бок тридцать лет. Подойдя вплотную к окну, он прижался лбом к оконному стеклу. Внутри не горело ни огонька, никаких отсветов. Может быть, она уехала?

Достав мобильный телефон, он бросил взгляд на часы. Звонить уже поздно. Однако он нажал на кнопку.

– Привет, Маркус, извини, что я… ты уже спал? Ой, прости, послушай, у меня к тебе только один вопрос. Анна Берглунд сейчас в отпуске?

Стентрэск, 1987 год

Когда поступил звонок, Густав сидел за рабочим столом в полицейском участке.

– Тебя спрашивает какой-то мужчина, – сказала Карина Бюрстранд, администратор. – Говорит, что располагает информацией об убийстве и готов разговаривать только с тобой.

Это произошло через год после того, как застрелили премьер-министра Улофа Пальме, так что разговоры об убийстве сразу наводили тоску. Густаву поступило около пятидесяти сообщений о том, кто же убийца премьер-министра, и одно иносказательное признание. Всю информацию он добросовестно передавал в Стокгольм, в группу по расследованию убийства Пальме, где она, вне всяких сомнений, попала в общую кучу пылесборников.

– Ну, соедини его, – ответил он.

В трубке щелкнуло.

– Густав Стормберг? – спросил мужской голос. Норрландский выговор. Культурная речь.

– Да, я.

– Это Карл Лонгстрём.

Густав инстинктивно оттолкнулся от стола, желая отстраниться как можно дальше от телефона. Услышал, как кровь застучала в висках. Начал судорожно искать подходящий ответ. Притвориться незнающим – «Кто-кто? Чем могу служить?» Может быть, изобразить удивление – «Карл Лонгстрём? Давно не виделись. Где ты был?» Или сразу перейти в атаку – «Чего тебе надо, негодяй?»

Он промолчал.

– Думаю, нам с тобой есть о чем поговорить, – сказал человек в трубке.

– О чем? – спросил Густав. Голос его прозвучал чуть звонче, чем обычно.

– О Карин, – сказала трубка. – И о Свене.

Густав сидел, уставившись на телефон.

– Я знаю, что вы сделали, – сказала трубка. – Карин все мне рассказала. Про ограбление и моего отца.

Густав молчал, не находя слов.

– Карин запретила мне приезжать в Стентрэск, – про-

должал

Карл Лонгстрём. – Говорит, ты грозился убить меня, если я когда-нибудь приеду туда. Так что я живу в отеле «Стурфорсен». Хочу, чтобы мы встретились здесь.

Густав посмотрел в окно, на парковку с патрульными машинами и личным транспортом сотрудников, на церковь за домами. Дул сильный ветер, в воздухе повисла сырость, температура около нуля. Неприветливая апрельская погода. Он откашлялся.

– Где? В холле отеля?