Дарий Великий заслуживает большего - Адиб Хоррам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На «Роуз Сити» свет клином не сошелся.
– Но я больше ничего не умею.
Чип посмотрел на меня так, будто его очень задели мои слова.
А мне вдруг стало ужасно стыдно.
– Прости. Хм. Ладно, мне пора. Не хочу опоздать.
– Ага. Слушай, ты уже взял билеты на школьный бал?
– Да, сегодня.
– Круто, – кивнул Чип, и что-то странное промелькнуло в его голосе.
Только я не знал, что именно.
Он отстегнул велосипед.
Я отстегнул свой.
– До завтра?
– Ага.
Он нацепил шлем.
– Чип?
– Чего?
– Спасибо тебе.
Пока автобус, урча, катил в центр города, я грыз протеиновый батончик с арахисовым маслом, который посоветовала тренер Бентли, и прокручивал в голове то, что сказал Чип.
Пульсар в груди снова разогнался на полную мощь, когда я запихивал вещи в шкафчик.
– Дарий, можешь встать за кассу? – спросила Кэрри.
– Конечно.
День тянулся медленно – есть у понедельников такое свойство, – но в магазин все время заглядывали покупатели. Я пробивал гроулеры[18] с нитро эрл греем, жестяные банки дарджилинга и пачки гэммайтя по пятьдесят пакетиков в каждой.
Мистер Эдвардс с Лэндоном в дегустационном зале заваривали Бай Мудань.
Я подумал: может, Чип был прав.
Скорее всего, так и есть.
Пульсар в груди вспыхнул.
И я понял, что должен сделать.
Когда мистер Эдвардс вышел из дегустационного зала и направился в свой кабинет, я повернулся к Кэрри:
– Подменишь меня на пару минут? Мне нужно поговорить с мистером Эдвардсом.
– Без проблем.
Я почесал в затылке и постучался в кабинет.
– Дарий? Заходи.
– Спасибо.
– Все в порядке?
У меня перехватило горло. Я сглотнул.
– Я хотел с вами поговорить.
– Слушаю внимательно.
– Хм, – выдохнул я. А потом сказал: – Я в последнее время много думал. – И еще сказал: – Мне очень жаль, но я хочу уволиться.
– О…
Мистер Эдвардс откинулся на спинку стула и внимательно на меня посмотрел.
– Что-то случилось?
Я покачал головой.
– Нет. Просто, кажется, я не подхожу для такой работы.
– Я в жизни не встречал человека, который бы лучше для нее подходил.
– И все же я не подхожу. – Этот разговор рвал меня на части, но я не отступал. – На дегустациях я вечно неправильно определяю вкус. У меня голова идет кругом от инвентаризации, пополнения запасов и всего остального. Я просто… люблю чай. Но, кажется, я не хочу его продавать. – Я хотел сказать что-то еще, но горло мучительно сжалось, и я замолчал.
А у мистера Эдвардса вырвался смешок.
Не обидный или издевательский.
Нет, он словно что-то вспомнил.
– Ты знаешь, что я играю на гитаре?
Я кивнул. Лэндон как-то показывал мне коллекцию гитар, которую собирал его отец.
– И весьма неплохо. Я всегда надеялся, что Лэндон унаследует мою любовь к гитаре, но он предпочел фагот.
– О…
– Как бы то ни было, одно время я даже играл в группе, которая называлась «Вторая заварка».
Я хихикнул.
– Да ладно тебе. Мы были вполне ничего. Даже выпустили альбом. Давали концерты. Начали зарабатывать. Но знаешь что?
– Что?
– В какой-то момент все это перестало меня радовать. Мне нравилось играть на гитаре, но я не хотел играть в группе. – Мистер Эдвардс подался вперед и похлопал меня по колену. – Совершенно нормально оставлять то, что ты любишь, только для себя.
– Правда? – хрипло спросил я.
– Правда. Все в порядке.
И я почувствовал, что снова могу дышать.
