Наин - Чхон Соллан

Еще больше ее удивило то, что Чжимо тщательно скрывала это, а потом рассказала все Сынтэку и научила его, как помочь Наин раскрыть силы. Она даже велела Сынтэку загнать Наин в угол, чтобы заставить использовать свои способности. Наин была ошеломлена, услышав это. Почему Чжимо не могла просто научить ее заранее? Почему все должно было пройти так грубо и болезненно?

Тот факт, что Чжимо решила раскрыть тщательно скрываемую правду, объяснялось тем, что Наин достигла возраста, который Чжимо назвала «возрастом, когда нужно знать правду». «Дарованные природой таланты не спрячешь, как бы ты ни старалась, – сказала Чжимо. – Я сама хотела рассказать тебе все, когда придет время, но случайно появился Сынтэк, и я переложила эту задачу на него».

– Я согласен с Чжимо. Ты не смогла бы скрыть это. Я понял это с первой встречи. Но у меня не хватило бы духу сделать то, что она сказала. Если бы что-то пошло не так и ты рассердилась бы на меня, мне было бы очень больно… Но вчера, когда ты сказала про Пак Вону, я понял, что должен сделать это. Если ты действительно используешь всю свою силу, ты сможешь услышать.

– Что услышать?

– Тайны, которые хранит гора.

Когда Наин сказала, что все равно ничего не слышит, Сынтэк ответил, что нужно стараться больше.

…Так, значит, талант требует усилий?

Она пыталась всю ночь, и цена этих попыток была высока. Она бегала по горе до тех пор, пока не почувствовала вкус крови в горле, каталась по траве, будто бы делала снежных ангелов зимой, но ничего не услышала, ничего не почувствовала, кроме укусов насекомых. В отчаянии она даже прижалась губами к земле и деревьям, но и это не помогло. Сколько бы Наин ни приставала к Сынтэку с жалобами, тот не мог предложить другого решения. Уставшая Наин спустилась с горы, но вскоре вернулась, потому что не видела другого выхода. Лежа на земле с недовольным видом, она гладила траву пальцами, прося хоть кого-нибудь услышать ее зов, заговорить с ней, но слышала только стрекот насекомых. Наин всхлипнула и втянула носом текущие сопли. Ее даже угораздило подхватить простуду, чего обычно не случалось с ней в межсезонье. Но это было неизбежно, поскольку ночью она то потела, то мерзла. Наин подумала, что если бы продолжила свои попытки днем, то не заболела бы, но вытерла нос тыльной стороной руки и решила, что жалеть не о чем: на самом деле маловероятно, что у нее получилось бы сконцентрироваться при свете дня.

То, что люди заметят внезапно разросшиеся за ночь растения и устремятся на гору узнать, что послужило тому причиной, было ожидаемо. Направляясь в школу мимо горы Сонёнсан, Наин обнаружила на объездной дороге невообразимое скопление машин. Сначала она подумала, что проходит какое-то мероприятие, но потом поняла, что все эти машины едут к подножию горы, и невольно вскрикнула. Ученые и исследователи съехались со всей страны, чтобы изучить внезапный скачок роста растений, а за ними потянулись и обычные зеваки, пусть и нарядившиеся в походную одежду. Они некоторое время бесцельно бродили по горе, но ровно через два часа прибыли сотрудники районной администрации и заставили всех спуститься. Люди протестовали, но представители администрации заявили, что получили распоряжение из города не допускать на гору посетителей. Завязались горячие споры о том, имеет ли город право запрещать доступ к Сонёнсан и могли ли такие распоряжения поступить так быстро, но, когда появилась полиция, возмущение стихло. Полицейские некоторое время патрулировали подножие горы, следя за возможными нарушителями, но после захода солнца тоже ушли, решив наблюдать за горой издали – свет огней или слишком интенсивное движение все равно выдали бы нарушителей. Из-за этого Наин смогла вернуться на гору только после полуночи.

Но до этого оставались повседневные обязанности – школа, магазин, додзё. Убирая зал додзё перед началом занятий, Наин размышляла: если все усилия, что она прикладывала вплоть до самого рассвета, не принесли никакого результата, может ли быть, что Сынтэк ошибался или лгал? Они родились в один год в одном городе, так что он наверняка мог бы сам попытаться установить контакт с горой. Так почему же Наин должна была все это делать?

От размышлений о вчерашней неудаче ее мысли перешли к совсем фантастическим допущениям. Что, если и Мирэ, и Хёнчжэ тоже не люди? Если Мирэ родом из космоса, то наверняка с прозрачной и холодной планеты, где лед не плавится от огня. Потому что Мирэ сама была как лед, который удерживает пылающий внутри него огонь. Хёнчжэ, скорее всего, раньше обитал на планете, где животных больше, чем людей, и где все сердца открыты друг другу. На такой планете живут существа, способные утешать и сопереживать чужой боли, на Земле Хёнчжэ этого очень не хватает, и он часто плачет. Возможно, слезы Хёнчжэ даже обладают целебной силой и залечивают его боль от разлуки с родиной. Тогда Наин задумалась: а в чем же сила людей? Может быть, у людей тоже есть уникальная способность, как у ее народа? Не найдя ответа на свой вопрос, Наин махнула на размышления рукой и взялась за швабру. Думать можно было бесконечно, но ей не хотелось, чтобы поток мыслей захлестнул ее и унес из реальности.

Она услышала, как в подземный гараж въехала машина, на которой тренер подвозил членов клуба со школы. Ожидая возвращения Сокгу, Наин быстро закончила мыть пол и устроила засаду на входе. Сокгу, столкнувшись с ней у дверей, выглядел удивленным и при этом очень уставшим – глаза его глубоко запали в обрамлении темных кругов.

– Ты поговорил с Хёчжон-онни? – спросила Наин.

Выражение удивления на его лице сменилось озарением – он вспомнил, что Наин знает его секрет, и Сокгу коротко произнес:

– А. – И покачал головой.

Наин почувствовала, как в ней закипает злость. С их разговора о Пак Вону прошло несколько дней. Наин знала, сколько возможностей поговорить с Хёчжон у Сокгу было за сегодня, и не могла понять его медлительность.

– Когда же ты собираешься ей признаться? Она ведь скоро перестанет посещать додзё.

– Я вообще не собираюсь признаваться.

Что это значит? Прежде чем Наин успела осмыслить его слова, Сокгу зевнул, потянулся и добавил:

– Не думаю, что должен вмешиваться в ее дела.

Сокгу, слегка покачиваясь, вошел в додзё, закрыл окно и начал готовиться к занятию. Когда Наин сказала Сокгу, что знает о его чувствах к Хёчжон, чтобы выяснить историю Пак Вону и Квон Тохёна, она также рассказала ему о решении онни скоро покинуть