Набег язычества на рубеже веков - Сергей Борисович Бураго
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Блок и Семенов посещали в университете кружок поэтов под руководством Б. И. Никольского. Участники кружка выпустили в свет свой сборник, где помещено было пять стихотворений А. Блока и восемь стихотворений Л. Семенова4. Оба они «вышли вместе». Во многом общими были условия их домашнего воспитания и их сфера общения. Естественно, что в юности Блок и Семенов могли стать и стали близкими приятелями. Не случайно письмо к Андрею Белому от 20 ноября 1903 г. Блок заканчивает шутливым стихотворением, во второй строфе которого мы встречаем упоминание о Л. Д. Семенове:
Мы Семенова с Смирновым
И с Кондратьевым найдем!5
О близком знакомстве Блока с Семеновым свидетельствует в своих воспоминаниях А. Белый6. Е. П. Иванов так писал о встрече Семенова и Блока в редакции «Нового пути» 6 марта 1903 года: «Я любовался на этих обоих курчавых юношей. Блок говорил немного, постоянно куря и кивая через «покуры», соглашаясь с тем или другим мнением – «Ну – да». «Пожалуй, что», «Очень хорошо», или «да не очень» – при возражении»7.
Впоследствии Блок и Семенов несколько разошлись. Причиной этого Е. П. Иванов считает присущую юному Семенову необычайную самоуверенность8. Эту же черту характера Семенова отмечают и другие мемуаристы9. О тогдашнем презрении к определенным слоям студенчества «с высоты своей начитанности Кантом и другими философами», подводя итог прожитому, с горечью говорил и сам Л. Семенов («Дневник»)10.
Но вряд ли эта особенность характера молодого поэта оказалась решающей причиной расхождения с ним Блока. За нею скрывалось душевное одиночество человека. В письме к Белому от 13 октября 1903 года Блок писал: «…не всякий успеет зажечь свою лампадку. Потому что лампадка у каждого своя – и, увы! мы в этом еще глубоко, нескончаемо индивидуальны, да еще, чтобы «продолжить удовольствие», носим маски и масочки. К чему? Я говорю, например, про Семенова. Зачем он никогда не решится «плакать при чужих?» А может быть, и решится? Пусть поскорее зажигает свою лампадку» (VIII, 671). Через год с небольшим, а именно 9 января 1905 года, «лампадка» Леонида Семенова зажглась и зажглась очень ярко.
Между тем, до 1905 г., в пору тесной дружеской связи11, их развитие шло параллельно: совместное участие в университетском Кружке поэтов, в сборнике стихотворений участников Кружка, встречи в редакции «Нового пути» и на квартире у Блоков, многие и долгие разговоры и споры, в результате – взаимное влияние, наконец, выход в свет сборников стихотворений в одном и том же 1905 году12.
Разумеется, ретроспективный взгляд на творчество обоих поэтов «первым» должен признать Блока. Однако, размышляя о литературном даровании Л. Семенова, следует учесть, что его поэтическое творчество не имело столь блестящего развития, как у Блока по причине впоследствии наступившего сознательного отхода поэта от литературы. Ранние же его стихи дают полное право и основание сравнивать их с ранними стихами Александра Блока.
Вряд ли можно согласиться с Андреем Белым, утверждавшим: «Он (Семенов. – С.Б.) писал стихи, подражая Блоку»13. Блоковские «Стихи о Прекрасной Даме» – однострунны, мы не встретим здесь подчеркнутого тематического разнообразия. Естественно, что сборнику стихов Блока предпослано заглавие, собирающее в фокус все содержание книги.
Иное у Семенова. Разные разделы его «Собрания стихотворений» – это какие-то трудно между собой сочетающиеся напластования; единого названия сборнику дать просто нельзя. Если стихи раздела «Ожидания» могут еще напомнить по настроению Первый том блоковской лирики, то стихи «Бунтов» естественней было бы сравнивать со Вторым томом Блока, который в то время написан не был. Автору же «Стихов о Прекрасной Даме» были чужды оргические мотивы «Бунтов» Леонида Семенова. Маленький цикл Семенова «Гимны огню», написанный в 1903 году, может напомнить блоковские стихи 1907 года и мотивом крушения идеала, и темой «мига», и сознаваемой «гордостью падений» (ср. у Блока: «И гордость нового крещенья // Мне сердце обратила в лед»). Но, с другой стороны, если мы у Блока встречаем – «Снежный костер», какое– то «замороженное» язычество, то у Л. Семенова:
Жарче, жарче, пламя злое! 14
У Л. Семенова язычество «традиционное», с соборными оргийными плясками и песнями. Сама форма гимна (ср. также ст– е «Гимн»15), форма призывного общения, не была свойственна поэзии Блока, более интимной, более «выстраданной», но и более замкнутой, чем ранние стихи Леонида Семенова.
В поэзии его отразилась и основная для блоковских «Стихов о Прекрасной Даме» – тема вечной Женственности. Но насколько противоположно, чем у Блока, она способна развиться! Блок никогда бы не смог в этой сфере применить ницшеанский тезис «Бог умер!». Для Семенова – поиски «Царевны» изначально лишь погоня за призраком:
ЗАМОК
Екатерине Р16
Спешите юные, спешите!
Царевна в замке ледяном.
Скорее двери отворите,
Царевна близко за окном.
Идут по залам – залы пусты
Взирают, молча, в зеркала,
На шум шагов, как стон стоустый
Им молвят своды: умерла!
…………………………………….
И слышен плач их: отворите,
Одни мы в замке ледяном!
Спешите старые, спешите,
Царевна близко за окном!17
Говорить о подражании Л. Семенова поэзии Блока вряд ли можно, хотя следы влияния современных ему поэтов, в том числе и Блока, в стихах его найти можно. Последнее отметилось и в откликах критики на его «Собрание стихотворений»18.
Но повторяем, что говоря о Блоке и Семенове в пору их близкого знакомства, следует иметь в виду не одностороннее влияние Блока на Семенова, этого опять же, по словам А. Белого, «поражавшего некогда (т. е. в то самое время, о котором идет речь. – С.Б.) талантом студента»19, а их взаимовлияние.
О хорошем знакомстве Блока с ранним поэтическим творчеством Л. Семенова говорит не только близкое знакомство поэтов, но и включение Блоком отдельных строк из Семенова в свои стихи. Любопытно, что строка