– Спасибо.
– Не за что. Хотя мне будет тебя не хватать.
– Я все равно буду приходить к вам за чаем. Мне нравится «Роуз Сити».
Мистер Эдвардс просиял.
Он улыбался совсем как Лэндон.
– Рад это слышать. Я хотел, чтобы мой магазин был особенным местом для тех, кто любит чай. – Тут его улыбка чуть померкла. – Ты сам скажешь Лэндону или мне сказать?
Я прикусил губу.
– Лучше я сам.
– Я что-то сделал не так? – спросил Лэндон.
– Нет.
– Значит, кто-то другой?
– Нет, правда. – Я вытащил сумку из шкафчика. – Все дело во мне. Я просто больше не могу.
– Но почему?
– Сложно объяснить.
Лэндон стоял, опустив голову. Я взял его за руку и начал рисовать большим пальцем маленькие круги на тыльной стороне ладони.
Наконец он спросил:
– Ты на меня злишься?
– Конечно, нет.
– Ладно.
Я поцеловал его в нос. Лэндон хихикнул.
– Эй.
– Чего?
– Я взял билеты на школьный бал.
Выражение его лица смягчилось.
– Правда?
– Ага.
– А в чем ты пойдешь? Мы должны одеться в одном стиле?
– На выходных мы с мамой пойдем по магазинам.
– Тогда скажи, какой у тебя любимый цвет.
– О… – Не знаю, почему меня так удивил его вопрос. – Синий.
– Это просто.
– Уж проще, чем оранжевый.
Оранжевый был любимым цветом Лэндона.
Он фыркнул.
– Если придем в оранжевом, нас точно заметят. Но у меня есть серый костюм, который мне до сих пор как раз.
В сером Лэндон Эдвардс смотрелся просто сногсшибательно.
Он подчеркивал цвет его глаз.
– А после… бала? – неожиданно спросил он.
– После?
– Ну да. Пойдем куда-нибудь?
– Эм…
– Знаю, это клише, но… – Улыбка на его лице уступила место румянцу, который стремительно поднимался от нижней челюсти к щекам. – Иногда пары, ну, ты знаешь. Занимаются сексом. После танцев.
Лицо Лэндона стало ярко-красным.
– Понятно, – сказал я, чувствуя, как сжимается желудок.
Я не представлял, что ему ответить.
И внутри снова заворочалось мерзкое ощущение.
Будто Лэндону от меня нужен только секс.
Я знал, что это несправедливо. Я действительно был ему небезразличен. Но ничего не мог с собой поделать.
Это же нормально.
Правда?
– Обещай, что подумаешь об этом. – Лэндон поцеловал меня в плечо.
– Хорошо.
В золотом свете
– Нервничаешь из-за школьного бала? – спросила мама, заворачивая на парковку.
– М-м?
Она заглушила двигатель и посмотрела на меня.
– Над тобой в школе издеваются?
– Что? Нет.
Я не мог признаться маме, что последний разговор с Лэндоном никак не выходит у меня из головы.
Он ведь решил, что после бала у нас будет секс.
И меньше всего на свете мне хотелось обсуждать гейский секс с Ширин Келлнер.
– Хм, – недоверчиво хмыкнула мама, но я отстегнул ремень и вылез из машины прежде, чем она успела что-то сказать.
Комиссионный магазин-бутик «Дракон и феникс» (название скорее подошло бы какому-нибудь улуну) располагался в углу торгового центра в Бивертоне. В просторном зале было светло как днем благодаря эклектичной коллекции потолочных ламп; от навязчивого запаха благовоний хотелось чихнуть.
– Ты знаешь, что мы ищем?
– Если честно, нет.
Я показал маме фотографию костюма, которую прислал Лэндон, – серого, с тонкими блестящими лацканами.
– Симпатичный, – оценила она.
– Ага.
– Ладно. Поглядим, что у них есть.
Мама бродила по залу, придирчиво осматривая чуть ли не каждый костюм, который