Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

частях ткани, то он дал дату пожара, а не время, когда было завернуто в ткань тело умершего мужчины. Но был ли этот умерший муж Иисусом Христом — ученые сказать не могут. Это вопрос не науки, а веры. Научные дискус­сии о подлинности Туринской плащаницы продолжаются до сего дня, это интересная тема, но любое решение этой проблемы практически ничего не изменит в самой хри­стианской религии, существующей уже две тысячи лет.

Сомнения в факте историчности Иисуса Христа

Мы не участвуем в споре о полной исторической досто­верности личности Иисуса Христа, это не наша задача. В истории религиозных идей изучают то, во что вери­ли и продолжают верить люди, а не то, что «было на са­мом деле». Но, когда речь идет о христианстве, эти вещи трудно разорвать полностью. Мы в какой-то степени бу­дем касаться доказательств историчности, тем более что

Новый Завет христиан, так же как и Ветхий Завет, нас тут же вводит в историю, он фиксирует даты.

Рождество Христово точно определяется евангели­стом Лукой: «В те дни вышло от кесаря Августа повеле­ние сделать перепись по всей земле. Эта перепись бы­ла первая в правление Квириния Сирией» [Лк. 2: 1-2]. Именно из-за этой переписи Иосиф и Дева Мария, кото­рая была на последних днях беременности, отправляют­ся в Вифлеем, и там рождается Христос. Мы можем очень точно определить, когда это имело место.

Все остальное так же очень исторически определен­но: выход Иисуса на проповедь во времена императора Тиберия. «В пятнадцатый год правления Тиберия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был чет- вертовластником (тетрархом. — А.З.) в Галилее, Филипп, брат его, четвертовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний четвертовластником в Авилинее, при первосвященниках Анне и Каиафе» [Лк. 3: 1-2]. Все это отмечено, естественно, не годами (тогда такого летоис­числения не было, как у нас сейчас), но привязано к цар­ствованиям императоров, правителей областей, и мы лег­ко можем определить в пределах одного-трех лет время, когда евангельские события происходили. Основания хри­стианства предельно историчны. Для того, чтобы говорить о времени Авраама, нам приходилось делать некоторые реконструкции, они тоже убедительны и верны в целом, но понятно: то, что отстоит от нас на 5000 или на 4000 лет, труднее точно определить, чем то, что отстоит от нас на 2000 лет, и происходило тогда, когда вокруг была разви­тая письменная, в том числе и историографическая, тра­диция, дошедшая до нас во множестве памятников.

Личность Иисуса Христа и его учение долгое время не подвергались никакому сомнению, Его историчность считалась столь же очевидной, как историчность им­ператора Августа или оратора Цицерона, философа Аристотеля или историка Корнелия Тацита. Христиане считали книги Нового Завета боговдохновенными и без­условными, иудеи считали их исторически верными, но неправильно интерпретируемыми: то есть да, был Иисус, и были чудеса, но Он был не Мессия, а лжемессия, кудес­ник, маг, обманщик. Как говорили иудейские начальни­ки Пилату: «Господин, мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: после трех дней воскрес­ну» [Мф. 27: 63]. Эта интерпретация до сего дня принята в иудаизме, но сам факт существования личности Иисуса (Иешуа га-Ноцри — Иисус Назарянин — имя, известное Талмуду) сомнению не подвергался.

Когда в VII веке (622 год) зазвучала проповедь исла­ма, то и в ней не подвергали сомнению личность Христа и, большей частью, того, что описывается в Евангелии, хотя интерпретации опять же были другими — и по срав­нению с христианством, и по сравнению с иудаизмом. Мусульмане считают Иисуса (Иса ибн Марьям — Иисус сын Марии) великим пророком, признают евангельский рассказ о зачатии Иисуса Марией без земного отца, при­знают телесное вознесение Иисуса к Аллаху, но отрицают его страдальческую смерть. Иисус по воле Бога или был подменен иным человеком на кресте, которого Аллах сде­лал внешне неотличимым от Иисуса, или распятие было только видимостью, миражом, сотканным по воле Бога. Евангелие (Инджиль) признается мусульманами священ­ной книгой, которую христиане порой неверно понимают.

В христианской среде историческая адекватность Нового Завета очень долго не подвергалась сомне­нию. Сомнения в боговдохновенности, а следователь­но, и в точности буквы Писания, появились только в XVIII веке. Человеком, который первым посеял эти со­мнения, был Герман Самуэль Реймар (Hermann Samuel Reimarus; 1694-1768) — немецкий пастор, увлекшийся английским спиритизмом. В работе «Апология или за­щита разумных почитателей Бога» Реймар утверждал, что дело Христа окончилось провалом, Воскресение вы­думали соратники, которые и украли Его тело. Никаких чудес, описанных в Евангелии, быть не могло, все это вы­думки, а учение Христа — политическое, антиримское. Его целью было восстановление еврейского государства в Палестине. Однако нравственные евангельские прин­ципы имеют положительное значение, поэтому их надо изучать. Реймар при жизни не решался опубликовать эти свои соображения, но после его смерти, в конце 1770-х годов, его писания были опубликованы выдающимся философом и другом Готхольдом Эфраимом Лессингом (1729-1781). Не забудем, что XVIII век — это эпоха Просвещения, когда скептическое отношение к Церкви и к церковному вероучению было нормой среди обра­зованных людей Европы. В то же время светская, поли­тическая составляющая жизни считалась очень важной и актуальной. Заканчивалось время абсолютизма, когда от подданного требовалось слепое повиновение коро­левской власти в политической сфере. Наступила эпоха народных революций, в которых каждый сам определял свои приоритеты. Иисус Христос — политик и патриот — следствие сдвигов общественного сознания в XVIII веке.

В следующую эпоху, романтизма, в первой трети XIX века сложилась школа Liberal lives of Jesus, то есть свобод­ной трактовки жизни Иисуса. Эта школа тоже отрицала чудеса, ее сторонники говорили о том, что Иисус на са­мом деле не умер на кресте, Его лишь приняли за мертво­го, положили в гробницу, но Он пришел в Себя и вышел, а ученики решили, что Он воскрес. В эпоху Гете, Карамзина, Пушкина, Байрона эта трактовка жизни Христа считалась самой модной и передовой. Романтики, особенно школы Шеллинга, творили собственное христианство и создавали каждый своего Христа. Духовная интуиция — так они име­новали свои интеллектуальные фантазии, а порой и ил­люзорные откровения — становилась для романтиков пу­теводителем в мире Писания и Предания Церкви.

Эта школа утратила популярность к середине XIX столе­тия во многом под влиянием немецкого историка Дэвида Фридриха Штрауса (David Fridrich Strauss; 1808-1874), вдохновлявшегося уже новой философской модой—лево- гегельянским позитивизмом, когда в моду входило не про­сто отрицать непонятное и смеяться над ним, но серьезно объяснять причины ошибок, в данном случае — новоза­ветных текстов. Штраус говорил, что все чудеса — это про­сто интерпретации или воспроизведение ветхозаветных реалий в Новом Завете. Например, описание преображе­ния Моисея на