Полное собрание творений - Старец Иосиф Исихаст

Эта дорога — истинная, сестра моя, и пишущий тебе свидетельствует об истине из опыта.

Итак, мужайся и укрепляйся в Господе, терпя всё, что тебе посылается, ожидая, вместе с болью, тишины и благодати Божией.

Блюди свою душеньку строго, помышляя о том, что хромые и увечные в эти блага не входят. Поэтому Христос попускает нам искушения, чтобы мы очистились от впечатлений, оставленных грехами. Это — мыло и валёк, который, когда бьет нас, отбеливает. И те одежды, которые оказываются прочны, годятся для Жениха. А если какие-то [из одежд] не выдерживают валька, то их рвут и выбрасывают вон, как негодные.

Поэтому немного понудим себя здесь, ибо приближается час. Храни письма, которые я тебе посылаю, чтобы они у тебя были, когда ты искушаешься скорбями, поскольку мне кажется, что я тебя скоро оставлю, ибо чем дальше, тем тяжелее болею. Я как парализованный.

Прибавлено после

Нет времени написать тебе о чуде, которое явил мне Господь, чтобы исправить мое заблуждение, которым я заблуждался по неведению, как ты знаешь. Так вот, видишь великую благость нашего Господа? Видишь, что и чудесами Он действует, когда находит это уместным Его Божественный Промысл?

Ибо человек часто заблуждается по неведению или же другие его увлекают. Но когда он прямодушен и у него добрые намерения, Господь не оставляет его, но многократно устраивает так, чтобы его просветить. Это побуждает меня чувствовать себя землей, пеплом, земляным червем.

Воистину велика милость Господня. Прав Псалмопевец, когда говорит: «Не по беззаконием нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал есть нам»[186].

Итак, почему и ты не благодаришь Бога? Почему ропщешь? Если я напишу тебе об искушениях, от которых страдаю, ты не сможешь этого выдержать. Однако благодать Христова и Пресвятой Богородицы все эти [искушения] упраздняет. Имей терпение. Ибо не оставляет нас Царица Богородица и Госпожа всех. Она молится за нас.

Письмо 41-е

Получил, сестра моя, твое письмо, полное благоговения, и когда я с удовольствием его прочитал, душа моя наполнилась радостью. Я увидел и уразумел, как расцветает полнота твоего сердца, что свидетельствует о рождении нового человека, духовного младенца.

Итак, мужайся, и да крепится в искушениях сердце твое[187]. И как величайшую защиту носи на груди терпение и великодушие. Паки и паки да укрепляется твоя сила в скорбях, ибо еще чуть-чуть — и уходим отсюда.

Весна приближается. Зима скорбей мало-помалу исчезает. И гнезда, которые мы построили с помощью постоянных искушений и скорбей, скоро станут нашими. И тогда уже больше не будет ни одного спорящего, ни одного завидующего, ни одного вредящего и мстящего. Всё это останется здесь.

И это зловредное и страстное тельце, в которое мы тут облечены и которое не желает исполнять заповеди Божии, оставим здесь, родившей его матери-земле. А сами, несомые вольным ветром, как высоко парящие орлы, займем святые обители.

А если и снова, после воскресения, получим эту перстную темничку, то уже не тяжеловесную и многообременительную, сладострастную и неповоротливую, а всецело измененную огнезарной светлостью нашего сладчайшего Иисуса, блистающую и испускающую лучи ярче солнца, озаряющую даже сам эфир.

Итак, здешние страдания малы по сравнению с будущим воздаянием. Посему, душа моя, прояви терпение. И то, о чем ты мне пишешь, было у нас у всех, когда мы принимали суетность мира за великую вещь. Однако теперь, когда мы достигли

осознания [истины] и поняли обман, Бог смотрит уже не на прошлое, но на нынешнее. А всё то, [что было в прошлом,] изглаживается одной чистой исповедью, довольно только, чтобы сейчас мы жили, по [мере] сил, согласно заповедям Господним.

Ты пишешь мне, чтобы я послал письмо нашим знакомым. Но поскольку нет материала — готовности души, — для чего мне трудиться? Чтобы узнать, они должны попросить, и тогда я им скажу. Иначе мы бьем наугад, по воздуху[188]. Один хочет переписываться, но не спрашивает о своей душе, о грехах, о своих ошибках, как их исправить, а только спрашивает: «Как дела?» Другой спрашивает, какая погода. А иные вовсе ничего не спрашивают. Так вот, даже Господь не велит отвечать, когда тебя не спрашивают, а говорит: «Просящему у тебя дай»[189]. Не говорит: «Не просящему».

Тысячи душ просят у нас дать им [наставление]. И Бог требует от нас [сделать это]. А тем, кто не просит, более полезна молитва, когда мы за них молимся, чтобы они пришли в чувство. И тогда и они спросят. И тогда нам будет легко с радостью и любовью подать им от подаваемого нам Богом.

А [богослужебное] вино, которое ты прислала, священник не взял из опасения, как бы оно не было разбавлено водой, и я выпил его за ваше здоровье. И, помянув дни древние, размышлял ночью с сердечным участием и сказал: «Суета сует и всё — суета!»[190]

Всё было сном и рассеялось. Это были [мыльные] пузыри, и они лопнули. Это была паутина, которая порвалась.

«Вся суета человеческая, елика не пребывают по смерти»[191].

Ах! В изгнании мы находимся и не желаем этого понять. Не хотим увидеть, с какой высоты пали. Но притворяемся глухими и закрываем глаза, по своей воле становясь слепыми, чтобы не видеть истины. Увы нам, ибо здешнюю тьму считаем светом, а света оттуда, как тьмы, избегаем — ради малого наслаждения века сего, из-за малой скорби, которую терпит [здесь] тело, чтобы там [обрести] покой.

Увы нашему окаянству! Бог зовет нас стать Его чадами, а мы становимся сынами тьмы. За каплю меда промениваем целые века. Ради малого наслаждения отказываемся и отпадаем и от радости, и от славы Царствия Божия.