Гусси. Защитница с огненной скрипкой - Джимми Каджолеас

зависит от меня, ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

На миг мне показалось, что Ангелина разразится слезами. Но она вдруг подскочила ко мне и обняла так, что едва не задушила.

– Ладно, ладно, – наконец проворчала я. – Давайте лучше делом займёмся. У кого-нибудь есть идеи, как нам извести Погибель?

– Никаких, – сказала Ангелина. – Но пока я скрывалась в посёлке, я узнала кое-что о Всаднице. Я проследила за ней до таверны – как там её, Старой Эсмерельды, – хотя никакая эта Эсмерельда не старая. Я легко пробралась туда, сказала Эсмерельде, что ищу своего папу. В общем, когда Всадница встала из-за своего стола, я нашла обронённый ею волос. А потом проверила его через Павлиний глаз. И знаешь что? Она оказалась ведьмой, причём одной из самых сильных. Это сама Копчёная Люсинда!

Я уронила голову на руки и застонала.

– Не сомневайся, – сказала я, – мне это отлично известно.

– Ой. Но всё равно это невероятно, правда? Я даже немного гордилась, что раздобыла её волос.

– Притворимся, что я этого не слышала, – хмыкнула я.

– И что же могло привлечь в наше захолустье такую фигуру, как эта ведьма? – спросил Коннор.

Но я уже знала ответ.

– Ей нужно Сердце Долины, – сказала я.

– Несомненно, Сердце Долины, – закивала Ангелина. – Она повсюду рисовала эти Клейма раздора. Я нашла одно даже под столом у Старой Эсмерельды. Она долго это планировала.

И я не могла не признать, что план оказался хорош. Даже письмо дедушке Вдове могло оказаться его частью и выманило его подальше, чтобы он не мог ей помешать. Единственным препятствием оставалась я, и вряд ли Копчёная Люсинда опасалась, что такая мелочь, как я, её остановит. Было унизительно сознавать, что она была права. Я повелась на обман, как будто нарочно выполняя её приказы. Я оказалась паршивой Защитницей. И если мы всё же переживём этот ужас, дедушка Вдова выставит меня на все четыре стороны – и за дело. Вы же понимаете, я это заслужила.

– Эй, – Ангелина похлопала меня по плечу, – ещё не всё пропало. У нас есть целая библиотека дедушки Вдовы, и мы должны проверить все собранные в ней Ритуалы.

– А вдруг этого не хватит? – засомневался Коннор. – Вдруг мы не изведём Погибель? Ну вы же видели, как она расправилась с такой силой, как Копчёная Люсинда. Её просто унесло в небо, как воздушный шарик.

– Мы не сможем сделать больше того, что сможем, – сказала Ангелина. – Даже если не получится, мы хотя бы попытаемся, правда?

– Честно говоря, – сказал Коннор, – это меня не очень утешает.

– Глупо звучит, это верно. – Ангелина покраснела. – Чёрт, я никогда не умела красиво говорить. Папа вечно заставлял меня читать заклинания перед публикой громко и нараспев. Считал, что, если охмурить зевак через глаза и уши, они уже не заметят, как ты чистишь их карманы. Но у меня ничего не получалось.

– Ну и ладно, – сказала я. – Я тоже в речах не сильна. Я больше по делу. Вот и давайте займёмся делом.

Я стояла и смотрела на стены библиотеки, заставленные книгами: полки и полки томов на языках, которые я и не знаю. Нам никогда их не перечитать. И вдруг по Приюту пронёсся странный шелест. Словно над нами пролетела гигантская птица с крыльями, как у дракона, и от удара ледяного воздуха задрожала крыша. Меня пробрало до костей, навалились страх и отчаяние при мысли о том, что весь посёлок оказался в когтях у тьмы, выпущенной на свободу Копчёной Люсиндой и вырвавшейся из-под её власти.

Как мы вообще с этим справимся?

У нас был лишь один способ: взяться за дело.

Глава 19

Двумя часами позднее мы ни на шаг не приблизились к ответу на вопрос, что же нам делать. Ангелина раскопала несколько подходящих обрядов в самой старой и пыльной книге «Откровения прорицателя», но я не была уверена, что нам хватит сил заставить их работать как надо. Не говоря уже о трудностях перевода, разных систем измерений и прочих сложностях. Коннор взял в руки такой древний том, что я даже не была уверена, помнит ли о его существовании сам дедушка Вдова.

– Ух ты! – воскликнул он. – Их вообще кто-то может прочесть? Не язык, а какая-то тарабарщина!

– Поскольку они написаны на языке того, кто их писал, – сказала Ангелина, – это никакая не тарабарщина. Может, это наш язык показался бы ему тарабарщиной.

– Ну да, ну да, – закивал Коннор. – Только нам от этого не легче.

– Где-то непременно есть ответ, – сказала я. – Просто мы пока его не видим.

– Больше всего меня мучает вопрос, – сказал Коннор, – зачем вообще Погибель позарилась на такую дыру, как наш посёлок. Ну что здесь такого важного? Чего ей от нас надо?

– От нас ей ничего не надо, – отвечала я. – Это просто слепая злобная сила, которая обитает в пустыне и крушит всё подряд, в точности как торнадо разносит в пух и прах дома и деревни. Она такая, какая есть.

– По-моему, тут ты не права, – возразила Ангелина.

– Во всяком случае, так мне говорил дедушка Вдова, – сообщила я, – а уж кому и знать, как не ему.

– Твой дедушка Вдова, несомненно, выдающийся и мудрый человек, – не сдавалась Ангелина, – но он мог ошибаться именно в этом вопросе.

Это моментально меня разозлило. Я не собиралась слушать, как дедушку Вдову порочат в его собственном доме.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что дедушка Вдова не знает, что делает?

– Да ладно тебе, Гусси. – Коннор попытался меня урезонить. – Попробуй хотя бы выслушать её!

– Отлично, – буркнула я. – Валяй дальше.

– Я правда не хочу никого обидеть, – осторожно продолжала Ангелина, – но давай на секунду задумаемся. Что, если Погибель вовсе не такое безумное зло, которое всё крушит ради разрушения?

– По-твоему, Погибель разумна? – хмыкнула я. – Ты ещё скажи, что она может что-то чувствовать!

– И скажу. – Она стояла на своём. – А почему бы и нет? Если что-то обладает разумом, оно способно и чувствовать, и желать.

Мне такое никогда не приходило в голову. Всё-таки удивительно, как иногда правильно заданный вопрос переворачивает вещи, которые вы считали незыблемыми!

– А знаешь, – заметил Коннор, – в этом есть смысл!

– Спасибо, Коннор. – Ангелина широко улыбнулась. – Ребята, я же всё время это и пыталась вам сказать. Все ваши Ритуалы нацелены на одно: удержать что-то снаружи. Следовательно, можно заключить, что Погибель хочет попасть в посёлок. Мы только не знаем пока, зачем. Мы не знаем, что она желает найти в этом