Наин - Чхон Соллан

– Теперь что, нужна причина, чтобы прийти к ней в гости?

Раньше ее не было, но теперь появилась. Однако Мирэ не могла сказать это вслух. В противном случае она бы точно чувствовала себя виноватой. Мирэ промолчала, Хёнчжэ, приняв это за согласие, взглянул на часы на мобильном и настоял на том, чтобы они поторопились. Мирэ нехотя последовала за ним, но решила по дороге все же узнать его мотивы.

– Хотя бы скажи, почему мы идем к ней так неожиданно? – спросила она.

Хёнчжэ долго молчал. И только когда они отошли от ярких огней центральной части города, наконец произнес:

– Наин ведет себя странно.

Мирэ сразу же согласилась с этим. В последнее время с Наин действительно что-то было не так. Она поняла, почему Хёнчжэ решил пойти к Наин так внезапно. Чтобы что-то узнать от человека, иногда нужно неожиданно появиться прямо перед ним. Застигнуть врасплох.

Мирэ и Хёнчжэ предполагали, что у Наин были какие-то проблемы. Другие объяснения ее странному поведению не приходили им в голову. И хотя не в характере Наин было распространяться о своих проблемах, они решили быть настойчивыми и выяснить все, что их волновало. Они пришли к ее дому, но не застали там никого. Тогда они заглянули в «Бромелию», но и там было закрыто. Наин не отвечала на звонки, и они начали волноваться, что дело серьезнее, чем они думали. Не зная, как поступить, и тревожась, они повернули назад и побрели по сорок третьему шоссе обратно в город.

Когда они услышали громкий крик неподалеку от горы Сонёнсан, то сразу узнали голос Наин. Они, конечно, испугались, но в то же время почувствовали облегчение – они нашли ее. Может, она поранилась, лазая по горам, или поссорилась с кем-то или случилось что-то еще. Мирэ и Хёнчжэ побежали на звук, заодно пытаясь сообразить, куда первым делом звонить за помощью.

Они никак не ожидали, что, добравшись до места, увидят ослепительное синее сияние, охватывающее всю гору, и стремительно растущие кусты, цветы и травы. И уж точно не могли представить, что в самом центре этого феномена окажется Наин.

Глава 19

Сим Чоннёль изначально не был таким ленивым типом, думала Кёнхе, наблюдая, как тот зевает прямо в лицо заявителю, ожидающему у окна для приема посетителей в коридоре. Конечно, даже по внешнему виду заявителя было ясно, что он все еще пытается найти своего пропавшего сына и, возможно, хочет либо попросить у него прощения, либо осыпать проклятиями и угрозами. Поэтому безразличие Чоннёля можно понять, но все же раньше он был другим. Десять лет назад, как помнила Кёнхе, Чоннёль бы с криком набросился на заявителя, предупреждая, что если тот и дальше продолжит досаждать следствию, то может схлопотать себе неприятности. Он развел бы такой крик и шум, что заявитель убежал бы. Тогда в сердце Чоннёля жила страсть, он горел своим делом и инстинктивно чувствовал, в какой пожар может превратиться даже маленькая искра. Он не мог игнорировать свои чувства. Когда-то. Теперь мог.

Все это осталось в прошлом. Тогда старшие коллеги говорили, что если он будет так напрягаться в начале, то быстро выгорит, и что они видели много таких горячих, но угасших людей. Поэтому Кёнхе ожидала, что его страсть к работе однажды угаснет. Но удивило ее, во-первых, то, что эта страсть горела дольше, чем она предполагала, а во-вторых, что, когда этот период прошел, страсть Чоннёля не просто угасла, а полностью исчезла. Не оставив хоть капли тепла в его сердце.

Чоннёль монотонным голосом повторял слова заявителя, записывая их в бланк для обращений. Он сказал, что свяжется с ним, когда будет назначен ответственный детектив, но Кёнхе знала, что, скорее всего, коллега этого не сделает. Она дождалась, когда заявитель уйдет, и постучала по косяку открытой двери. Чоннёль, почесывая спину лежавшей рядом щеткой, невнятно пробормотал что-то, что могло быть приветствием вперемешку с зевком. Кёнхе положила папку с документами на стол коллеги. Чоннёль бросил безразличный взгляд на папку, а потом перевел его на коллегу.

– Кажется, в материалах дела чего-то не хватает, не проверишь?

Чоннёль наконец-то взял папку. Кёнхе, сдерживая гнев, медленно выдохнула, наблюдая за тем, как он небрежно переворачивает страницы щеткой.

– Не знаешь, что именно пропущено?

– Как я могу помнить все дела?

– Ты должен помнить хотя бы те, на которые был назначен в качестве ответственного детектива. Тем более что работы у нас не так уж много. И если уж каждый день пьешь так много энергетиков с витаминами, то тем более будешь помнить, верно?

Чоннёль, который полулежал в кресле, услышав слово «энергетик», выпрямился.

– Протокола допроса нет.

– Протокола допроса?

Лицо Чоннёля на мгновение побледнело. Хотя это было всего лишь мгновение, Кёнхе заметила, как уголки его рта нервно дрогнули, как неловко он опустил щетку на стол, как его глаза забегали по комнате, будто он пытался что-то вспомнить, пока руки нервно листали бумаги. Наблюдая за этими невольными сигналами, Кёнхе решила не верить следующим словам Чоннёля.

– Других документов по делу я тоже не нашла. Только этот клочок бумаги. Разве за утрату документов не положен штраф?

Когда человеку нужно что-то скрыть, он начинает говорить совершенно нелепые вещи. Например, мужчины, застуканные в женском туалете, сразу бросаются утверждать, что перепутали его с мужским. Или пойманные на взятке депутаты на пресс-конференции заявляют СМИ, что не знали, что так получится, или убийцы утверждают, что убили из-за любви, – все они говорят одинаково нелепые вещи. Оправдания Чоннёля сейчас органично вставали в тот же ряд.

– Э-э-э, это было неважно, поэтому я забыл сохранить документы. Протокол допроса тоже не был важен, наверное, я его потерял?

Для Кёнхе слова Чоннёля прозвучали как полный вздор. Она вспомнила, как мошенники говорят, что не собирались никого обманывать, но кто-то просто попался им на пути, – и это утверждение и то казалось более правдоподобным, чем оправдания Чоннёля. Видимо, мысли Кёнхе отразились на ее лице, потому что Чоннёль поспешил заверить ее, что дело совершенно не стоило беспокойства – ни тогда, ни сейчас.

– Отец ребенка поднял лишний шум, а в конце концов выяснилось, что мальчик пошел к другу, так что я даже не стал рассматривать это дело. Никто ведь не умер, что тут расследовать. Тогда я взял показания из чистой формальности.

– Сим Чоннёль.

– Да?

– Не имеет значения, важное ли это дело или нет, ты говоришь так, будто это вообще тебя не касается. Кто-то может подумать, что ты