Симбиоз - Роксана Форрадаре

Нари засуетился возле моего плеча – все это время он внимательно следил за хвостатой рыжеволосой женщиной, схлестнувшейся с Николь. Она бросила издеваться над Мерилин и пулей вылетела на улицу, преследуемая соперницей, а ее жертва неуклюже повалилась на пол с высоты двух метров. Я привстала, чтобы броситься к ней, но Нари тотчас вынудил меня вновь принять лежачее положение.

- Не поднимай головы, ясно? Они давно трансформировались, сейчас усилится стрельба. Я сам ее вытащу, а ты – к двери.

Ноги и руки у меня были мокрые: по полу растекалась громадная лужа. Дым по-прежнему клубился в помещении, но огонь уже затух. Я заметила, что Габриэль, бешено наворачивающий по залу круги, изо всех сил старается дотянуться до Бенедикта, однако ему всегда не хватает самой малости: то вмешается мужчина с порванным ухом, то сам Бенедикт успевает уклониться. И все равно он продолжал неистово пытаться.

- Они могут убить друг друга? – прошептала я, обращаясь к Аббадону.

- Да, - равнодушно подтвердил демон. – Единственное оружие, способное пробить нашу защиту, - наши же когти. Перед ними человеческие сердца обнажены.

Рядом со мной шлепнулось что-то тяжелое: то ли кресло, отброшенное сражающимися насмерть симбионтами, то ли часть рушащегося потолка. От правой стены не осталось живого места, и вся аудитория выглядела так, будто готовилась развалиться на части.

- Тебе бы, между прочим, моя защита не помешала, - справедливо заметил Аббадон.

Я и сама задумалась над этим секундой ранее, но стремительно седеющего Габриэля уверенно оттесняли в угол, а вернувшаяся рыжеволосая женщина тяжело врезалась в стол, за которым когда-то восседал Гарет. Николь приземлилась перед ней – на лице ее красовался длинный кровавый шрам.

- Мы уходим, Лилит. Посмотри, что с Дэйвом.

Рыжеволосая метнулась в соседнюю аудиторию, где десять минут назад исчезли Джованни и его противник. Тем временем перед Габриэлем стояли уже трое: к Бенедикту присоединился долговязый мужчина, который ранее тушил пожар.

- Я доберусь до тебя, Бен. Очень скоро доберусь.

Видимость из-за дыма была плохая, но я определила, что Лилит вернулась в гордом одиночестве, и вместе с Габриэлем они внезапно растворились прямо посреди зала.

- Не преследовать.

- Почему, Бен?! Портал еще активен!

- Мы не знаем, куда он ведет. Если встретимся лицом к лицу со всей свитой Питера, не победим.

Я с опаской выбралась из убежища: мокрая, перепачканная сажей и с глубокими отпечатками от маски на лице. Николь заметила меня первой и растерянно улыбнулась.

- Андреа, дорогуша! Какими судьбами?

- Я… меня здесь…

- Так это тебя судили, - задумчиво произнес Бенедикт. – Здравствуй. Теперь мне все ясно.

- Вы ее знаете? - пробурчал мужчина с травмированным ухом и недобро покосился на меня.

- Да. Она обязана симбиозом нашему Франциско.

- Это Себастьян, Андреа, - представила мне его Николь. – А это Дакота, - она указала на долговязого, учтиво склонившего голову.

Я неловко кивнула им. Бенедикт хмуро оглядел зал, и впервые на его интеллигентном добродушном лице мелькнула злость.

- Мы опоздали. Гарет мертв, и столько людей...

- Плевать на Гарета, - тотчас возразил Себастьян. – Он отвернулся от нас после войны, хотя мы помогли ему ее выиграть! Он нарушил обещание и объявил нас в розыск!

- Идем отсюда, - за спиной у Дакоты появились крылья, но то была не трансформация, а единичная способность. – Будут стрелять, не разбираясь.

- Да, - Бенедикт посмотрел на меня с сожалением. – Еще раз прости нас. Камень – зона нашей ответственности, и именно мы виновны в том, что теперь у тебя неприятности.

- А где Франциско? – со страхом выдавила я. – С ним же все в порядке?

- Разумеется, чего ему будет. Бен, думаю, мы должны взять ее с собой, - неожиданно заявила Николь. – Дакота прав, Джованни не станет разбираться, когда придет в себя. Он сочтет ее сообщницей Габриэля, раз тот пришел ей на выручку, и упрячет на Сан-Клементе на пожизненный срок.

У меня внутри все оборвалось после ее слов. И стало еще хуже, когда Бенедикт печально согласился.

- Себастьян, отвлеки полицейских, чтобы случайно не попали по нам. Андреа, следуй за мной.

Себастьян был единственным, кто еще находился в состоянии трансформации, а значит и единственным, кто оставался неуязвимым для человеческого оружия. Мрачно кивнув, он вылетел на улицу. Я заметила, что все вокруг готовятся последовать его примеру, и неуверенно повернулась к Аббадону. Поколебавшись, протянула ему руку. Определив приказ в моих глазах, демон незамедлительно поднес к ней коготь, и на запястье у меня появилась короткая царапина. Когда по спине прокатилась ноющая боль, я повернулась, чтобы рассмотреть новообретенные крылья. Они оказались меньшего размера, чем у Аббадона, но такие же полупрозрачные и жесткие.

Бенедикт взмыл в воздух, покинув разгромленное помещение последним из четверки. Прежде чем я оторвалась от земли и вылетела через дыру в стене вслед за ним, мне почудилась выскальзывающая из дыма, полностью седая и перекошенная от гнева голова Джованни.

Распоряжаться крыльями, как и при трансформации, было не сложнее, чем шевелить ногами. Бенедикт несся вверх на полной скорости, и я старалась от него не отставать, хотя испытывала сумасшедший страх при взгляде на дорогу, стремительно уменьшающуюся в размерах. Когда зуб перестал попадать на зуб от холода, мужчина наконец бросил набирать высоту и лег на горизонтальный курс. Я, облегченно выдохнув, пристроилась за его спиной и подняла глаза на облака. Земля сейчас располагалась гораздо дальше, а до них словно можно было достать рукой. Так мы летели несколько долгих минут, пока Николь, возглавляющая нашу группу, не указала на ближайшее многоэтажное здание.

- Тебе, Андреа, предстоит хорошенько обдумать, как дальше выстраивать свою жизнь, - серьезно сказал Бенедикт, когда мы опустились на крышу. – Лучше будет, если ты переедешь в другой штат и…

- Подождите! – воскликнула я. – Какой еще другой штат? У меня есть семья!

- Я научу тебя делать порталы, и ты сможешь часто ее навещать. После случившегося тебе нельзя возвращаться домой, понимаешь? Нельзя, если не хочешь остаток жизни провести в околиозной маске. Джованни будет искать тебя там в первую очередь.

Я умолкла, уставившись на собственные руки. Бенедикт пытался говорить мягко, но все равно будто бы резал меня тупым изогнутым ножом. Рене придет в ужас, она не поймет, а папа… сможет ли он вообще пережить подобное снова? Мысли мои перенеслись к матери, и я впервые подумала,