Стормберги - Лиза Марклунд

жертву, – сказала она. – Все, кроме тебя. Ты получила все, чего хотела. Лонгстрёмов нет, у тебя квартира со светом и теплом, Густав женат и пристроен. Ты должна сделать это для меня и малыша – и ты будешь заботиться о нем с радостью.

Они стояли, глядя друг на друга.

– А если я откажусь? – спросила Агнес.

– Ты прекрасно знаешь, что я сделаю, если ты откажешься, – ответила Карин.

– Только попробуй, – прошипела Агнес.

– И что ты со мной сделаешь? Прибьешь меня колом в Кальмюрене?

Она пристроила один матрас на коляску и кивнула на другой.

– Помоги мне донести, – сказала она и пошла вверх по склону в сторону своего дома.

Те девятьсот восемьдесят пять тысяч крон, что хранились под полом кладовки в комнате Турда, были упакованы в два черных полиэтиленовых пакета – внутри лежали тысяча шестьсот конвертов для выдачи зарплаты.

За день до Рождества Турд и Эрлинг устроили генеральную уборку в своей комнате, выстирали постельное белье и покрывала и между делом вынесли к «Дуэту» два черных мешка и увезли в дом у водопада Тэльфаллет. Похоже, никто не видел, как они их выносили, а если кто и видел, то никак не прокомментировал.

Рождество отмечали в доме Густава и Карин, где теперь появились и диван, и обеденный стол, и книжный шкаф. Малыш гулил и смеялся, он уже мог сидеть за столом в высоком детском стульчике, если подложить под спину подушку.

Выходные дни между Рождеством и Новым годом Турд и Эрлинг провели, открывая конверты с зарплатой, сортируя деньги и сжигая конверты в железной печи.

Накануне Нового года Густав и Ларс-Ивар приехали к ним в домик на горе. Турд показал, как он рассортировал купюры, они поговорили о том, как лучше вывезти деньги.

Эрлинг заметил, как Турд набрал воздуху в легкие.

– Мы взяли себе пятьдесят тысяч крон, – сказал он Густаву. – Это нам с Эрлингом за работу.

Густав молчал долго-долго. Турд ждал.

– Деньги никто из нас брать не будет, – сказал Густав. – Так мы договорились.

– Ты договорился, – ответил Турд.

– Деньги не были целью, – сказал Густав. – Они были нужны, чтобы отвлечь внимание от исчезновения.

– На самом деле нам причитается половина, – сказал Турд. – Но мы на это не претендуем. Только вознаграждение.

– Бог повелел нам победить собственный эгоизм, – сказал Густав. – Деньги дожны быть использованы на хорошие дела, а не на наши прихоти.

– Прихоти? И это говоришь ты, у которого есть и дом, и жена, и работа, и любовник?

– Где деньги? – произнес Густав. – Немедленно принеси их сюда.

– Ни за что, – ответил Турд. – «Ваттенфаль» передо мной в долгу.

На этом диалог между братьями прервался и больше не продолжился уже никогда.

В новогоднюю ночь Эрлинг и Турд уехали домой. По пути они слышали, как зазвонил одинокий церковный колокол в Стентрэске, возвещая о приходе нового года.

Настал 1963 год.

Осенью того года Карин пошла учиться. Агнес сидела с мальчиком. Он был жизнерадостным ребенком, любил смеяться и петь. Со временем Агнес очень привязалась к нему. Несколько лет спустя, изучив основы социальной работы, Карин устроилась в отдел социального обслуживания населения администрации Стентрэска, где впоследствии и закончила карьеру в должности заместителя начальника отдела.

Когда гидроэлектростанция была построена и поселок Мессауре пошел под снос, Густав и Ларс-Ивар устроились в полицию Стентрэска. Они продолжали работать вместе, вместе ходили на охоту и рыбалку, проводя много времени в деревянном доме, который Большой Нильс построил у водопада Тэльфаллет. Разрешение на строительство так и не было получено, современные удобства в доме не появились. Дом просто стоял там – серый, некрашеный, словно вырос на горе сам собой.

Турд и Эрлинг проработали в Мессауре до весны 1963 года, а затем оба уволились. Перебрались в Хеллефорснэс в Сёдерманланде, где открыли совместную транспортную фирму.

Так и прошла жизнь.

Они сидели молча, глядя в окно кухни.

– Ты никогда никому раньше не рассказывал? – спросил Викинг.

Эрлинг высморкался, глядя себе в колени, и покачал головой.

– Никогда.

– Даже жене?

Викинг долго сидел и смотрел в окно. Оно выходило на парковку с несколькими электрическими подогревателями двигателя и стойкой для велосипедов.

– И вы с Турдом организовали транспортную фирму – здесь, в Хеллефорснэсе?

– Здесь нас никто не знал, мы могли начать с чистого листа.

– И все эти годы вели дела вместе?

– Весьма успешно.

– Турд так и не женился?

– У него были проблемы с алкоголем.

И снова они сидели молча. У подъезда остановилась машина от рекрутинговой фирмы, предоставляющей персонал для социальной службы, из нее вышли две темнокожие женщины.

– Ты знал? – спросил Викинг. – Знал, как Густав поступил с деньгами?

Эрлинг потер нос, кивнул.

– Изначально мы договорились, что он положит их на счет в швейцарский банк. Преполагалось использовать их на благотворительность.

– Откуда вы знали… ну, что можно спрятать деньги там? – спросил Викинг.

Эрлинг удивленно посмотрел на него.

– Ясное дело, это все знали. После войны только и разговоров было, что об этом. Как немецкие евреи положили свои деньги на номерные счета, к которым их наследники, не зная нужных кодов, не имели доступа…

Они снова замолчали. Тени снаружи становились все длиннее.

– Почему ты не связался с нами? – спросил Викинг.

Эрлинг забарабанил пальцами по столу.

– Да как-то не сложилось…

– А дети у тебя есть, Эрлинг? Внуки?

Он покачал головой.

– После того, как умерли твоя жена и Турд, тебе не бывало одиноко?

На это старик не ответил.

– У меня в Стентрэске сын и невестка, – сказал Викинг, – с двумя маленькими сорванцами, которым год и пять лет. А еще у меня есть дочь, она с подругой живет в Стокгольме, всего в часе езды отсюда.

Эрлинг заерзал на стуле.

– Уверен, они будут рады с тобой встретиться, – сказал Викинг.

– Ну, даже не знаю…

Стентрэск, осень 2021 года

С неба падали острые капли, дул холодный северный ветер. Сквозь серую пелену вилла сына показалась Викингу мокрой и продрогшей.

Дверь открыл Маркус. От волнения во рту у Викинга пересохло. После того ужасного эпизода в доме Карин они больше не встречались.

– Это, стало быть, Эрлинг, – сказал он, придерживая своему дяде входную дверь.

Эрлинг Стормберг стряхнул с волос капли дождя и осторожно шагнул в прихожую. Маркус протянул руку и поздоровался с ним. Выбежали дети, чтобы посмотреть на гостя. Эрлинг неуклюже достал из пакета карамельки, дал детям по горсти сладостей.

– Это после ужина, – сказал детям Маркус.

Викинг пошел в кухню. Юсефин стояла, помешивая соус для спагетти, она не повернула головы в его сторону.

– Прошу прощения за мое поведение, – произнес Викинг. – Когда мы перебирали вещи в доме.

Она быстро подняла на него глаза, продолжая помешивать в